Пушистый комок так и норовит залезть прямо на тетрадку. Улыбнувшись, пересаживаю малышку обратно на колени, получаю обиженный «мяв» и снова улыбаюсь. И правда ведь, теперь не одна. Приятно ощущать в родной квартире присутствие кого-то, кроме себя. И нет, Зорин, ты не прощён! Но за подарок спасибо… Листая дневник, я вчитываюсь в глупые строчки: «Он ужасно упрямый. Я думала, мы будем учиться вместе, но Зорин упёрся в свой бокс и ничего не видит вокруг» «Сегодня у него был бой. Так страшно и так захватывает. Кажется, мне начинает нравиться этот вид спорта. На ринге он совсем другой. Сосредоточенный, резкий, красивый… После победы обнимались. Приятно» — и сердечко в конце. Чувствую себя наивной маленькой школьницей, влюблённой в старшеклассника, хоть и учились вместе. Клим всего на несколько месяцев старше меня. В этой тетрадке хранится ещё много всего про мои чувства, переживания, про то, как трудно любить безответно. Там есть про доверие, про нашу дружбу, про гонки. Мне так нравится это захватывающее каждую клеточку тела чувство. Несколько секунд по прямой, а у тебя будто крылья прорезаются прямо из лопаток. Вот это единение с техникой, полное, безоговорочное доверие двух людей, если гонка сложная и ты штурман. Ведь от тебя зависит не только победа. Ошибка может стоить жизни. Так что это ещё и большая ответственность. На финише открываешь дверь, ставишь ноги на горячий асфальт, а они дрожат. Это непередаваемо. В дневнике есть и о том, как мы весело проводили время в гараже у Зориных. Вместе ковырялись под капотом, искали решения, как грамотно прокачать тачки Клима и Августа. Как наши пальцы соприкасались, и я чувствовала крохотные разряды электричества, поднимающие дыбом все волоски на моём теле. Сегодня, когда он меня обнял, мне показалось, что в меня ударило молнией… Котёнок снова забирается на тетрадку. — Так, мы сюда пришли, чтобы найти тебе имя, — ссаживаю её обратно. Решение, конечно, странное. Но подарок для меня ощущается очень личным, поэтому, наверное, потянуло к дневнику. Поглаживая кошечку по пушистой шёрстке, перелистываю страницу. Сразу на две вклеена фотография машины. У Клима легендарный Митсубиши Эволюшн, крутая тачка, но Ниссан GTR Августа мне нравился больше. И если будет возможность, я бы села за руль именно такого автомобиля. — Кажется, я нашла тебе имя, — поднимаю котёнка на ладони и заглядываю в глазки. — Тебе нравится «Ниса»? Кошечка, конечно, же не отвечает. Она очень мило зевает, и мне становится трогательно тепло. — Сейчас принесу твою кроватку. Побоявшись, что она упадёт с моей высокой кровати, оставляю её посидеть на полу и перетаскиваю всё, что привёз Клим. Ставлю на пол корзинку. Пересаживаю Нису в неё. — Мяу, — заявляют мне. Чтобы это значило? Рассматриваю игрушки. Маленькая мышка, набор мячиков, дразнилка с пушистым наконечником. Кладу мышку в корзинку к Нисе, остальное пока откладываю. Внимательно читаю инструкцию на пакетиках с мягким кормом для таких малышек, как она. Немного выкладываю ей в миску. Показываю. Тыкается носом, пачкается, фыркает и начинает аккуратно есть. — Умничка, — провожу пальчиками по её спинке и ухожу за чистой водой. Наливаю во вторую миску. С остальным разберусь уже утром. Ниса поела, раздулась и стала смешной и неуклюжей. Она обходит новую территорию, принюхиваясь к полу возле корзины. Сажаю её на мягкую подушечку. Она возится, ходит туда-сюда. Ложится рядом с новой игрушкой и «говорит» мне своё очередное «мяу». Расставляю всё так, чтобы ночью не наступить. Взяв за одну ручку, дёргаю вверх чёрный пакет. Он открывается, из него свешиваются кожаные ремешки плётки, и мои щёки вспыхивают от смущения. — Раф, — прикладываю ладонь к щеке и качаю головой. — Мяу-мяу, — раздаётся из корзинки. — Я здесь, малышка, — глажу её и вынимаю плётку целиком. — Ты вряд ли знаешь, зачем она мне, но двинуть хорошенько тому, кто тебя принёс, точно бы не помешало. Забираюсь с дневником на кровать и читаю его вместо книжки. То всхлипываю, то улыбаюсь. Ниса жалобно мяукает и просится ко мне на кровать. — Иди сюда, — поднимаю её и укладываю у стенки, чтобы не упала. Но кошечка быстро подползает ближе, забирается на подушку и устраивается, уткнувшись мордочкой в изгиб шеи. — Ладно, — вздыхаю я, — сегодня можно и так. Мы с тобой точно заслужили поблажек. Под её тарахтение я засыпаю, так и не выключив лампу на столе. Мне снится ужасно сумбурный сон обо всём, что я прочитала за вечер. А потом гонка, Клим и разряд молнии, врезавшийся в асфальт прямо перед нашей летящей по трассе машиной и подрывающий меня с кровати. Сижу, тяжело дышу и пытаюсь вернуться в реальность. — Просто сон. Это просто сон, — беру в ладони котёнка и постепенно начинает отпускать. За окном уже светло. Спускаю Нису на пол, насыпаю ей корм и на автомате открываю крышку ноутбука. В социальной сети несколько беспокойных сообщений от мамы. «Детка, мы не могли до тебя дозвониться. У тебя всё хорошо?» «Сашенька, ответь мне пожалуйста» «Дочка?» Чёрт! Как стыдно. Заставила маму нервничать на ровном месте. Утонула в своих чувствах, забыв написать ей, что временно осталась без телефона. Собираюсь ответить прямо сейчас, но в дверь настойчиво звонят. — В семь утра? Серьёзно? — босиком шлёпаю открывать. На пороге тётя Таня Зорина с каким-то пакетом. — Ну слава Богу, — выдыхает она. — Ты почему трубку не берёшь? Мама твоя звонила час назад. Очень переживает. — Телефон забыла у подруги, — чуть-чуть искажаю правду. — Проходите, я сейчас маме напишу. — С моего позвони, — тётя Таня отдаёт мне телефон. — Пусть услышит тебя, успокоится. Ой, какой хорошенький, — присаживается на корточки, увидев мордашку высунувшейся из спальни Нисы. Пискнув, котёнок ныряет обратно, тётя Таня улыбается, а я дозваниваюсь до мамы. — Мам, честно, всё хорошо. Я просто забыла телефон у Стаси, а потом уснула. Ну правда, мам. Не надо так волноваться, — прошу её. — Сейчас дам тебе тётю Таню, она подтвердит, что я в порядке. Передаю трубку и снова вздрагиваю от кажущегося слишком громким звонка в дверь. — Кто ещё меня потерял? — ворчу, открывая… курьеру. — Доброе утро, — улыбается парень, протягивая мне фирменный бумажный пакет. — Приятного аппетита. — С-спасибо, — подбираю челюсть и шагаю в прихожую. Пространство вокруг тут же насыщается ароматом свежесваренного кофе. В пакете бумажный стаканчик и ещё тёплые круассаны с творожным и ванильным кремом. Рот наполняется слюной, а желудок урчит, напоминая, что я не ела со вчерашнего обеда. Ищу открытку, записку. Хоть что-то, чтобы понять, чья посылка. Раф угадал? Или Зорин вспомнил? Глава 32 Клим Возвращаюсь с пробежки, отец застывает с чашкой кофе, так и не сделав следующий шаг в сторону своего кабинета. Смотрит на меня странно: то ли удивляется, то ли посмеивается, но где-то глубоко внутри себя. — Ты чего в такую рань подорвался? — интересуется он. — Нормально, — пожимаю плечами. Мы редко с ним утром пересекаемся. Это в последние дни он зачастил бывать дома, поэтому для него непривычно. — Мама уже в салон уехала? — кидаю ему встречный вопрос, стягивая худи через голову и одёргивая задравшуюся майку. — К Саше. Улыбаюсь, тёмные брови отца ползут вверх, и я улыбаюсь ещё шире. А в груди мотор стучит так, будто я всё ещё бегу. Надеюсь, Санёчек тоже хоть немного улыбнулась сегодня. Мне пришло сообщение о том, что заказ доставлен. Ничего особенного, просто кофе и её любимые круассаны, чтобы не ощущала себя одинокой. Сашкины слёзы снились мне всю ночь. Я в общем-то и не спал толком. Перебирал в голове слова, которые ещё можно было бы сказать, но я не сказал, пытаясь вместить в короткие, рваные фразы всё, что по-настоящему чувствую. По нам обоим так долбануло эмоциями, что до сих пор не отпускает. Я их сам трансформирую в нечто более полезное и не такое разрушительное. И вообще, у меня сегодня странное чувство… будто я проснулся, только не в буквальном смысле. Совсем иначе. — Пап, что там с Покровскими? Уже есть какие-то новости? — завязываю рукава худи на бёдрах, чтобы не держать в руках. — Сейчас поеду на службу, узнаю. Тебя до Дворца подбросить? — Можно сделать проще. Вернуть мне ключи от тачки, и я доберусь сам. У меня всё равно сегодня две тренировки, так же завтра и послезавтра. У нас поездка скоро, — напоминаю ему. — Нет, машину я тебе пока не верну. Это не обсуждается. Гришу тебе оставлю, а за руль сам сяду. — Так тебе ж не по статусу, — хмыкаю я. Отец только глаза закатывает, усмехается и уходит к себе. Гриша, мля! Надзиратель хренов! Ладно, у меня сегодня всё равно не стоит в планах много кататься по городу.