— Так, дети, — тётя Таня косится на наши сплетённые в замок пальцы. Клим ещё крепче сжимает мою руку. — Сашенька, ты же не будешь против пожить у нас некоторое время? — З-зачем? — удивлённо моргнув, перевожу взгляд с тёти Тани на маму и обратно. — Саш, нам с папой придётся уехать на какое-то время. Насколько, точно не могу тебе сказать. И я попросила Татьяну за тобой присмотреть. Ты у меня взрослая и самостоятельная девочка, но мне так будет спокойнее. За деньги не переживай. А добираться отсюда на учёбу ты спокойно сможешь на такси. — Да брось. У меня муж и два пацана на машинах. Что, мы её до университета не довезём? — возражает тётя Таня. — Сашенька, на втором этаже есть свободная спальня. Думаю, тебе там будет уютно. Да и мне девчонка в компанию лишней не станет. Знаешь, как иногда эти мужики достают, — пытается шутить мама Клима. А мы с ним молчим. Я пока не знаю, как это комментировать. Мне всё ещё не озвучили причину такого неожиданного решения, принятого у меня за спиной. — Папа тоже решил? — решаю спросить. — Да, детка, — судорожно вздыхает мама. — Это в большей степени его решение. Выдёргивать тебя из привычной жизни мы не хотим, оставлять тут совсем одну тоже. — Понятно. И куда вы уезжаете, можно узнать? Или это великая тайна, до которой я ещё не доросла? — обиженно поджимаю губы. — В Израиль. Там есть очень хорошая клиника, где мне ещё могут помочь. Только там сказали, что у меня есть шанс жить, Саш, — по щекам мамы вновь текут слёзы, а у меня подгибаются колени. Если бы Клим не поймал, я бы упала. Он крепко прижимает меня к себе и ведёт к креслу. Усаживает, сам устраивается прямо на полу у моих ног и опять ловит пальцы. — Папа почти не бывал дома в последнее время, решая все срочные вопросы и организовывая себе возможность работать из любой точки мира, — рассказывает мама. — Так что не злись на него. Ладно? — Я сейчас злюсь на тебя, — смотрю ей в глаза. — Почему ты мне не сказала? Почему?! Я же не ребёнок давно! Что с тобой происходит?! — Саш, мы сами узнали полтора месяца назад, — устало вздыхает мама. — Проходили обследования, подтверждали диагноз и искали клиники здесь, но нас перенаправили в клинику в Израиль. — Онкология, да? — мой голос садится. — Да, малышка. Что-то сложное, — медленно прикрывает веки. — Ты же знаешь этих врачей. Они изъясняются такими терминами, что на приём с собой нужно брать энциклопедию. А я пока… — глубоко вдыхает мама. — Была в шоке, папа разбирался. — Мам… — сползаю с кресла и сажусь у неё в ногах. Кладу голову на колени. — Ма-ма, — реву, никого не стесняясь. Она гладит меня по волосам дрожащими пальцами. — Всё будет хорошо, Саш, — шепчет самый родной в мире человек. — Мне обещали помочь. Я не сдамся, слышишь? Я буду бороться и обязательно к тебе вернусь. — Можно мне с тобой? — поднимаю на неё совершенно растерянный взгляд. — Пожалуйста. Я хочу быть рядом. — Нет, дочь. Мне так будет легче. Я хочу, чтобы твоя жизнь здесь двигалась в прежнем ритме. Учись, гуляй с друзьями. Восемнадцать — это прекрасный возраст, чтобы дружить, влюбляться, ошибаться. Не должна моя болезнь этому мешать. Я себе никогда этого не прощу. Мы будем на связи. Буду тебе звонить, и папа обязательно тоже. И ты сможешь звонить нам. Будешь всё-всё мне рассказывать. Я уезжаю спокойная. Вон у тебя какая защита здесь, — она даже смеётся, а я не могу. У мамы был шок, теперь он добрался до меня. Я жмусь к её ногам как маленький котёнок, которого вот-вот бросят, и никак не могу поверить в услышанное. В голове плодится множество страшных мыслей, которые начинаются с: «А вдруг…». — Когда вы уезжаете? — собрав силы в кулак, поднимаю зарёванный взгляд на маму. — Через пару дней. Сегодня папа привезёт документы, а завтра мы поможем тебе перебраться сюда. — Я не знаю, что говорить, мам… — Улыбнись. И верь в меня, ладно? Я буду это чувствовать. — Я верю. Честно. Верю! Только руки всё равно трясутся и внутри всё горит так, что мне больно. Я думала, что измена папы могла бы стать для меня чем-то ужасным, ведь это стало бы концом нашей семьи, а тут такое… ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Клим, возьми Сашеньку к себе в комнату, — просит тётя Таня. — Вам туда сейчас принесут чай и тёплый пирог. А мы поговорим ещё, пока за ними отец не приехал. — Иди, — отпускает меня мама. Клим помогает подняться и, придерживая за талию, уводит наверх, в свою комнату. Ложусь на его кровать, поджимаю под себя ноги. Он устраивается сзади, разворачивает меня, кладёт мою голову к себе на плечо и обнимает, уткнувшись губами в макушку. — Уверен, что твоя мама сможет с этим справиться, — тихо говорит друг. — А если нет? — поднимаю на него взгляд. — Сможет, — нажимает подушечкой пальца на кончик моего носа. Нам приносят травяной чай и ягодный пирог. Зорин садится на кровати, скрестив ноги в щиколотках, ложкой отламывает кусочек мягкого десерта и подносит к моим губам, пачкая их липкой начинкой. Глядя в его голубые глаза, совсем неэстетично шмыгаю носом и съедаю пирог. — Вот и умница. Давай ещё, — снова кормит. — Теперь чай, — обняв ладонями кружку, перекладывает её в мои. — И у нас с тобой гонка не доиграна. Ты лидировала, — подмигивает Зорин. — Сделаешь меня? — Клим, я… — Сделаешь? — настаивает он. — Сделаю, — сдаюсь, отпивая глоток вкусного чая. Глава 7 Клим Варя запускает пальцы мне в волосы, медленно массирует голову. Приятно, глаза закатываются сами по себе. Трусь затылком о её колени, ловлю улыбку. Такая милая она сейчас, но утонуть в этом до конца не получается. И закусив губу, я закрываю глаза, позволяя ей себя тискать, а сам продолжаю переваривать случившееся в Сашиной семье. Такая жесть. До мурашек пробирает. Малая держится, вещи вот перевезли вчера вечером, сегодня она их разбирает, а потом поедет провожать родителей. Я предлагал компанию, но Саша хочет провести это время только с ними. Понимаю, принимаю. Договорились, что по звонку заберу её из аэропорта, а пока мы вот гуляем с Варей. По большей части молча. Наши интересы пересекаются только во Дворце спорта. Там обсуждать нечего, всё стабильно, вкалываем. Фильмы нам нравятся разные, книги тоже. В приставку она не играет, гонки — не её тема. Принцесса любит гулять, шопинг, тусовки на пляжах летом. Это я тоже люблю. Собственно, впервые мы как раз и увиделись на одной из таких вечеринок ещё в прошлом году. Мы с ней противоположности во многом, но говорят же, что они притягиваются. Наверное, и у нас так. Меня к ней тянет. Физически уже просто рвёт крышу. Сегодня как раз пятница, Варины родители улетели пораньше, и она обещала всё своё время мне. Наклоняется, целует меня в губы. — Ты сегодня такой грустный и молчаливый. Что случилось? — водит пальцами по лбу, бровям, переносице. — Это не только моё, извини. Не могу поделиться. — А чьё? — её пальчики застывают на моём лице. — Опять твоя Саша? И это я ещё не сказал, что она к нам переехала, поругаемся. Но я всё равно немножко провоцирую. — Моя, да, — поворачиваюсь и утыкаюсь лицом в принцессин живот. Вдыхаю запах парфюма с футболки и обнимаю за талию. — А ты моя? — чмокнув в район пупка, отодвигаюсь и заглядываю в глаза. — Конечно, — и в доказательство она снова меня целует. Завожу ладонь ей на затылок и толкаюсь языком в рот. Улыбается, отвечает, продолжая тискать мои волосы. — Нетерпеливый, — смеётся в губы. — Голодный, — поправляю её. Варя облизывает влажные от поцелуя губы, водит пальчиком по моим. Сажусь, разминаю спину после реек на деревянной скамейке, устраиваю принцессу у себя на коленях и утыкаюсь губами ей в шею. — Я тебя никуда сегодня не отпущу. Ты мне обещала, — дышу ей в ухо. Пальцы сами впиваются в её тело. Молчит, прижавшись ко мне. В башку лезут всякие мысли. Может, она думает, как снова съехать? Насиловать не стану. Захочет уйти, я отпущу, но в этот раз насовсем. Раз она морозится и не доверяет, значит, это не моя история и я ошибся. Просыпаться среди ночи от такого стояка, который сам ни хрена не падает, мне уже откровенно надоело. Её тёплые пальцы всё ещё гуляют по моей шее и затылку. — Я останусь, — тихо отвечает Варя. — Только ты должен кое-что знать, — нервно выдыхает она. — Что же? — Помнишь, мы с тобой как-то говорили про первый раз. И я… — сглатывает и отводит взгляд. — Ты тогда решил, что будешь у меня первым, а я не стала переубеждать. — Ты подтвердила, — напоминаю ей. — Ну да. Я солгала, прости, — низко опускает голову, прячась в своих длинных русых волосах. — Супер! — вспениваюсь, зло сжимая зубы. И не потому, что не девственница, а потому что обманула и мозги мне делала своим: «Я не готова!» К чему ты не готова, детка? Ты всё уже знаешь! — Клим, это было один раз. На новогодней вечеринке в одиннадцатом классе. Знаешь, шампанское, фейерверки и мальчик из параллели, который мне тогда очень нравился. В общем, всё случилось. Прости, пожалуйста. Мне Саша звонит, и я ничего не отвечаю Варе. Да и не хочу пока, потому что нарычу и выпорю. Детский сад, мля! Садимся в тачку. Варя сразу к окну отворачивается. Ничего, пусть дуется пока. — Понравилось хоть? — всё ещё бешусь, стоя на светофоре и стуча ладонью по рулю. — Что? — спрашивает едва слышно и не поворачиваясь ко мне.