– Наверное, мне следовало бы отказаться… – Лора поднимает глаза и улыбается. – Но сегодня я эгоистка. Кивнув, отстраняюсь. Жду, пока она пойдет в спальню, и следую за ней. Джекс обгоняет нас, запрыгивает на постель и, немного покрутившись, с громким мурлыканьем сворачивается в клубок. Лора идет к левой стороне кровати, а я останавливаюсь, чувствуя себя неуверенным мальчишкой, который понятия не имеет, что делать. На тумбочке горит лампа. Лора залезает под тонкое одеяло, которое слегка шуршит, когда она укрывается, – и я устраиваюсь рядом, на правой стороне кровати. Кладу левую руку под голову, уставившись в потолок. Джекс лежит в моих ногах. – Спокойной ночи, Нэш, – шепотом говорит Лора, выключая свет. Мне кажется, она слышит каждый мой вздох, каждый удар сердца. Лора поворачивается ко мне спиной, сворачивается калачиком и, как и я, пытается заснуть. Слышу, как она дышит, чувствую ее запах, ощущаю ее присутствие – все мои чувства сосредоточены на ней, и я ничего не могу сделать. Я схожу с ума! Мое тело напряжено: я не осмеливаюсь пошевелиться, и мне приходится подавлять желание повернуться к Лоре. Мы целую вечность лежим без сна в темноте, потом я не выдерживаю и совершаю шестую ошибку. Поворачиваюсь к Лоре, придвигаясь ближе, но не касаясь ее. И жду. В горле встает ком, когда она наконец прижимается ко мне спиной и тихо вздыхает. Ее поза, ощущение ее тела в моих руках… Теряю счет ошибкам, но знаю, что эту я не забуду никогда. Вдыхая запах Лоры, нежно прижимаюсь губами к ее затылку, грудью ощущая ее горячую спину, каждый ее вдох. Закрываю глаза. Лора берет меня за руку, обвивает ее вокруг своей талии и вскоре засыпает. Проходит несколько секунд, прежде чем я осознаю, что сейчас испытываю. Что наслаждаюсь каждым мигом, хотя раньше никогда не нуждался в такой близости и не искал ее. До сих пор. И я понимаю, что попал. Глава 25 Лора Я просыпаюсь разбитая, ощущая бесконечную усталость. Но после ночного сна эта усталость стала иной по сравнению со вчерашней. Более терпимой. Это уже что-то. Мои глаза закрыты, но я ощущаю, как по коже скользят первые солнечные лучи. В постели мягко и уютно. Пахнет теплом… Резко открываю глаза. Слышу рядом дыхание, чувствую чье-то глухое сердцебиение, то, как вздымается и опускается грудь. Меня обнимает теплая рука. Я знаю, кому она принадлежит. Медленно поворачиваю голову, случайно задевая губами подбородок, покрытый трехдневной щетиной. Нэш спит, и я разглядываю его лицо, не зная, что делать. Лежать неподвижно? Отстраниться? Но тогда разбужу его. У меня такое чувство, будто ошибусь, что бы ни выбрала… Разве нет? – Собираешься любоваться мной все утро? – сонно ворчит Нэш. Спросонья его британский акцент звучит еще заметнее. Щеки вспыхивают от смущения, но я не теряюсь. – Конечно. Впрочем, могу придумать и другие занятия, – поддразниваю я, пытаюсь разрядить обстановку. На губах Нэша появляется улыбка. – Очень смешно. – Его голос все еще хриплый и глубокий после сна, и мне это нравится. – Когда тебе на работу? С Нэша мгновенно слетают остатки сонливости, и он поворачивается к стоящему на тумбочке будильнику. У меня по спине пробегает холодок, хотя кондиционер включен на комфортную температуру. На улице наверняка уже невыносимое пекло. – Половина девятого, – с облегчением бормочет он и, поставив будильник на место, ложится обратно в кровать. Трет глаза и зевает, и я тоже зеваю – правду говорят, что это заразительно. Я чувствую себя лучше. Лучше, чем думала. На мгновение эта мысль вызывает чувство вины. Все-таки чувства – странная штука. Их сложно понять. Они одновременно непостоянные, как непогода в открытом море, и надежные, как скала. Но какими бы они ни были, одно неизменно: они творят что хотят. Нэш поворачивается ко мне, и мы оказываемся нос к носу, глубоко дыша. Как две бури, что сталкиваются и сливаются в одну. Он так близко, что больше всего мне хочется закрыть глаза. Но я не делаю этого. Лежу неподвижно, и Нэш тоже – мы будто застряли в патовой ситуации и не может сдвинуться с места. Ни вперед, ни назад. Есть только «почти» и «никогда», куда мчатся наши бьющиеся сердца. И, кажется, им не добраться до цели. Разум твердит: «Ты ничего про него не знаешь!» Сердце кричит: «Мне и не нужно знать! Я все чувствую!» Сжимаю пальцы на его футболке, ощущая, как поднимается и опускается грудь, как напрягаются под тканью мышцы, как бьется сердце. Не в силах побороть искушение, сдвигаюсь вперед – почти незаметно, но этого хватает, чтобы кончики наших носов соприкоснулись, а губы встретились – настолько нежно, что в первую секунду я не уверена, что это происходит. Прикосновение нежное – и мимолетное. Нэш вздрагивает, прочищая горло. Замечаю, как дергается его кадык, как напрягаются желваки и брови сдвигаются к переносице. Господи, о чем я только думала?! – Можно поехать с тобой до Уайтстоун? Оттуда я смогу добраться домой на автобусе, – спрашиваю, садясь, чтобы лучше видеть Нэша. И, наверное, чтобы оказаться от него подальше, потому что на долю секунды мне захотелось поцеловать его снова. Я знаю, это не приведет ни к чему хорошему. Не потому, что целоваться плохо! Нет ничего плохого в том, что вам кто-то нравится. Но это будет неправильно, как я понимаю по реакции Нэша. Он замирает, и по его лицу вижу, что на него обрушиваются мысли о реальности, которые он, видимо, гнал из головы последние несколько часов. Нэш мой начальник и мой коллега. Я уже дважды ночевала у него, и в больнице могут подумать, что я пытаюсь улучшить свое положение на работе через постель и что он пользуется этим. Мы оба знаем, что это бред. Но нам нельзя забывать об остальном мире. Мне все равно, а вот Нэша это беспокоит. И я уважаю его точку зрения. По крайней мере, пытаюсь… – Конечно, без проблем, – отвечает он, стараясь казаться непринужденным, но это ему не удается. Я направляюсь в ванную, одетая в шорты и футболку, которая пахнет им. У меня не занимает много времени привести себя в порядок. Пока Нэш принимает душ, я пью кофе и смотрю, как завтракает Джекс. А потом мы выезжаем. В дороге мы почти не разговариваем. Смотрю в окно, гоня мысли о Нэше и о том, что произошло между нами в последние часы. Неожиданно меня накрывает волна негодования. Почему мне нельзя думать о нем как о мужчине? Почему нельзя думать о нем как о коллеге? Почему, черт возьми? Что-то бы изменилось, если бы мы поменялись местами? – Все хорошо? – спрашивает Нэш, вырывая меня из размышлений. – Да. Почему ты спрашиваешь? – Ты фыркаешь и недовольно пыхтишь. Не знаю, что у тебя на уме, но думаешь ты очень громко. – Неправда, – возражаю я, скользнув по нему взглядом. – Все ты знаешь. Последние двадцать минут гипнотизирую телефон, пытаясь придумать, что ответить Сьерре, которая написала мне еще вчера вечером. Я увидела сообщение только тогда, когда Нэш высадил меня у Уайтстоун, откуда я на автобусе поехала домой. Теперь я дома – сижу на диване, ругая Нэша на все лады. В общем-то ругая нас обоих. Нэша – за то, что дал мне выходной, хотя я хотела работать. Себя – за то, что выходной мне и правда нужен, а я не могла в этом признаться. За то, что пропустила первое дежурство в скорой. И поцеловала Нэша, который этого не хотел. – Вот гадство, – бормочу, устало потирая переносицу. Приходится в сотый раз перечитать сообщение Сьерры, потому что мои мысли очень далеко и я забываю половину прочитанного, едва дойдя до конца. Такими темпами я отвечу ей завтра в больнице во время совместной смены. «Привет. Митч попросил узнать, как ты, но я только сейчас увидела сообщение. Прости. Узнала про Рию. Это паршиво. Ты как, справляешься? Я могу чем-нибудь помочь?» Пишу первое, что приходит в голову, стараясь не слишком задумываться. «Спасибо. Я оклемаюсь. Сегодня у меня выходной, буду на работе завтра». Не проходит и минуты, как приходит ответ: «У меня как раз перерыв. Митч и Мэйси передают привет. Митч бесит, Мэйси слишком жизнерадостная для человека, который отработал шесть часов и получил нового пациента с гастритом. Хорошо, тогда увидимся завтра. Ты правда ночевала у Нэшвилла?» Невесело смеюсь. Ух как быстро! «Почему спрашиваешь? Митчу и Мэйси тоже привет». Нажатие кнопки – и сообщение отправлено. «Кто-то видел, как вы утром вместе выходили из машины».