– Что-то я не уверен, – пробормотал Деннис. Шаги Сэнди тоже замедлились. – Я-то думал, мы крутые спортсмены, – тяжело дыша, проговорил он. – Нам никогда прежде не приходилось сталкиваться с такой жарой. Иафет, явно осознав, что его спутники отстали, развернулся и потрусил обратно к ним, свежий и бодрый. – Что такое? Вы оба такие красные! Одинаково красные. Вы правда два человека? – Мы близнецы! – изможденно прохрипел Сэнди. – Кажется, – выдохнул Деннис, – у нас… тепловой… удар. Иафет посмотрел на него с беспокойством: – Солнечная болезнь может быть опасна. – Он потрогал щеку Денниса. Покачал головой. – Ты холодный и липкий на ощупь. Это скверный признак. – Он положил руку на лоб Деннису. Задумался. Потом произнес: – А как насчет единорога? – А что насчет него? – спросил Сэнди. Он устал и злился. – Если раздобыть парочку настоящих и осязаемых единорогов, они донесут вас до оазиса. Близнецы переглянулись; каждый видел перед собой свое красное, потное отражение. – Мифические существа не по нашей части, – сказал Деннис. Сэнди добавил: – Мег говорит, единорогов сгубила их чрезмерная популярность. Иафет нахмурился: – Я не понимаю, о чем вы говорите. Деннис тоже нахмурился. Задумался. Потом сказал: – Единороги Яфа больше похожи на мамины виртуальные частицы, чем на мифических животных. – Виртуальные частицы не мифические! – вскипел Сэнди. – Они теоретические! – Раз мама верит в свои фантастические теории, мы должны поверить в виртуальных единорогов! – Каких-каких единорогов? – Иафет смотрел с недоумением. – Тут какая-то путаница. Это все из-за того, что вы некие особенные великаны? – Прежде мы единорогами как-то не интересовались. – Сэнди провел ладонями по лицу и с удивлением обнаружил, что бисеринки пота действительно прохладные. – А теперь интересуемся, – простонал Деннис. – Мама верит в виртуальные частицы, так что не вижу, отчего бы не существовать виртуальным единорогам. – Хиг! – позвал Иафет. Мамонт повернулся и уставился на горизонт. На песке перед ним возникло слабое мерцание. Постепенно оно приняло форму единорога, прозрачного, но вполне узнаваемого. За ним начал мерцать второй единорог. – Пожалуйста, единороги! – взмолился Деннис. – Будьте настоящими! Оба прозрачных существа мало-помалу уплотнялись – и вот уже на песке стояли два единорога с серебристо-серыми телами, серебряными гривами и бородками. Серебряными были и копыта, а рога ослепительно сверкали. Единороги, посмотрев на близнецов, послушно опустились на колени. – Ох! – воскликнул Иафет. – Хорошо, что вы оба так молоды. Я как-то подзабыл, что единороги никому не позволят прикоснуться к себе, кроме невинного отрока. Близнецы переглянулись. – Да у нас еще даже водительских прав нет, – сказал Деннис. – Садитесь же, а то они решат, что не нужны! – велел Иафет. Каждый из близнецов забрался на спину серебристого существа; оба считали это сном, от которого они не могут очнуться. Но без единорогов им никак не добраться до оазиса. Единороги полетели над пустыней, едва касаясь копытами песка. Время от времени там, где песок сдуло и на поверхность вышел камень, серебристое копыто ударяло о него со звоном, как колокольчик, и высекало искры. Мелкие обитатели пустыни следили, как они проносились мимо. Сэнди заметил на песке кости, выбеленные солнцем и ветром, но промолчал. – Держитесь! – предостерегающе крикнул Иафет. – Не падайте! Скачка на единороге создавала ощущение нереальности. Это было еще невероятнее, чем мамин мир элементарных частиц. По крайней мере, настолько же невероятно. – Держитесь! – снова закричал Иафет. Но Деннис почувствовал, что соскальзывает по гладкому боку. Он попытался ухватиться за гриву, но та просочилась сквозь пальцы, словно песок. Это что, единорог тает? Или сам он перегрелся на палящем солнце? – Деннис! Не падай! – закричал Сэнди. Но Деннис падал. Он не понимал, кто из них возникает и исчезает: он сам или единорог? А потом он ощутил нечто твердое, осязаемое. Это Сэнди на своем единороге прижался к нему. Сильная рука Сэнди закинула Денниса обратно на единорога, виртуальная частица внезапно стала реальной, а не диковинкой из лаборатории. У Денниса болела голова. Иафет с мамонтом бежали рядом, поразительно быстро для таких маленьких существ. – Скорее, поторапливайтесь! – подгонял единорогов Иафет. – Скорее! Сэнди – голова его по-прежнему была обмотана фланелевой рубашкой – едва ли осознавал, что он поддерживает брата. Собственные руки казались ему жидкими, словно вода. Он хватал воздух ртом, и каждый глоток обжигал ему горло. Голова разбухала, переполнившись, словно воздушный шар, горячим воздухом, и Сэнди испугался, что сейчас улетит в небо. Мамонт обогнал Иафета и единорогов и направился к оазису; его толстенькие ножки превратились в размытое пятно, словно крылья колибри. Иногда он вскидывал хобот и трубил, подгоняя единорогов. Иафет бежал рядом; наконец-то и он запыхался, стал дышать ртом. Но они все равно не успевали. Деннис терял сознание. По мере того как мир темнел у него перед глазами, рог его единорога начал тускнеть. Зрение, слух и мысли Денниса отключались, и серебристое существо под ним истаивало. И так Деннис то исчезал, то возникал вместе со своим скакуном. Сэнди, сам едва удерживающийся от обморока, не осознавал, что рука, которой он поддерживал Денниса, теперь пуста. Он почувствовал, что падает. Но приземлился он не на раскаленный песок, а на мягкую зелень. Обожженное тело укрыли тенью и прохладой огромные веера пальмовых листьев. Единорог принес его в оазис. Глава вторая. Пеликан в пустыне Сэнди медленно пришел в себя; глаза его были зажмурены. Будильник не звонил, – наверное, суббота. Он прислушался, не ворочается ли Деннис на верхней койке. На него брызнули чем-то мокрым и прохладным. Хорошо-то как! Сэнди не хотелось просыпаться. По субботам их ждали скучные обязанности. Им полагалось вымыть полы в маминой лаборатории и в ванных. А если снова пойдет снег, надо будет еще и его расчищать. – Сень… Сэнди не узнал этот необычный, какой-то чужестранный голос. И витающий вокруг запах – едкий, с душком – тоже не узнал. И снова на него чем-то брызнули. – Сень! Сэнди медленно открыл глаза. В свете, идущем прямо сверху, он увидел два коричневых лица, встревоженно уставившихся на него. Одно лицо было молодым, с едва прорезавшимся рыжеватым пушком. Второе, с древней дубленой кожей и длинной кудрявой седой бородой, избороздили бесчисленные морщины. Сэнди все еще не хотел верить, что проснулся. Он протянул руку – потрогать матрас Денниса у себя над головой. Матраса не было. Сэнди открыл глаза пошире. Он лежал в шатре, немаленьком таком шатре, судя по запаху из козьих шкур. Свет попадал в него через отверстие в крыше – розовый, закатный свет. Какая-то потешная зверушка подошла к Сэнди и брызнула на него водой, и мальчик понял, что он горячий, потому что обгорел на солнце. Животное брало воду из большого глиняного горшка и поливало его, чтобы охладить. – Сень! – снова позвал молодой человек. – Ты очнулся? – Яф? – Сэнди попытался сесть и больно проехался обгорелой кожей по шкуре, на которой лежал. – Сень, ты как? – В голосе Иафета звучало беспокойство. – Да все нормально. Обгорел только. Старик потрогал лоб Сэнди: – У тебя жар. Те, кто не привык к пустыне, тяжело переносят солнечную болезнь. Ты из-за гор? Сэнди посмотрел на старика; тот уступал ростом даже Иафету, и у него были такие же ярко-голубые глаза, ослепительные на фоне смуглой кожи. Сэнди коснулся лба, как это делал Иафет: – Меня зовут Сэнди. – Сень. Да. Иафет мне сказал. – Старик тоже коснулся лба, смахнув немного вьющиеся седые волосы. – Ламех. Дедушка Ламех. Иафет принес тебя ко мне в шатер.