24.3 Нет. Нет. Нет. Боже, нет. Пошатнувшись, он ошеломлённо смотрит на меня. − Прости… − шепчу, захлёбываясь слезами, разрывая сознание и душу, чтобы вырваться из этого ужаса, остановить тварь во мне. Тогда как тело, всё ещё движимое волей Хаманы, поднимается, всаживая клинок ещё глубже, проворачивая его, наслаждаясь его и моей болью. − Ж-шеня, как ты… − бормочет он, и с губ стекает ручеёк крови. Большое тело начинает оседать на пол. − Могла она, ещё как могла, − ехидно тянет Хамана. – Как ты мог накрошить свою девочку на мелкие кусочки. Каково тебе это, а на-агар? И оттолкнув его ногой, она заставляет израненного биосинтезоида двинуться к двери. − Ж-шеня, борись… − слышится позади то ли стон, то ли вздох. Я пытаюсь. Пытаюсь. С мясом отдираю себя от неё. Ноги начинают дрожать, словно вот-вот подкосятся. Тело трясёт, как припадочное. «Пожалуйста, спаси его. Пожалуйста, я всё сделаю», − вою я раненным зверем, в отчаянии снова и снова бросаясь на прутья своей ментальной клетки. Наконец-то ощутив их. Наконец-то нащупав эту грань между собой и тёмной мразью. И теперь уже осознанно, целенаправленно пытаясь вырваться из-под её власти. Мне даже кажется, что это удаётся. Что ещё чуть-чуть и у меня получится перехватить контроль. Да только куда там. Несмотря на моё сопротивление, тело всё равно продолжает двигаться туда, куда Хамане нужно. − Ты и так всё сделаешь. Очухается твой на-агар, эти гады живучие, − роняет она, заставив испытать мимолётное облегчение, потеряв при этом концентрацию. И всё-таки выходит в коридор. Кажется, тот самый, в котором находится наша камера. И уверенно направляется к одной из дверей в другом его конце. Да, это точно наша камера. Я откуда-то знаю, чувствую. Наверное, потому что она в этом уверена… – А теперь не мешай. Заглохни, пока не позову. Если вообще позову, − хмыкает. И моё сознание снова будто в тёмную яму затягивает. Гадина. Ненавижу! Ненавижу! Надо вырваться отсюда. Я обязана бороться. Обязана её победить. Только как? Как сквозь толщу воды я наблюдаю, как Хамана снова проворачивает тот самый фокус, что и в резервуаре. Правда, теперь у неё уходит на это гораздо больше времени и усилий. Во-первых, дверь куда толще, чем стенка резервуара, во-вторых, рука у неё теперь только одна, а в-третьих… Судя по всему, даже у биосинтезоидного тела ресурсы слишком ограниченные по её меркам. Даже с заблокированными сигналами боли, я всё равно ощущаю, что организм куклы буквально саморазрушается. Тем не менее богарессе удаётся проплавить дыру достаточно большую, чтобы туда можно было пролезть. Или вылезть. Не успеваю я об этом подумать, как восприятие опять смещается. И теперь я, как и Хамана, снова вижу всё глазами своего настоящего тела. И, что самое главное, его я ощущаю гораздо лучше и отчётливей. Чем и пытаюсь воспользоваться. Надрываясь так, что темнеет в глазах, заставляю свои пальцы судорожно сжаться на краю лежанки, сопротивляясь команде Хаманы двигаться на выход. «Вот несносная девчонка, − фыркает она. – Можешь трепыхаться. У тебя всё равно ничего не получится». Внезапная сверлящая боль в висках становится той оплеухой, которая снова отбрасывает меня назад. Ар-р-р, тварь. Пока я прихожу в себя, богаресса опять полностью перехватывает контроль и выводит моё тело из камеры. В коридоре меня ждёт биосинтезоид и теперь я могу со стороны оценить его состояние. Кошмарное зрелище. Вся израненная, с глубокими порезами, окровавленная, без правой руки и с мечом в левой, кукла выглядит восставшим мертвецом. Подняв на меня отсутствующий взгляд, она поворачивается и направляется куда-то в неизвестном направлении. Судя по всему, Хамане необязательно перемещать в биосинтезоид наши сознания, чтобы управлять им. Вскоре я понимаю, что идём мы к лифту. Интересно, как она планирует выбираться из дворца? Там же полно охраны. И Шоа-дар ещё где-то есть. Стоит о нём подумать, как дверь лифта внезапно с тихим шелестом открывается, выпуская в коридор моего второго мужчину. Серебристые глаза удивлённо расширяются, лицо искажается от ярости, полузмеиное тело напрягается для броска к нам. В тот же миг биосинтезоид стремительным движением оказывается позади меня, и к моему горлу прижимается лезвие меча. − Дёрнешься, и я её убью, − произносит она хрипло. − Не убъёш-ш-шь, она тебе нужна, − вкрадчиво заявляет Шоа-дар, всё-таки плавно надвигаясь. − Нужна, но не настолько, чтобы позволить кому-то из вас взять верх. Я без труда смогу найти себе другую марионетку. А вы другую пару себе не найдёте, − ухмыляется Хамана. Действительно заставляя его остановиться. Если она сейчас управляет куклой, может я смогу… «Тебя это тоже касается, детка. Дёрнешься и…» «Думаешь, я боюсь смерти после всего, что ты со мной сделала?» − рычу, снова бросаясь на прутья своей ментальной клетки. «Ты не дослушала. Я убью его, если ты не прекратишь испытывать моё терпение. А потом уничтожу всех, кого встречу на своём пути. Готова взять на себя такую ответственность?» Не готова. И она об этом прекрасно знает. Поэтому и давит. «Знаю, детка, знаю. Сиди тихо и никто больше не пострадает. По крайней мере, пока что», − обещает Хамана. Поражает то, что она теперь начала вести со мной переговоры. Значит, я действительно могу что-то ей противопоставить. Но пока недостаточно, чтобы избежать жертв. Недостаточно, чтобы защитить своих мужчин. Возможно, мне действительно сейчас лучше позволить ей вытащить нас отсюда? И потом уже вступать в противостояние? Когда она не сможет никем меня шантажировать. «Позволь мне поговорить с ним. Я смогу убедить отпустить нас», − прошу, очень стараясь изобразить смирение. «Я вижу тебя насквозь, дерзкая девчонка. Но, пожалуй, позволю тебе проявить инициативу», − смеётся богаресса у меня в голове. Действительно позволяя вынырнуть на поверхность. − Шоа-дар, спаси Са-арда, − выпаливаю я, как только получаю такую возможность. Рассекая кожу о клинок возле моего горла. – Он ранен. В лаборатории. Не медли, пожалуйста. − Ах да, − хихикает Хамана. – Действительно, отправляйся лучше спасать брата и уйди с нашей дороги. И прикажи остальным вашим хвостатикам не трогать нас. Иначе обещаю − Женечка очень мучительно умрёт. Вижу, что Шоа колеблется, разрываясь между мной и Са-ардом. Между обязанностью во что бы то ни стало остановить Хаману и потребностью спасти брата. − Ж-шеня, ты можешь ей сопротивляться? – спрашивает он, играя желваками. − Нет. Пока не могу, − шепчу виновато. И, смотря ему в глаза, изо всех сил транслирую обещание бороться с ней до последнего. − И потом не сможет. А вот я убить её могу в любой момент. Так что, на-агар? Мы друг друга поняли? Скрипнув зубами, он набирает на своём браслете какую-то команду. − Вас-с-с не тронут, − роняет сухо. И молнией устремляется к лаборатории. − Ах какая прелесть. Путь свободен. Пора лететь навстречу твоей судьбе, − мурлычет Хамана, подталкивая меня к лифту. Глава 25 Нас действительно больше никто не пытается остановить. Ни, когда мы выходим из лифта в том зале, в который я впервые поднялась с на-агарами несколько дней назад из их личного ангара, ни когда Хамана заставляет меня зайти в другой лифт, чтобы спуститься к тому самому ангару и взлетно-посадочным площадкам. Я уже начинаю понимать, куда она нас направляет. Но пока не представляю, как она собирается преодолеть защитный контур и энергетический заслон. Какой у неё план? Я могу ей как-то помешать? И нужно ли это делать? Понимаю, что братья не простят мне всего, что случилось. Но хотя бы будут живы. Надеюсь. Только бы Шоа успел помочь Са-арду. Только бы с ними всё было хорошо. Мысль о том, чтобы увести эту тварь как можно дальше от тех, кем я дорожу, становится для меня всё более привлекательной. Надеюсь только, что это действительно моя мысль, а не обманка, с помощью которой она мной манипулирует. В ангаре мы неожиданно разделяемся. Я и кукла, а не я и Хамана, к сожалению. Биосинтезоид, отбросив меч в сторону, решительно топает к Саяре. А моё человеческое тело, также управляемое богарессой, направляется к одному из джэтов, без особых проблем забираясь внутрь. Она что, собирается угнать сразу два воздушных судна? Зачем? Это какой-то очередной коварный план? Долго мучиться этим вопросом мне не приходится. Пока Хамана неспешно, но со знанием дела, перенастраивает кресло пилота, чтобы перевернуть его для удобства моего двуногого тела, потом усаживает это самое тело и моими же руками пристёгивает все ремни, биосинтезоидная кукла успевает запустить движки на Саяре и поднять его в воздух. Хотя силовое поле до сих пор включено и энергетический заслон ангара опущен. А дальше происходит то, чего я совершенно не ожидала. Даже подумать не могла. Корабль моих на-агаров, тот самый, на котором мы познакомились, впервые стали близки и совершили целое путешествие, на котором они летали за мной на Землю и привезли сюда, тот самый быстрокрылый Саяре стремительно набирает скорость и на всём лету врезается в энергетический заслон, перекрывающий нам путь. Пещеру ангара наполняет такой скрежет, грохот и гул, что мне даже в джэте уши закладывает. С потолка начинает сыпаться каменная крошка. По обшивке Саяре пробегают всполохи. После всего, что сегодня было… странно испытывать боль ещё и от этого. Казалось бы, я должна уже очерстветь внутри как-то. Отупеть от боли. Но я испытываю. Ещё не достигла того предела, за которым есть лишь пустое равнодушие. Мне невыносимо тяжело смотреть, как Хамана уничтожает теперь ещё и дорогой моему сердцу корабль. А заслон тем временем выдерживает удар. И богаресса руками куклы заставляет Саяре отлететь обратно в пещеру, чтобы взять больший разгон. Ещё и открывает огонь с каких-то пушек, палящих красными лучами. Теперь всполохи проносятся уже по поверхности заслона. И когда Саяре второй раз в него врезается, тот идёт рябью и разрывается с оглушительным взрывом. А покорёженный пылающий корабль попросту вываливается наружу, падая в море. Вместе с биосинтезоидом на борту. Ещё одна частичка моего прошлого исчезает в небытие. «Видимо судьба у этой куколки такая, умирать ради чужих высоких целей», − фыркает в моей голове Хамана, поднимая моими руками джэт в воздух.