Слова сестры набатом стучат в голове. Я закрываю глаза, мысленно уношусь на восемь с половиной лет назад. Всё остро и по живому будто было вчера. Больно до чёртиков. Ни время, ни замужество, ничто не способно стереть память о первой любви. В руках зажаты три билета в кино. Попкорн тоже уже куплен, взяли с дочкой два больших ведёрка: сладкий с карамелью для девочек и с сыром для нашего папы. До начала сеанса остаётся пять минут. А я стою с ведёрками попкорна у входа в зал, и глаз не отвожу от главного входа в кинотеатр. Лев опаздывает. Я звонила ему ещё двадцать минут назад. Сказал, немного опоздает. – Мам, идём уже, – дочка дёргает меня за руку. – Сонь, ещё чуть-чуть папу подождём и пойдём, хорошо? Насупив брови, Соня всё же кивает, хоть и недовольна, что вынуждена стоять вместе со мной у входа в зал. Поставив ведёрки с попкорном на столик, звоню Стельмаху. А вместо гудков мне в трубке отвечает голос робота-оператора. “Абонент недоступен”, – звучит как гадкий плевок в душу. Я раздавлена морально. У мужа опять что-то случилось важное, что заставило изменить планы в последний момент. Только он даже не посчитал нужным сказать мне об этом. Спрятав мобильный в сумку, хватаю со столика ведёрки с попкорном: – Соня, идём. – А папа? Папу ждать не будем? – задрав голову, дочка смотрит на меня непонимающим взглядом. – Папа… задерживается, – отвечаю немного запоздало, не зная, что ещё можно сказать маленькой девочке. В кинозале занимаем места согласно купленным билетам. Свет гаснет, на экране появляется заставка и я стараюсь полностью переключиться на просмотр мультика “Элементарно”. Телефон поставлен на бесшумный режим, но я всё равно постоянно поглядываю на экран: нет ли пропущенных звонков от мужа и не появился ли он в сети. Всё мимо… Дочка увлечённо смотрит мультик, хрустит попкорном, а у меня ком поперёк горла. Шею сдавливает невидимыми тисками. Горький осадок, который и до этого момента жил в моей душе, становится всё больше по размерам. Кажется, он совсем скоро заполнит всю меня, превратит моё сердце в сплошную чёрную дыру с пустотой, где нет место эмоциям и чувствам. Через полтора часа сеанс заканчивается. Люди спешат покинуть кинозал, а я огорчённо вздыхаю. Больше не смотрю на мобильный, ведь и так всё понятно как дважды два. “Тупо забыл”, – сказал Лев на годовщину нашей свадьбы. Похоже, сегодня всё то же самое. На улице уже стемнело. Включены фонари. Попросив дочку далеко не убегать от меня, я достаю мобильный из сумочки. Нужно вызвать такси. Рядом проходит семейная пара. У мужчины падают ключи аккурат к моим ногам, приземляются у носков туфель. Наклоняюсь, чтоб поднять ключи. Мужчина тоже резко опускается на корточки и… мы стукаемся лбами. – Простите, я не хотел, – мужской голос с низкими, хриплыми нотками проходится по мне как каток. Отпрянув, я быстро поднимаюсь на ноги. Трясущуюся руку выставляю перед собой. – Ваши ключи… – только и могу сказать не своим голосом. Он стоит напротив. Настолько близко, что я чувствую запах его одеколона. Свет уличных фонарей хорошо освещает его лицо, на которое я смотрю в упор, ни моргая и ни дыша. – Ася? – удивлённо таращится, и я киваю. – Привет, Матвей. – Привет, – волнительным голосом произносит Матвей, переводя взгляд с меня на Соню. Вижу, спросить что-то хочет, но немного позади Матвея стоит девушка: ждёт терпеливо, не понимая, что происходит. И поэтому он тупо молчит, как и я. Затянувшаяся пауза заставляет мою малышку дёрнуть меня за руку: – Мам, идём, – врезается в сознание как удар обухом по голове, и я вмиг прихожу в себя. Натянуто вежливо улыбнувшись, прощаюсь с Матвеем, а на сердце так тоскливо щемит. Мне хочется задержаться ещё хотя бы на минутку, чтобы рассмотреть каждую чёрточку его лица, которое я до сих пор не забыла. Забуду ли когда-нибудь? Не знаю. Он снится мне по ночам, душу тревожит, потому что там, в прошлом, всё неоднозначно получилось. Оборвалось без логического завершения. Отойдя на несколько шагов в сторону, оборачиваюсь. Взглядом провожаю пару. Вот они остановились возле одной иномарки: Матвей открывает в машине дверцу, руку подаёт своей девушке. А у меня дыхание спирает, по коже тысячи колючих мурашек скачут. Кто она эта девушка? Ира говорила, что Матвей женился. Выходит, она ему жена? Мысленно повторяю слово "жена". Снова и снова, пока гадкие ощущения от осознания не превращаются в пытку. Сколько проходит времени, прежде чем я окончательно прихожу в себя? Не понимаю. Я словно в робота превращаюсь, делая всё на автомате: звоню в такси, держу Соню за руку, чтоб не потерять среди толпы возле кинотеатра. И до последнего пялюсь на иномарку Матвея, пока светящиеся фары не скрываются за горизонтом. Такси приезжает очень быстро. Я помогаю Соне забраться на заднее сиденье, а сама сажусь впереди рядом с водителем. Меня сейчас так всю трясёт от нахлынувших эмоций, что будет лучшим – немного успокоиться, пока дочка не заметила моё состояние и не стала задавать неудобных вопросов. Машина мчит по ночным улицам мегаполиса. Я смотрю в окно на мелькающие рекламные вывески магазинов, пытаюсь отвлечься от едких мыслей, но тщетно. Прошлое, настоящее – всё комкается, путается в один клубок. На подкорке всплывают образы и обрывки фраз. "Я вернусь. Ты же дождёшься меня?" "Пожалуйста, расторгни этот контракт. Я очень боюсь" "Не могу, детка. Ещё полтора года осталось" "А если там… на войне тебя убьют ?" "Глупенькая. Я военный. Это моя работа. Что со мной станется?" Качаю головой, ладони к ушам прижимаю. Пусть умолкнут голоса, пусть не рвут моё сердце в клочья. Я так долго приходила в себя, собирала по маленьким кусочкам. У меня идеальная жизнь: муж, ребёнок, любимая работа. Отчего тогда так трудно дышать? Почему тогда голова кружится, словно я пьяная? Такси тормозит у нашего дома. Рассчитавшись за поездку, я выхожу из машины первой, чтоб открыть заднюю дверцу и помочь Соне выбраться на улицу. Ключом открываю калитку, и голову поднимаю, смотрю на тёмные окна. Стельмаха дома нет. Странно… я должна злиться на него, но не злюсь. Мне почему-то сейчас всё равно. Глава 3 Настойчивый звонок посреди ночи заставляет проснуться. Ещё ничего не понимая, пялюсь на неизвестный номер, но всё же принимаю вызов. А на том конце провода мужской голос, уставший и чужой: – Стельмах Ася Евгеньевна? – Да, это я. – Ваш муж Стельмах Лев Владимирович находится в тяжёлом состоянии, – говорит всё тем же уставшим голосом мужчина, а у меня сердце в груди замирает. Вмиг вскочив с кровати, хожу по спальне. На ходу пытаюсь одеться, но руки не слушаются – дрожат. Ноги слабые, в голове сплошной туман. – Что произошло? – ДТП, – коротко ответив, мужчина спешит со мной попрощаться, но перед этим диктует адрес больницы, где сейчас находится Лев. Час ночи. Город спит беспробудным сном. А я медленно сползаю по стенке, поймав запоздалую реакцию психики на плохую новость. Да нет, не новость это даже, а сущий кошмар, ведь перед глазами визуализируются леденящие душу картинки. Вцепившись пальцами в волосы, заставляю себя сообразить хоть что-то. Я должна ехать в больницу к мужу, но в детской комнате спит дочка, я не могу её оставить одну дома. И разбудить малышку – тоже будет неправильным, ей не нужен этот стресс. “Думай, Ася. Думай”, – произношу вслух и через несколько секунд звоню своей маме. Прошу её срочно приехать ко мне. Мама забрасывает меня вопросами: что случилось, а я слёзы глотаю, говорю сбивчиво. Все объяснения будут потом, сейчас важнее всего – поскорее добраться до больницы и помочь мужу, сделать всё, что в моих силах и даже больше. *** Вторая городская больница. По ступенькам не иду, а бегу. Оказавшись на четвёртом этаже, замираю напротив дверей. Дёргаю за ручку, но закрыто. Напоровшись взглядом на звонок, решительно давлю пальцем на круглую кнопочку. А в груди сердце бухает, пульс эхом отдаёт в висках.