Но и здесь Са-ард не останавливается, направляясь сразу к одной из дверей слева, открытой. Заносит в ещё одну комнату. Направляется к невысокому столу, заставленному… всяческой едой и усаживает меня на один из двух серых «булыжников», расположенных вокруг этого стола и оказавшихся чем-то наподобие кресел-мешков. Только теперь я замечаю, что второй наг тоже явился вслед за нами, как и гигантский мотылёк. И теперь все трое внимательно наблюдают за мной. А последний ещё и нерешительно топчется у… хвоста своего спутника и поскуливает, будто плачет. Так жалобно и грустно, что невозможно не проникнуться. − Что с ним? – вопросительно смотрю на… Шоа-дара. − Треш-ш-ш огорчён, что ты его не помниш-ш-шь и боишься теперь, − объясняет мне мужчина. Ох. Взглянув снова на мотылька, я сочувственно вздыхаю. − Мне жаль, я не хотела никого расстраивать. Просто… Я… я не понимаю, как это всё возможно, − тру лицо руками. – То что вы рассказываете, что знаете меня откуда-то… − Мы всё объясним, как и обеш-ш-щали, − веско произносит Са-ард. – Но сначала поеш-ш-шь, твоему организму нужны питательные веш-ш-щества, чтобы восполнить резервы, потраченные на лечение. Он кивает на стол. И я тоже смотрю туда. Блюда выглядят вполне обычными, хотя некоторые ингредиенты кажутся незнакомыми. Какое-то белое мясо под соусом, на подушке из неизвестных мне овощей. Что-то похожее на запечённую рыбу. Какой-то суп. − Мы получили полную диагностику работы твоего организма. И ис-с-спользовали только продукты, которые тебе точно не навредят, − подходит… то есть подползает ближе Шоа-дар. Плавно садится на кресло напротив, оборачивая вокруг себя хвост. И всё это время неотрывно наблюдает за мной. Они оба наблюдают. − Спасибо, − киваю со смесью смущения и лёгкого шока. Это они приготовили? Для меня? Двое мужественных, излучающих опасность... инопланетных мужчин? Такая забота не может не подкупать. Хоть и вызывает закономерные вопросы, что от меня захотят взамен. Но я уже и так в огромном долгу перед этим инопланетянами, которых вроде как и существовать не должно. Сомневаюсь, что еда сильно увеличит этот счёт. Вот только я не уверена, что смогу проглотить хоть кусочек, под такими пристальными взглядами. − А вы со мной разделите эту трапезу? – нахожусь я. Может, тогда хоть перестанут пялиться. − Ты хочеш-ш-шь этого? – ровным тоном интересуется Са-ард, но его глаза вспыхивают странным блеском. − Ну… мне будет неуютно есть одной, − признаюсь. − Уговорила, ес-с-сли так, − хмыкает змей старший. А дальше не успеваю я сообразить, что происходит, как меня ловко поднимают с кресла, чтобы уже через минуту усадить в кольца змеиного хвоста. Так обыденно, словно он множество раз это делал. А сам змей при этом комфортно устраивается на моём месте. И пока я растерянно хватаю ртом воздух и хлопаю глазами, мужчина накладывает на тарелку несколько кусочков мяса. Потом накалывает один на вилку и протягивает мне, ошеломляя меня этим настолько, что я даже про змеиный хвост на некоторое время забываю. На котором мне почему-то очень удобно сидеть. − Эм, спасибо, но я… могу и сама, − возражаю, поднимая руки. − Можешь, нес-с-сомненно, − усмехается Шоа-дар. − Но сделаешь нам приятно, если позволиш-ш-шь брату покормить тебя. Ну или мне. Выбирай. Боже. Вот такого я точно не ожидала. − Но почему? Зачем вам это? − по очереди смотрю на них обоих. − Съеш-ш-шь, и я скажу, − ароматный кусочек оказывается возле моих губ. Ноздри улавливают божественный аромат… М-м-м-м… не могу устоять. Голод становится таким сильным, что мне уже практически всё равно, каким образом употреблять пищу. Взявшись за мужскую руку, я осторожно снимаю с двузубой вилки сочное мясо. − Умничка, − довольно усмехается Са-ард, пряча под веками потемневшие глаза. Ждёт, пока я прожую и проглочу. И выдаёт: – Нам с-с-с братом важно кормить тебя с-с-собственноручно, потому что этим мы демонстрируем желание видеть тебя своей женщиной и матерью наш-ш-ших детей. Хорошо, что мне теперь нечем подавиться. Но я всё равно не могу сдержать кашель. − Что? – ошеломлённо поворачиваюсь к нему. – Вашей… женщиной? − Именно, − невозмутимо кивает этот змей и протягивает мне следующий кусочек. − Так вы не шутили? − Нет, конечно, − фыркает его младший брат. Так может, принимая у них еду, я показываю, что на всё согласна? А я не согласна. Вот вообще. − Но… − открываю я рот и в нём тут же оказывается мясо. − Речь идёт о наш-ш-шем намерении и желании, а не о твоём принятии, − поясняет Са-ард, будто прочитав мои мысли. – Не придумывай с-с-себе лиш-ш-шних ужасов. Ты хочешь услышать историю наш-ш-шего знакомства, или уже передумала? Это многое тебе объяснит. Историю? Я растерянно смотрю на Шоа-дара, потом на Треша, который заметив мой взгляд, нерешительно поднимается на задние лапки и тянется ко мне всем телом. С таким жалобным видом и надеждой в тихом «ур-р-р», что моя рука сама взметается ему навстречу и гладит лобастую голову. И это движение тоже странным образом чувствуется очень привычным и очень знакомым, словно я много раз так делала. И в обществе этих двух хвостатых я чувствую себя далеко не такой испуганной, как должна была бы. Словно действительно знаю их. Только не помню об этом. − Хочу. Расскажите мне всё, − решаюсь наконец. Глава 8 Услышанное поначалу просто не укладывается в голове. Мои похитители, как я узнала, принадлежат к расе на-агаров, и являются подданными империи Аша-Ирон, самой могущественной цивилизации освоенной вселенной. И из их рассказа следует, что после удара молнии мой разум, или, как назвал это Са-ард, ментальная сущность, покинул бесчувственное тело и перенёсся в биосинтезоидный организм, то есть, грубо говоря, в куклу, принадлежащую этим двоим змеехвостым. И, пока моя физическая оболочка пребывала в коме, ментальная я в этом искусственном теле совершила целое путешествие, отправившись вместе с двумя на-агарами в очень важную и секретную экспедицию. Ни много ни мало в другую вселенную. Да-да, мне не послышалось. И вот там нам не повезло встретить на своём пути какое-то жутко могущественное сверхсущество, которое мечтает захватить нашу Вселенную. Притом, почему-то решило сделать это с моей помощью, хотя в такое мне меньше всего верится. Меня похитили, пытались обманом склонить к сотрудничеству. Но я раскусила злодейку. И во время битвы с этой тварью героически пожертвовала собой, чтобы спасти обоих на-агаров и родную вселенную. − Своей гибелью ты ослабила Хаману нас-с-столько, что нам с Са-ардом удалось её одолеть и покинуть ту планету, − продолжает этот невероятный, фантастический рассказ Шоа-дар, гораздо более щедрый на подробности, чем его старший брат. – Мы не с-с-стали продолжать экспедицию и сразу рванули к точке перехода, в надежде, что для нас откроют обратный путь. Единственным наш-ш-шим желанием было как можно быстрее отправиться на Землю, чтобы узнать, вернулась ли ты. Но как подданные империи, мы вынуждены во всём подчиняться с-с-своим императорам. А они посчитали нужным провес-с-сти полное дознание, выясняя все подробности наш-ш-шего путешествия и все обстоятельства наш-ш-шего контакта с Хаманой. Нам пришлось доказывать, что мы не предавали империю и не вс-с-ступали в преступный сс-с-сговор с этой тварью, помогая ей вернуться в наш-ш-шу Вселенную. Только из-за этого мы так сильно задержались и не наш-ш-шли тебя раньше. Извини, что тебе приш-ш-шлось столько времени страдать. Пока братья рассказывали всё это, я сама не заметила, как позволила Са-арду скормить мне всё, что было в тарелке, а потом ещё и солидную порцию запечённой рыбы. А теперь он явно намеревается накормить меня супом. Отрицательно помотав головой, я даже отодвигаюсь. Глаза бы ещё ели, конечно, но первый голод уже утолён и меня теперь гораздо больше занимают другие вопросы. В частности, всё услышанное и попытка осознать и хоть как-то осмыслить это. − Ну-у-у, − тяну я, снова чувствуя себя немного неловко под их пристальными взглядами. – Я не знала, что меня кто-то должен найти. Так что не в обиде. Наоборот очень благодарна вам за исцеление. Не уверенна пока до конца, верю ли им. Поэтому пока не буду рассказывать про то, что меня после пробуждения постоянно преследовало ощущение тоски по кому-то неведомому, и чувство, что меня ищут. − Вы говорите, что я пожертвовала собой. Как это произошло? – вопросительно смотрю на Шоа-дара. И вижу, как буквально на глазах темнеет его лицо, как заостряются черты в болезненной гримасе. Да и тело Са-арда, к которому я неосознанно прислонилась, напрягается, становясь похожим на каменное изваяние. − Ты уверена, что хочеш-ш-шь это знать? – хмуро смотрит на меня змей младший. − Это было так страшно? – сглатываю. − Да. Страш-ш-шно, малыш-ш-шка. Даже для нас-с-с. Мы с братом предполагаем, что именно поэтому ты ничего не помниш-ш-шь. Это может быть защитная реакция твоего разума на очень травмирующие воспоминания. Возможно, так для тебя действительно лучше. Хотя для нас с-с-с Са-ардом эта твоя потеря памяти создаёт непредвиденное препятствие. − Препятствие? – удивлённо вскидываю брови. – Почему? − Потому что вместе со с-с-своей гибелью ты забыла и всё то, что было между нами, − на губах Шоа-дара появляется кривая ухмылка. – Нам придётся наново добиваться твоего согласия быть наш-ш-шей. Ой. От осознания, что именно он имеет в виду, у меня даже кончики ушей начинают гореть. Неужели я действительно имела отношения с ними? Насколько интимные? Не спрошу, не узнаю. − И что… во время этого путешествия у меня с вами… была близость? – бормочу, боясь поднять глаза. Сгорю ведь. − О да, − мурлычет Шоа-дар. − С обоими? – не скрываю своего недоверия. − Да, Ж-шеня. Ты принадлежала нам обоим, − сжимается на моей талии рука Са-арда. – Мы с-с-с братом вдвоём претендуем на тебя сейчас-с-с. И ты станешь наш-ш-шей общей супругой, когда примешь наш-ш-ши притязания. − «Когда»? − хмыкаю нервно. – Вы так уверены, что я соглашусь? − Конечно, − уверено кивает Шоа-дар. − Ведь ты идеально подходиш-ш-шь нам ментально. А мы идеально подходим тебе. − Как это? − У представителей наш-ш-шей расы есть способность определять свою ис-с-стинную пару, чувствовать идеальную ментальную совместимость. И так получилось, что мы с братом оба почувствовали с-с-свою пару в тебе, даже несмотря на то, что ты была в искус-с-ственном теле. Сейчас же у нас не осталось в этом никаких с-с-сомнений. 8.2 Сказать, что я ошеломлена, это ничего не сказать.