– Доктор Брукс, – останавливаю его я. Он замирает и поворачивается ко мне. Прижимаю к груди медкарту, будто щит, способный меня защитить. – Миссис Джонас – пациентка Райана. Я считаю, что он должен заниматься ее лечением и дальше. Я говорю ясно и четко. Не громко, не пискляво, а спокойно и решительно. Вздернув подбородок, встречаю взгляд доктора Брукса. Мне свойственно давать волю чувствам. Ничего не могу с собой поделать. Сложно смотреть доктору Бруксу в глаза, но и отвести взгляд не получается. К тому же меня переполняет решимость, потому что я твердо убеждена, что поступаю правильно. Хотя прекрасно понимаю, что это вне моей компетенции. Доктор Брукс прожигает меня взглядом. Замечаю какое-то движение. Софи крадется к выходу. Оказавшись у доктора за спиной, она машет, указывая сначала на него, потом на свой висок и скулу. С трудом сдерживаю улыбку. Вряд ли он разозлится на меня до такой степени. Или?.. – Вы хотите сказать, что доктор Сандерс должен и дальше лечить пациентку, которой травмировал гортань и чей желудок накачал кислородом? Я вас правильно понял? Его действия привели к стремительному падению сатурации, у пациентки чудом не остановилось сердце. – Доктор Брукс говорит спокойно – совсем как Оби-Ван Кеноби. Нельзя сказать, что он высокомерен, но что-то в его манере вызывает во мне протест, а внутренний голос подсказывает, что это может стать для меня уроком. – Людям свойственно ошибаться, – говорю я, ожидая, что сейчас доктор Брукс развернется и уйдет, закрыв эту тему. Я удивлена, когда он, подойдя, встает передо мной, засунув руки в карманы халата, и велит продолжать. Доктор Брукс совсем не холодный и неприступный. Просто чертовски хорошо умеет скрывать чувства. – И как же, по-вашему, мне следовало поступить? Я должна была это предвидеть… Понимаю, что сама загнала себя в ловушку, но не собираюсь говорить, будто не знаю. – Вы наш наставник. Вы обязаны помогать нам и искать альтернативные варианты… – Верно. Я ваш наставник. Не нянька. Вы мои подчиненные, я должен вас направлять, а не решать за вас проблемы. Растерянно смотрю на него. – Прошу прощения? – Вы закончили учебу и выбрали Уайтстоун. Здесь вы сами принимаете решения – и вам придется слушать, когда вам говорят, что эти решения были плохими. Вы несете ответственность за чужие жизни, за жизни всех, кто находится под вашим наблюдением. Ваши решения влияют не только на вас, но и на пациентов, их семьи и в конечном счете на меня. – Вы могли бы поговорить с доктором Сандерсом. Это поможет ему. Выгнать человека и забрать у него пациента вместо того, чтобы поддержать, – как думаете, что это даст? – замечаю, что повысила голос, и пытаюсь взять себя в руки. Мы все еще в больничной палате, черт возьми. Куда, интересно, подевалось мое самообладание? Как этому мужчине удалось выбить меня из колеи? – Он переживет это и станет сильнее, – цедит сквозь зубы доктор Брукс. Чувствую, что задыхаюсь. Он стоит так близко, что я могла бы попытаться выцарапать ему глаза. Мало кто может похвастаться, что довел меня до бешенства, почти не затратив усилий. Не понимаю, чем доктор Брукс меня так раздражает… – Переживет? Станет сильнее? – отвечаю возмущенно. – Вы выбираете легкий путь, как тогда с Зиной? Предпочитаете стоять в сторонке и ничего не делать, надеясь, что проблема решится сама собой? Я знаю, что не права и все было совсем не так. Доктор Брукс очень рисковал, когда согласился со мной. Нравится нам это или нет, но пациент имеет право отказаться от врача и потребовать другого. – Этот разговор окончен, – говорит доктор Брукс спокойно, но я замечаю, что его тон изменился. Он не двигается с места. Стоит, поджав губы и серьезно глядя на меня. С каждой секундой он становится напряженнее – это заметно по плечам, по выражению лица. Вижу, как предательски пульсирует венка у него на виске и проступают желваки на скулах. Тревожные звоночки у меня в голове сливаются в оглушающий сигнал тревоги, но остановиться я не могу. – Райан не повторит ошибку, но не потому, что чему-то научился, а потому, что теперь он будет вас бояться! – Словно со стороны слышу собственный голос. – Вы еще помните свои первые месяцы в этой больнице? Помните свои ошибки и неверные решения, которые якобы сделали вас сильнее? Неужели тогда вас никто не поддержал? Его ноздри раздуваются, взгляд скользит по моему лицу и, как мне кажется, на мгновение задерживается на губах. Похоже, у меня разыгралось воображение. Невольно смотрю на его губы, рассматриваю лицо – как в первый день – и судорожно сглатываю. Прижимаю медкарту к груди так сильно, что болят ладони. – Это не ваше дело, – произносит доктор Брукс. Голос звучит хрипло и пугающе тихо, но обволакивает меня как теплое одеяло в холодную ночь. Какая странная мысль… Она и пугает, и раздражает, я понятия не имею, что со мной происходит. Разве можно говорить подобную чушь таким красивым голосом? – Господи… вы всегда ведете себя как придурок? Будь рядом Джесс, она бы зааплодировала. Логан бы заметил, что за оскорбление можно попасть под суд. А родители? Надеюсь, они бы сказали, что гордятся дочерью, которая отстаивает то, во что верит. Хоть и сомнительным способом. – Лора, я… – с негодованием выдавливает доктор Брукс и замолкает. Раздраженно морщится, когда понимает, что сказал. Это выражение быстро исчезает с его лица, но я успеваю заметить. Доктор Брукс перешел черту и сам это понимает. Вскидываю брови, удивляясь, что он назвал меня по имени. – Позаботьтесь о пациентах. Делайте свою работу. А я буду делать свою. Он направляется к двери. А я молчу – у меня такое чувство, будто только что выронила из рук гранату. И не хочу быть поблизости, когда она взорвется. Глава 10 Нэш Обычно я люблю свою работу, но иногда – ненавижу. Впрочем, последние несколько дней я больше всего ненавижу себя. И почему не отказался, когда Крис попросил курировать интернов? Доктор Крис Гарднер – заведующий хирургическим отделением, и за прошедшие годы он стал мне близким другом. Я согласился исключительно ради Криса, а не потому, будто думал, что подхожу на эту роль – особенно учитывая, что в больнице я не очень давно. Но Крис верил в меня… И ошибся… Да, теперь я врач, а не интерн, но случившееся – настоящая катастрофа. Наверняка наш разговор с доктором Коллинз кто-нибудь слышал. Но больше всего меня раздражает, что я назвал ее по имени. Проклятье. Раньше со мной такого не случалось. Наивность интернов меня убивает. А ведь я и сам когда-то был таким… Эти ребята напоминают мне нашу группу интернов, нас с Йеном. В каждом наборе есть свой весельчак и гений-теоретик, который переживает суровое столкновение с реальностью, когда дело доходит до практики, своя отличница, твердо намеренная добиться успеха, и тихоня – прилежная, но слегка неуклюжая, и своя Лора. Амбициозная, но не напористая – если дело не касается ее лично, – внимательная и умная. Лора произвела впечатление на Йена, она полна энтузиазма, не жалуется и не страдает от излишней самонадеянности. Она отчитала меня, не моргнув глазом. Никому больше я бы не позволил зайти так далеко. Будь на месте Лоры другой интерн, я бы спокойно аргументировал свое решение. Понятия не имею, почему рядом с этой девушкой у меня отключается мозг и я веду себя как последний придурок. То, как она со мной разговаривает… Это бесит, но и восхищает. Проклинаю себя, что был с ней так резок. И как пялился на ее губы, когда она накинулась на меня с обвинениями… Я пытаюсь привести мысли в порядок. Неожиданно в нос бьет неприятный запах. Пахнет рвотой и сильным моющим средством. Нахмурившись, озираюсь по сторонам, но ничего не замечаю. Стены, пол, стойка – все чисто. Как странно… Грант работает за компьютером, Софи что-то ему рассказывает. Стоит мне приблизиться, как они оба поворачиваются в мою сторону. – Вы не видели доктора Сандерса? – спрашиваю, оглядываясь вокруг. – Они с Эллен в ординаторской или в одной из свободных палат, – Грант указывает в сторону коридора. – Почему? Мой гнев испарился, а боль уязвленного самолюбия затихла, но слова Лоры не выходят у меня из головы, наполняя дурным предчувствием. Хуже всего то, что мне хочется снова назвать ее по имени. И это желание меня пугает. – Ему стало плохо, – пожимает плечами Грант. – Его вырвало прямо туда, где ты стоишь, – добавляет Софи, слишком радуясь этому факту. Мне ничего не остается, как поблагодарить их и направиться в ординаторскую, чтобы поговорить с Сандерсом. На каждом шагу мысленно проклинаю Лору Коллинз. Постучав, захожу в комнату и коротко киваю Эллен. Она понимает намек и уходит. Пробормотав ей вслед слова благодарности, сажусь на стул, придвинутый к двухъярусной кровати. Бледный как полотно Сандерс лежит на нижнем ярусе, закрыв лицо рукой. Он вздрагивает, когда я спрашиваю, как он себя чувствует, распахивает глаза и смотрит на меня – удивленно и неуверенно. – Доктор Брукс! Простите, я как раз… – Лежите, – перебиваю его резче, чем хотел, потому что он собирается вскочить с кровати, кроме того, у меня перед глазами все еще стоит разгневанное лицо Лоры. – Послушайте… – делаю глубокий вдох, тщательно подбирая слова. – Я не буду говорить, что всем нам свойственно ошибаться. Не буду говорить, что ваш путь только начинается и вам предстоит еще многому научиться. Что вы продолжите учиться даже тогда, когда перейдете в резидентуру. Но я должен объяснить, что халатность в нашей работе недопустима. Вы не удостоверились, что попали в легкие. Вы положились на теоретические знания и решили, что применили их правильно. Нам удалось стабилизировать пациентку. На этот раз. – Не хочу усугублять его чувство вины, но, раз уж мы обсуждаем случившееся, буду предельно откровенным: – Нельзя терять контроль. Вот единственный урок, который вы должны извлечь на будущее. Помните: в теории все проходит гладко, без сучка без задоринки, но воплотить задуманное на практике – это совсем другое. Сандерс проводит рукой по лицу. – Спасибо, доктор Брукс. Я киваю. – Итак, как вы себя чувствуете? – Лучше. – Хорошо. Возвращайтесь в отделение через полчаса, не раньше, если, конечно, вас не вызовут по пейджеру. Выйдя из комнаты отдыха, возвращаюсь к стойке регистратуры за бумагами. Завтра у меня две серьезные операции, и мне нужно кое-что проверить. Вытаскиваю из картотеки папки с нужными файлами. Грант, подойдя ко мне, прислоняется к стене. – Твоя смена уже закончилась? – спрашиваю, задумчиво переворачивая страницы. – Не-а, но работы почти нет, поэтому я с удовольствием постою рядом с тобой. – Вы с Йеном слишком много общаетесь. Он плохо на тебя влияет. Впрочем, Грант всегда был похож на Йена – тоже много болтает, хотя и не такой надоедливый. – Ты ходил к Райану?