– Спокойной ночи, Фэй, – в один голос говорим мы с Йеном и одновременно поворачиваемся к Лоре. – Плакали твои чистые намерения… – Ты о чем, черт возьми? – Потом поймешь. Ладно, я пошел. – Ты что, собираешься оставить ее здесь? – Конечно, – растерянно хмурится Йен. – Я не сяду пьяным за руль. Переночую в дежурной и вернусь за малышкой утром. – Черт, Йен, я говорю о Лоре, а не о твоей дурацкой машине! – Не понимаю почему, ведь она обнимает тебя, а не меня. – Йен выглядит так, словно это его крайне радует. Он добавляет: – Она не отходила от тебя весь вечер, и ты явно не был против. Перестань задавать вопросы, на которые уже знаешь ответ. – Я тебя ненавижу, – отзываюсь я. Йен смеется, но не отвечает. – Увидимся на работе, бамбини! – говорит он, обращаясь к двум интернам, но отвечает ему только Харрис. Лора ерзает, опираясь на меня все сильнее. Одной рукой обхватываю ее за спину, другой – за ноги и плавным движением поднимаю в воздух. – Я отвезу тебя домой, хорошо? – Нэш? – зовет Лора, слабо улыбаясь. Мне нравится, как она произносит мое имя, и, пока мы здесь, а не в больнице, я на мгновение позволяю себе насладиться моментом. Только сегодня. Только сейчас. – Ты очень приятно пахнешь, – говорит она и снова икает. Глава 15 Лора Сознание возвращается ко мне постепенно. Не хочу ни двигаться, ни открывать глаза. Тело ломит, словно я пробежала марафон, голова пульсирует от боли, во рту сухо, как в пустыне. Чувствую на груди тяжесть и… тепло? Собираясь откинуть в сторону одеяло, касаюсь чего-то пушистого. Сон как рукой снимает. На меня внимательными серыми глазами смотрит кот. Он лежит у меня на груди и мурлычет так громко, что удивляюсь, как мурлыканье не разбудило меня раньше. Но у меня нет кота. Неуверенно оглянувшись, вижу большое окно. Оно задернуто тонкими черными шторами, но сквозь них проникает достаточно света, чтобы я могла рассмотреть обстановку. Посреди комнаты стоит большая удобная кровать, застеленная постельным бельем в темно-серую клетку. Возле стены напольная вешалка с одеждой – мужской. Незамысловатая тумбочка, на ней красивая лампа и две книги – одна о пианистах, другая о медицине. Медицина… Ко мне медленно возвращаются воспоминания о вчерашнем вечере. Начинаю нервничать. Помню бар… помню, что играла в бильярд с Йеном и Нэшем… Все как в тумане. Может, потом я поехала к Нэшу? «Неужели у нас что-то было?» – испуганно думаю я, убирая волосы с лица. Не помню. Проклятье! Отбрасываю одеяло – протестующе мяукнув, кот чуть не падает с кровати – и понимаю, что на мне моя вчерашняя одежда. С облегчением вздохнув, откидываюсь на спину и извиняюсь перед котом, который буравит меня возмущенным взглядом: – Прости, пожалуйста, но тебе придется подвинуться. Мне надо встать… – шепотом говорю я. В комнате так тихо, что не хочу говорить громко. Осторожно приподняв кота и переложив его на свободное место на кровати, встаю и на цыпочках выхожу из комнаты. Сонно моргая, разглядываю небольшой, но ярко освещенный коридор с окном в потолке и двумя дверями. Вижу свои туфли, сумочку. Неужели я и правда дома у Нэша? А где же он? Спит или уже проснулся? Мне тихо уйти или отыскать его и попрощаться? Не знаю, как принято вести себя в таких случаях, – я не любительница связей на одну ночь и впервые в ситуации, когда начальник был вынужден заботиться обо мне в состоянии отключки. Пока я стою, лихорадочно думая, что делать, и чувствуя приближение паники, кто-то касается моей ноги. Испуганно вскрикиваю. Это всего лишь кот. Боже правый! Хватаюсь за сердце. Кот смотрит на меня. Он красивый и необычный: черный, с белым галстуком и белыми усами, половина мордочки у него ярко-рыжая, словно ее окунули в банку с краской. Двуликий кот. Наклонившись, глажу его. Он отвечает громким мурлыканьем, которое напоминает «давно пора». – Его зовут Джекс. Я, отшатнувшись, падаю на задницу и поворачиваюсь на голос. Этот неповторимый голос… Нэш. Вчера я уже видела его не во врачебном халате. В рубашке и свободных джинсах он выглядел непринужденно и в то же время элегантно. Но сейчас… На нем темно-серые спортивных штаны и белая футболка, которая подчеркивает мышцы. Нэш выглядит так, будто недавно встал. Его темные волосы слегка вьются, щетина на скулах темнее. Он стоит босиком, прислонившись к стене, держит в руках две чашки кофе и смотрит на меня так пристально, что я покрываюсь мурашками. Поднимаюсь, не сводя с него глаз, и чувствую, что кот снова трется о мои ноги. – Похоже, ты ему нравишься, – улыбается Нэш, отстраняясь от стены, и подходит ко мне. – Держи. Думаю, после вчерашнего тебе не помешает кофе. Если что, на кухне есть ибупрофен. – Спасибо, – бормочу я, беря чашку у него из рук. – Сахар? Молоко? – От молока не отказалась бы, – отзываюсь едва слышно. Нэш кивком указывает, куда идти. – Тогда пойдем на кухню. Молча следую за ним, обеими руками сжимая чашку. Дверь слева закрыта, мы проходим мимо нее и оказываемся в огромной комнате. Кажется, она больше всей моей квартиры. Квартира у меня, конечно, маленькая, но все же. У левой стены расположена кухня с красивым островком, окруженным тремя барными стульями. За стеклянной стеной открывается вид на сад. У стены напротив вижу проигрыватель и полку с виниловыми пластинками. Другая полка заставлена книгами и журналами. Но наибольшее впечатление на меня производит блестящий черный рояль, который стоит посреди комнаты, между кухней и диваном. Впервые вижу рояль так близко. Есть в нем что-то волшебное – не могу описать, что именно. Я обожаю музыку, хотя и не умею играть ни на одном музыкальном инструменте. Словно в трансе приближаюсь к роялю и благоговейно касаюсь его. – Ты умеешь играть? – задумавшись, спрашиваю я и поворачиваюсь к Нэшу. Он, достав из холодильника молоко, ставит его на кухонный островок. Потом наклоняется вперед, опираясь локтями о столешницу, и улыбается. Замираю как вкопанная. От его улыбки сердце сжимается, под ложечкой сосет, а дыхание сбивается. Надеюсь, Нэш ничего не замечает. – Неужели кто-то ставит дома рояль, если не умеет на нем играть? – Конечно. Люди покупают такие вещи для красоты, ради престижа или просто потому, что им хочется. – «И они превращаются в элемент декора». Вслух я этого не произношу. – Ты же знаешь, что я не из таких людей, – отвечает Нэш, и в его словах звучит как утверждение, так и вопрос. Понимаю, что чуть раньше обратилась к нему на «ты», и торопливо говорю: – Простите, я не хотела вам «тыкать». Я не… – Проклятье. Неужели вчера мы перешли на «ты»? – Ничего страшного. Я не против. В этом отношении у врачей в больнице нет строгих правил. Мы через многое вместе прошли. Конечно, с бамбини все несколько иначе, – усмехается Нэш и делает глоток кофе. Подхожу к нему. – А значит, и со мной. – Конечно. В любом случае проблем не возникнет, пока ты не будешь «тыкать» мне в присутствии пациентов. – Повезло, что однажды нам удалось избежать этих «проблем». Разбавив кофе молоком, сажусь напротив Нэша и улыбаюсь. Он знает, что я намекаю на тот раз, когда он случайно назвал меня по имени в присутствии пациентки. – Это как посмотреть, – бормочет он. С трудом сдерживаюсь, чтобы не подколоть его. Вместо этого осматриваюсь. Сквозь стеклянную стену у Нэша за спиной вижу небольшой красивый сад. Ухоженный, пусть и немного заросший. Видно, что растения тоже страдают от здешней жары. – Газон когда-нибудь бывает по-настоящему зеленым? Нэш смотрит в направлении моего взгляда, потом, повернувшись ко мне, говорит: – Конечно. Несколько раз в год у нас идет дождь. К тому же газон можно покрасить. – Я всегда думала, что это шутка, но однокурсница однажды сказала мне, что есть специальная краска на водной основе. Я поверить не могла – люди настолько хотят красивый газон, что готовы красить его в зеленый цвет. – А что еще остается, когда воды мало и траву нельзя поливать? Я ничего не имею против краски, пока она не вредит окружающей среде. – Сам ты, как вижу, покраской не заморачиваешься. – Я, как и мой газон, не из тех, кто гонится за внешностью. – Нэш произносит это так серьезно, что я прыскаю со смеху. Приятное ощущение. Учитывая произошедшее накануне, думала, что завтрак пройдет неловко и я буду чувствовать себя скованно. Нет. Ничего подобного. И все же мне не дает покоя один вопрос… – Похоже, вчера я хорошо перебрала? – Скажем так: удивительно, что тебе не понадобилась таблетка от головной боли. – Что ж, этим все сказано. – Допив кофе, убираю чашку в раковину, а молоко – в холодильник. – Надеюсь, я вела себя не слишком странно, – добавляю, возвращаясь к островку, и беру пустую чашку Нэша, чтобы поставить в раковину. Случайно задев его плечо, я на секунду замираю. Атмосфера в комнате меняется, становится необычной – но в хорошем смысле. Воздух наполняется напряжением. Наверное, это не должно мне нравиться, но… нравится. – Я спал на диване, – вдруг говорит Нэш. – Сначала хотел отвезти тебя домой, но ты не могла сказать, где живешь, а Йен не отвечал на звонки… Я не знал, где взять твой адрес. – Спасибо, – тихо отвечаю я и тяжело сглатываю, когда Нэш, подняв голову, смотрит мне в глаза. Сжимаю чашку так сильно, что руку сводит. Не уверена, что мое тело получает достаточно кислорода, потому что я целую вечность назад забыла, как дышать. Я слышала об этом. О молчании, которое красноречивее любых слов. О чувстве, которое кажется таким знакомым, даже если возникает впервые. О притяжении, которое вдруг появляется и которое нельзя объяснить. О трепете и страхе, которые не парализуют, а пробуждают. Я слышала об этом, но не верила. До этой секунды. Какой же я была дурочкой. Глубоко вдохнув, отворачиваюсь. Подхожу к раковине и ставлю туда чашку Нэша. В голове хаос.