Один шар пропал, она запускает следующий, уже на восьми тысячах. Думаю, я в полной заднице, буквально. Девять тысяч. Девять с половиной. Ласты слабеют, и её третий мяч теряется. Я сделал это. Я сильно прижимаю её к автомату, обхватывая руками её попку. — Ты не представляешь, как сильно мне это понравится. Она выпячивает свою задницу, отталкивает меня и с достоинством поворачивается, наклоняясь так, что её губы оказываются прямо у моего уха. — Ты не подумал о том, что я проиграла намеренно? Она уходит, развязно виляя бедрами, эти идеальные персиковые булочки манят меня к себе. — Черт возьми, - смеюсь я про себя. - Ты чертовски развратная женщина. ГЛАВА 25 ЖИЗЕЛЬ Бобби был прав. К тому времени, как мы добираемся до мотеля, тёмные тоскливые тучи собираются, казалось бы, из ниоткуда. Такое ощущение, что сейчас ночь. Он подносит мою руку к своим губам, запечатлевая на ней поцелуй, который одновременно сладкий и сексуальный. Уровень моего возбуждения немедленно начинает расти. Здесь нет никакого ожидания, никакого затянувшегося напряжения. Он просто прижимает меня к стене номера мотеля, как только мы оказываемся внутри, и крепко целует в губы. Тут темно, его твердое тело прижимается ко мне, а уверенные теплые губы ласкают мои собственные. Я мало что могу сделать, кроме как застонать ему в рот, ощутить его вкус на своих губах и языке. Просто наслаждайся этим, говорю я себе, пытаясь забыть обо всём внешнем мире, о том полном и беспросветном дерьме, в которое вот-вот превратится моя жизнь, если я всё-таки решу надуть этого клиента. Я никогда не подводила, никогда и не терпела неудачи, добиваясь для своего клиента всего, что он хотел. Это было бы впервые. Но в данный момент это не имеет значения. Стена позади меня такая же неподатливая, как и тело, прижимающееся ко мне. Я знаю, что он возбуждён. Я чувствую, как он становится диким и беспокойным, желая овладеть мной полностью. Вскоре мы целуемся, как возбуждённые подростки, запертые под трибунами, и каждое прикосновение его языка подводит меня всё ближе и ближе к потере всякого контроля. Бобби прерывает поцелуй, затаив дыхание. Он обхватывает ладонями мой подбородок и наклоняет мою голову к себе. Я не могу его видеть, но теперь я так хорошо знаю черты его лица, что могу воссоздать их у себя в голове. — Ты же знаешь, что заставишь меня испачкать штаны. — И ты, и я, - отвечаю я. Теперь он целует меня с новой самозабвенностью. Поцелуй такой чертовски горячий, что я удивляюсь, как до сих пор не превратилась в огненный шар. Его руки нетерпеливо расстегивают пуговицы на моей рубашке. Я напоминаю себе дышать, пока он продолжает и наклоняюсь вперед, запуская свою руку ему под рубашку и прижимая пальцы к груди, внутренне содрогаясь от радости созерцания его тела. Потому что это не просто упругий живот и накачанный пресс, которые мучили меня несколько дней, а абсолютное и непревзойдённое совершенство. Прежде чем я успеваю опомниться, он сильными руками стягивает с меня джинсы. Смесь возбуждения и страха скапливаются внутри меня, и мне приходится выпустить их коротким прерывистым вздохом. Я отвечаю тем же, нахожу его ремень с пряжкой, расстегиваю молнию на джинсах и вынимаю его красивый член. Я вижу, что он натягивает нижнее белье так же впечатляюще, как я помню. Ещё раз привет. Я вроде как мяукаю и хнычу, потому что знаю, что сейчас произойдёт, и чертовски уверена, что это разорвет пространственно-временной континуум надвое. Времени на раздумья почти не остается, поскольку меня подхватывают и протаскивают через комнату, а затем укладывают на кровать, смещение веса дает некоторое представление о том, где расположился Бобби. Одежда сбрасывается бесшумно и быстро, проезжающая мимо машина бросает на меня мимолетный свет фар. Руки Бобби снова на мне. Разбросанные носки. Смех. Жара. А потом я остаюсь голой. Я снова задыхаюсь от возбуждения, когда меня переворачивают на спину и Бобби оказывается сверху. Обхватываю его руками и сжимаю изо всех оставшихся сил, не желая отпускать никогда. Протягиваю руку и позволяю своим ногтям скользить по его обнаженной спине, упругим булочкам задницы, готовым к работе. Его кожа такая гладкая, такая теплая. Я буквально дрожу от возбуждения. Я стону у его губ, его сосновый, вересковый аромат опьяняет. Он что-то бормочет в ответ, его рука скользит у меня между ног и находит влажную, открытую теплоту моей киски. Я протягиваю руку между нами и беру его член, слегка сжимая его. Он всё ещё кажется таким неестественно большим. — Ты боишься, что я причиню тебе боль? - спрашивает он. — У тебя действительно вместо члена телеграфный столб, - отвечаю я. Он запускает два пальца в моё влажное влагалище. — Мне не кажется, что это будет проблемой. Я прижимаюсь бедрами к его руке, но он убирает пальцы и начинает скользить вниз к моей попке. — Но просто чтобы быть уверенным... Он запечатлевает поцелуй на моей груди, грудной клетке, а затем на моей киске, полностью накрывая ртом клитор. Мой позвоночник изгибается, и я смотрю в темноту. — Б-оже мой, - заикаюсь я. Запускаю руки в его волосы и подтягиваю ноги, чтобы предоставить ему лучший доступ. Я хочу сказать ему, какую замечательную работу он проделывает, но у меня нет слов. Я вздрагиваю и задыхаюсь, его губы отрываются, чтобы скользнуть по моей дырочке, продолжая двигаться на юг, пока… — Что ты… Но уже слишком поздно. Кончик его языка уже обходит периметр моего заднего входа, щекотка превращается в полномасштабную атаку, от которой у меня перехватывает дыхание. Никогда ещё никто так на меня не нападал, ни здесь, ни сейчас. Это... невероятно, так запретно и неприлично. Но, чёрт возьми, я просто не могу насытиться. Он снова облизывает мою киску долгим, влажным движением, прежде чем прикоснуться к моему клитору. Его щетина касается внутренней поверхности моих бедер. — Трахни меня. Ты восхитительна на вкус. Он начинает подниматься вверх по моему телу, и я совершенно не готова к этому ощущению — его весу, лёгкому прикосновению его волос к моим соскам. Мои мышцы напрягаются как единое целое. Один палец дразнит кольцо моей дырочки, второй входит в тугое влагалище. Я бессильна против этого нового проникновения и палец проникает в мою задницу. Снаружи всё ещё темно, похоже на Армагеддон, но у меня почему-то перед глазами расплываются пятна. И затем его пальцы покидают меня, выходя из моей нуждающейся киски и задницы. — Почему ты остановился? Что случилось? - спрашиваю я в панике. Он берет свой член и направляет его к моему отверстию. — Потому что палец, и даже два, три, ничто по сравнению с этим. - И с этими словами он толкается вперед, его член погружается глубоко в мое тепло. — Боже, - рычит он мне в плечо, - никто никогда не брал меня так глубоко, так легко. Я прижимаюсь к нему, позволяя его члену глубже войти в себя. — Я думаю, мы просто созданы друг для друга. Рука сжимается на моём бедре, переходит к другому и поднимается выше. Он отстраняется и сильно толкается вперед, моё имя срывается с его губ в горячем порыве. Я наполовину кричу, наполовину воплю от равной смеси боли и удовольствия. Это безумие, но мое тело хочет большего, нуждается в большем. — Я собираюсь трахать тебя весь день, всю ночь, - говорит он. Я подтягиваю колени к его груди, моя попка отрывается от простыней, и отчетливо слышу, как скользко моя киска принимает его член. — Скажи мне, чего ты хочешь, - шепчет он твёрдым голосом.