Она исчезает, Бобби сдерживает смех. — А что, по-твоему, ты здесь получишь? Сертифицированный органический продукт? — Вообще-то, я думала, что смогу получить ответ. Он снова берёт в руки приборы, возвращаясь к своему завтраку. — Я сегодня не в настроении говорить о покупке и продаже, извини. — Есть что-то ещё, чем ты бы предпочёл заняться? — Возможно, кем-то, - улыбается он. Я указываю на прилавок. — А, ты имеешь в виду вон ту Дорис с металлическим стержнем в заднице? — Она безобидна. — А что насчет меня? Я тоже ‘безобидна’? Он замирает с вилкой в воздухе. — Я бы предположил, что это далеко не так, и поверь мне, я часто это себе представлял. Я наклоняюсь над столом. Поехали. — Представлял что? То, как трахаешь меня? Заставляешь меня опуститься на тебя, может, немного пососать твои яйца? Или ты хочешь, чтобы я полизала твою задницу, потому что я слышала, что сейчас это модно. Я повысила голос настолько, чтобы привлечь внимание утренних посетителей закусочной, старина Дорис выглядела особенно заинтересованной в нашем разговоре. Бобби в буквальном смысле неуклюже роняет свой нож. — Господи, говори потише. Я хмурю брови. — Ты хочешь сказать, что тебе бы ничего из этого не понравилось? Приносят мой кофе, но у меня нет никакого желания его пить. В эту игру могут играть двое. Он растерянно чешет затылок, краснея. Это такое прекрасное зрелище. — Я говорю… Я имею в виду, что хочу сказать... Этот раунд за мной, я встаю. — Спасибо за кофе. — Но ты даже не... Я выхожу оттуда с важным видом, словно я Мэрилин Монро. Улыбаюсь солнечным лучам всю обратную дорогу до мотеля. ГЛАВА 14 БОББИ Я залетаю в «Бензин и Снасти» с улыбкой на лице. Барт, похоже, не разделяет моего энтузиазма по поводу этого времени суток. — Бобби. — Барт. Я неторопливо подхожу к стойке, как делал тысячи раз до этого. Я замечаю надпись "не работает" на кофеварке, и моё настроение резко падает. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Теперь он улыбается. — Как насчет воды вместо этого? Я указываю на холодильник с напитками. — По три доллара за бутылку? Можешь оставить себе свою чёртову воду. — Как хочешь, - усмехается он. - Могу я спросить, что сделало тебя таким бодрым этим утром? Ты наконец-то залез в трусы мисс Конгениальность? Я тычу в него пальцем. — Ах, в нынешние времена джентльмены таким не хвастаются. Барт на самом деле отталкивается от прилавка, чтобы схватиться за живот, вот как сильно он смеется. Не думаю, что я когда-либо видел его в такой истерике. — Ты не джентльмен, Бобби, и за эти годы ты многое мне рассказал. Черт, я думаю, что знаю о твоем члене больше, чем ты сам. — Только не говори мне, что ты тайком подкрадывался к Роксане по ночам, занимаясь своими порочными делами? — Я предпочитаю что-нибудь менее интересное … когда могу это получить. — И когда это было? В 1922? Но он всё ещё улыбается. — Я получил свою долю. Лучше оставлю это вам, молодым. А теперь, ты хочешь услышать, что сказал мой приятель по разведке, или ты хочешь продолжить обсуждение запутанной как паутины личной жизни Бобби Сильвера? Мое любопытство разгорается. Я прислоняюсь к стойке. — Начинай. Барт скрещивает руки на груди. — Похоже, твоя девочка работает в частном секторе у очень известных и богатых людей. Я говорю о людях, у которых больше денег, чем у самого господа Бога. — Хорошо. И что с того? — Судя по всему, она что-то вроде посредника, брокера, работающего от имени этих людей с обналиченными деньгами для покупки, ну, в общем, вещей. — Что-то криминальное? — Чиста, как хлорированный свисток, но, возможно, ей пришлось пробираться через мутные воды, чтобы добраться туда, где она сейчас? — Есть какие-нибудь записи? - спрашиваю я с надеждой. — Боюсь, ничего конкретного. Похоже, она придерживается строгих порядков. И ещё более подтянутого тела (в оригинале tight – строгий, подтянутый), думаю про себя, задаваясь вопросом, приходилось ли ей когда-нибудь использовать его для достижения целей в работе. — Что-нибудь ещё? Барт лезет под прилавок и кладёт на него скрепленную стопку бумаг, правительственное досье на Жизель Коул. Он пролистывает его, тыча толстым пальцем в то, что обведено кружком. — Выросла всего в пяти округах отсюда. Это сюрприз. — Да ладно? Барт продолжает просматривать файлы. — Здесь против отца возбуждено уголовное дело за вождение в нетрезвом виде, но в этом не было ничего серьезного. Переехала в Нью-Йорк, изучала юриспруденцию в Колумбийском университете. Некоторое время работала в одной из крупных нью-йоркских фирм, что, вероятно, позволило ей наладить контакты, прежде чем пару лет назад она стала одиноким волком. С тех пор царит радиомолчание, и мы ходим по кругу.