Останавливаюсь, улыбаясь недовольному разбитому лицу Рафаэля. Сэм закатывает глаза и продолжает какую-то разборку с теми, кто не помог им подняться во время жестокой драки. Уверена, парни не оставят это просто так. Мы с Климом практически одновременно выходим из машин. Он отмахивается от поздравления, одними губами бормоча легко читаемое «спасибо». Ловит меня за талию, прижимает к себе. Глаза в глаза… Его голубые, мои голубые… Вроде бы две одинаковые с виду стихии, но такие разные. Без слов он заводит ладонь мне на затылок, толкает на себя и жадно, горячо, наплевав на всех присутствующих, впивается в губы, сразу бессовестно толкая свой горячий язык глубже в рот. На несколько мгновений звуки вокруг становятся глуше. Есть только наше дыхание и всё ещё шумно стучащее сердце. — Поехали отсюда? — хрипло спрашивает он. — Минуту. Облизнув губы, подхожу к Рафаэлю. Стоит, язвительно усмехается, всем своим видом демонстрируя, что думает про мой проигрыш на его машине, про поцелуй. — Спасибо тебе, — неожиданно для него и себя крепко обнимаю Падшего. — Сань, ты чего? — удивляется Раф, но также неожиданно скользит руками на талию. — Ничего. Просто спасибо за всё, что сделал для меня. Обещаю, я ещё выиграю гонку, — шепчу ему на ухо под недоумевающими взглядами окружающей нас толпы. — И брату передай, что я благодарна. Он от меня не примет. Отстраняюсь и ухожу к Климу. Ловлю его ревность, но он не предъявляет, а я не буду объяснять. Ему придётся мне верить. И мне заново учиться верить ему. Мы садимся в его машину и уезжаем с трассы вместе, как было, кажется, всегда. Только теперь мы в другом статусе друг для друга, и моим бабочкам такой расклад очень даже нравится. Въезжаем в город. Зорин останавливается на ближайшем разрешённом месте. — Ты чего? Молча снимает с себя толстовку, стягивает футболку. — Клим? — округляю глаза. А он надевает толстовку на голое тело, а футболку складывает в полоску. Завязывает мне глаза. По коже лица пробегает холодок. Зорин, похоже, проверят, вижу я что-то или нет. — Что ты делаешь? — выходит хрипло от обжигающей вспышки волнения. — Доверься мне, — легко целует в губы и заводит машину. Дезориентировано вжимаюсь в спинку сиденья и прислушиваюсь к собственным эмоциям. Чувствую прикосновение его руки к своей. Через какое-то время мы снова останавливаемся. Хлопает дверь, открывается моя, впуская в салон Митсубиши ночную прохладу. — Пойдём, — Клим помогает мне выйти из машины. Ставит её на сигналку и куда-то ведёт. — Где мы? — пытаюсь ощупать пространство. — Потом всё поймёшь. Пожалуйста, Саш, потерпи. Я обещаю, тебе понравится. Терплю, вслепую шагая сначала по ступенькам, потом в лифт, следом через порог. Меня окутывает плотным запахом Зорина. Его квартира? Касаюсь пальцами стены… Клим убирает мою руку, скользит по ногам вниз. Помогает разуться. Поднимается, мягко целует и ведёт за собой. — Зорин… — ловлю лёгкий приступ паники. — Чч, я здесь, — прижимается губами к щеке. Прислоняет меня к чему-то. Ощупываю. Стол. Да чтоб тебя! Что ты задумал? — Я люблю тебя, Саш, — его пальцы касаются моих влажных губ. Клим заправляет волосы мне за ухо, вставляет в него наушник, и внутри меня взрывается шар с ледяными и горячими мурашками. Они несутся врассыпную, покалывая кожу тысячами мелких иголочек. В голове звучит тот самый трек, с которого всё началось. Теперь я точно понимаю, где мы. Квартира, кухня, стол, и в голове звучит трек «Мурашками». — Мне кажется, это наша с тобой песня, — его дыхание обжигает свободное от наушника ухо. — Сни-мешь повязку? — выдыхаю я. — Пока нет. Он целует. Ощущение его языка во рту сейчас гораздо острее, чем даже после гонки. Все мои рецепторы, все нервные окончания настроены на него. Я чувствую его вкус, его нежность и напор. Чувствую ладонь, пробирающуюся под одежду. На вдохе дыхание замирает. Пальцы медленно, но уверенно двигаются по моей раскалённой коже. А я пока даже на поцелуй не отвечаю. Сердце колотится слишком быстро. Боюсь, либо оно выпрыгнет, либо я задохнусь от резкой нехватки кислорода. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У меня немеют кончики пальцев на руках и поджимаются на ногах. Как тогда, но теперь иначе… Клим очень осторожный и внимательный. Не напирает, но и не отпустит уже. Он даёт мне привыкнуть к новым нам. Ломает по хребту страх, живущий за рёбрами. Трек играет на повторе. Мне так нравится эта песня. … Я пройдусь по нам мурашками На чуть-чуть или на всю жизнь… Нравится, как мы дышим под неё вместе, как целуемся. … Только тобой одной пьян И во мне каждая нить Лишь о тебе говорит… Его губы оставляют горячий след на шее, язык проходится по уху, и я остаюсь в белье. Вздрогнув, порываюсь прикрыться. Зорин ловит мои руки и покрывает их поцелуями по внутренней стороне предплечья. Чувственно, нежно, щекотно… Улыбаюсь. Он целует мою улыбку и тоже улыбается. Я чувствую. Снимает с себя толстовку. Она шумно падает вниз. Веду ладонями по его крепким плечам, по рукам, каждой клеточкой чувствуя, как его тело откликается, как играют напряжённые мышцы. Наши губы снова находят друг друга. Мне почему-то кажется, что у Зорина закрыты глаза, и мы двигаемся сейчас на ощупь. Лямка бюстгальтера ползёт вниз по моему плечу. Щелчок, и рёбра больше не сдавливает бельём. Мне больше не хочется прикрываться. Хочется чего-то другого. Так сильно, что зудит в солнечном сплетении. Горячие губы обхватывают сосок… Я снова взрываюсь мурашками. Язык, пальцы, ладони… Становится жарко. Чем ниже его поцелуи, тем сильнее кружится моя голова. Клим прижимается губами к лобку через трусики. Надавливая, водит языком по перешейку. Там и так влажно до покрасневших щёк. Снимает бельё по бёдрам. Невесомо двигается пальцами вверх от щиколотки. Гладит по внутренней стороне бедра, касается плоти, я вздрагиваю, а он ласкает. Перехватывает меня удобнее, устроив ладони низко на косточках. Прижимается губами прямо туда. — Клим, — всхлипываю. — Ммм… ай… — ощутив его горячий язык, приподнимаюсь на цыпочках. Он удерживает и, сжав ягодицы, толкает меня на себя. Его язык так чувственно ласкает между бёдер, что я теряюсь. Перестаю понимать, где низ у комнаты, где верх. Забываю, что вообще стою голая на его кухне. Он творит со мной что-то очень интимное, но совсем не пошлое. Мне неловко, но и не стыдно. Так хорошо… Откидываю голову, запускаю пальцы в его светлые волосы, сжимаю. Слышу, как тихо стонет, а меня уносит куда-то. Взрывает изнутри до дрожи во всём теле. Его губы прижимаются к моим. Дыхание рот в рот и поцелуй после произошедшего еще интимнее. — Теперь… можно… снять… — тянусь к повязке. — Рано. Я взлетаю над полом, опять теряясь в пространстве. Крепче хватаюсь за его шею, прижимаюсь к ней губами, едва касаюсь кончиком языка, стараясь распробовать приятный, солоноватый вкус. По спине растекается прохлада простыней. Слышу, как звякает пряжка ремня. Обострённый слух ловит движение молнии на его ширинке. Горячий член обжигает сначала бедро, потом лобок и низ живота. Целуемся. Зорин разводит мои ноги и давит головкой на вход. Тело, не привыкшее к вторжению, сначала сопротивляется. Оно помнит, как в прошлый раз ему было больно. В этот раз всё по-другому. Рывок, и я наполнена им. Тесно, горячо. Мне так нравится, как он дышит мне в губы. Как стонет, плавно двигаясь внутри. Даёт привыкнуть, помогает расслабиться. Мне хочется касаться его в ответ. И я глажу крепкую спину, напрягающуюся сильнее при каждом движении. Подаюсь бёдрами вперёд, когда Клим опустошает меня. Он шипит сквозь зубы и хрипло дышит.