Эдвин совершал молитвы, стоя на коленях перед алтарём, когда они пришли к нему. Иосиф тут же ушёл, оставив супругов наедине. — Гертруда… На отрешённом лице Эдвина появилась слабая улыбка. Настолько слабая, что гостья засомневалась, действительно ли он рад её видеть. Что-то сильно изменилось в её муже. Вроде бы всё тот же Эдвин, но как будто совершенно другой человек. И эта отрешённость в небесных голубых глазах… прежде её не было. Эдвин рассеянно слушал Гертруду, но, казалось, мысли его были где-то далеко отсюда. — Нужно вернуть Аделину. Давай отправимся прямо сейчас. Иосиф даёт нам судно. Узнаем, где оно находится. Наверно, не стоит брать с собой лишних людей. Доберёмся вдвоём, ты же справишься с управлением судна? Прихватим карту, немного еды, воду… и оружие. Нам надо оружие. Она говорила, но муж никак не реагировал на её слова. Как будто эти слова были не о его дочери, а о ком-то постороннем. Да что с ним происходит?! Горячий поток её речи иссяк. Эдвин ни разу не перебил её. Дождавшись паузы, заговорил. — Боюсь, не смогу отправиться с тобой, Гертруда. — Но почему?! Я не понимаю тебя! Что с тобой? — Не кричи, просто выслушай меня. Проведя в стенах монастыря много дней и бессонных ночей, я осознал одну вещь. Война, битвы, сражения — это не для меня. Я поклялся себе, что больше никогда не возьму в руки даже лука со стрелами. Не буду охотиться, тем более, драться или убивать людей. Молитвы помогли найти мне свой путь. Я стал другим, поверь, это непросто. Но всё изменилось. Если я отправлюсь с тобой, рискую нарушить свои принципы. Вдруг на нас нападут, и нам придётся держать оборону, отбиваясь от врага? Гертруда смотрела на него и не верила. Неужто это её муж, отец их Адель, защитник и глава семьи, несёт этот бред?! Похоже, он тоже стал невменяем, как Артур. Пребывание в монастыре странно повлияло на молодого мужчину. Ну точно. Он спятил, как и Артур. Не зря же они столько лет оставались друзьями. Поистине, судьба порой непредсказуема. Очередной удар от неё может прилететь откуда совсем не ждёшь. Эдвин был последним человеком на земле, от кого Гертруда могла ожидать подвоха. Словно весь мир разом обернулся, восстал против неё. Кому же теперь верить, доверять? От кого ждать помощи в эти страшные дни? Выходит, вся надежда лишь на себя саму. Впрочем, как всегда. Она откинула голову назад и громко захохотала. Эдвин растерялся. Что смешного он сказал или сделал? Он ей душу свою изливает, а она смеётся над ним. Отсмеявшись, Гертруда смахнула слезинки с глаз, и снова заговорила с ним, о теперь уже холодно и отчуждённо. — Я, я, я… слишком много «я» в твоей жалкой речи. Ты хоть слышишь себя со стороны? Эдвин, неужели, прожив с тобой столько лет под одной крышей, я так и не узнала тебя? Какой же слепой я была все эти годы… Адель — твоя дочь. Самое дорогое, что есть у тебя. Ты, как отец, должен её защищать и беречь. А вместо этого предпочитаешь бездействовать, как последний трус, отсиживаясь в стенах монастыря. Прикрывая своё малодушие лицемерным чтением никому не нужных молитв. Неужели всерьёз думаешь, что именно молитвы помогут нашей Адель и вернут нам её? — Замолчи! Ты не знаешь, о чём говоришь. Не забывай, где находишься, — Эдвин сделал вид, что сердится, но Гертруда видела, что он растерян. — Надеюсь, когда-нибудь ты осознаешь, какую подлость совершаешь в этот момент. Осознаешь и раскаешься. Но будет поздно. Ничего не сможешь изменить, время не повернуть вспять. Она больше не смеялась. Повернулась и пошла прочь. Глядя на её опущенные плечи, Эдвин испытал внезапный укол совести и сострадания. Он захотел её окликнуть, сказать, что передумал и поедет вместе с ней спасать их дочь. И тут Гертруда расправила спину, гордо откинула голову назад. Женщина с такой горделивой осанкой не может проиграть, она обязательно справится. С ним или без него. Она ушла. Навсегда и безвозвратно удалилась из его жизни. Эдвин потерял её. Но что он мог? Ведь он дал себе клятву провести остаток жизни в гармонии и мире с окружающими людьми и природой. И никто не заставит его нарушить данную клятву. Даже горячо любимые супруга и дочь. Оставшись в полной тишине, он опустился на колени, взял в руки старинные деревянные чётки, подаренные ему одним из монахов, собираясь продолжить свои молитвы. И не смог. Заученные, ставшие привычными, слова молитвы будто вылетели из головы. Нужно догнать её, извиниться и мчаться за Адель. Но он вспомнил прямую спину жены. Её взгляд, полный сначала недоумения, потом презрения… никогда она не простит его. Он успел сказать всё, что считал нужным. И она сделала свои выводы. Гертруда никогда его не простит и не будет ему доверять. Нужно смириться с этим и как-то жить дальше… или помешать её замыслам и остановить её. Плыть с ней он не может. Но и не допустит, чтобы Гертруда отправилась к Осви. Нехорошо молодой и красивой девушке плыть за тридевять земель во вражескую страну к незнакомому королю. Отец Иосиф говорил, что Осви — мудрый правитель, рассудительный и благоразумный. Навряд ли он обидит невинного ребёнка. Война скоро закончится, и Адель вернут домой. С божьей помощью всё разрешится само по себе. Так или иначе, всё случится по повелению божьему и небес. С его дочерью и супругой всё будет хорошо. Глава 26. Морское путешествие — Я отправлю с тобой Джека. До того, как стать монахом, он был матросом королевского флота. С ним ты не пропадёшь, — сказал Иосиф Гертруде. После ужина они и сидели на небольшой террасе, увитой лозами дикого винограда. — Но вдвоём я вас отпустить не могу. Нужен ещё хотя бы один мужчина. — Спасибо за заботу, но мы пока не знаем, как примет нас Осви. Мне кажется, что вдвоём с Джеком нам было бы проще. Лишние люди могут вызвать ненужное подозрение. Война в разгаре. Не стоит забывать, Хитрые Лисицы — враждебная сторона. Вот если бы этот Осви пошёл со мной на переговоры, — мечтательно произнесла Гертруда. — Я бы донесла до него: простой народ против войны. Достаточно свергнуть с власти Артура, чтобы остановить это кровопролитие. Возможно, вместе мы что-нибудь придумали. Договорились, я бы рассказала ему о мятежниках, готовых выступить в любую минуту… — Мне нравится твой настрой, но будь осторожна с ним! Мы не знаем точно, что на уме у Осви. Его против воли втянули в эту войну. А даже самого спокойного льва можно разозлить, чтобы тот рассвирепел. Осви непрост, иначе не был бы столько лет властным и разумным правителем процветающего королевства. Я говорил ему о том, что мы не хотим новых сражений. Всё дело в Артуре и Эдгаре. Кажется, он поверил мне. Но кто знает, что на самом деле творится в голове у другого? За вечерними разговорами они не заметили приблизившегося к ним Бруно. Он слышал лишь окончание их беседы, но быстро смекнул, о чём идёт речь. — Ваше Преосвященство, — с лёгким поклоном обратился он к епископу. — Гертруда столько всего сделала для меня… позвольте мне отплатить ей добром за добро. Я хочу сопровождать её к Хитрым Лисицам. Если будет нужно, готов рисковать своей жизнью ради неё. Свою немножко пафосную речь он произнёс, не глядя на Гертруду. И сам подивился собственной отваге, обращаясь к епископу с просьбой. — Ну конечно! — с усмешкой ответила Гертруда вместо Иосифа. — А когда ты проголодаешься, разведёшь костёр прямо посреди палубы. — Я уже извинился за это, — обиделся Бруно. — До конца жизни будешь мне вспоминать? — А это идея! — вдруг поддержал его епископ. — Бруно не похож на вояку. И, тем не менее, он мужчина. Крепкий и надёжный. Гертруда фыркнула, а епископ нахмурился. — Решено, поплывёте втроём. Сейчас же прикажу собрать вам провизию в дорогу и всё необходимое. Отправитесь рано утром. А пока всем отдыхать. Отец Иосиф поднялся со скамьи и вышел с террасы. Бруно остался один на один с Гертрудой. Она с любопытством глянула на паренька и спросила задумчиво: — Зачем ты делаешь это? Ты же понимаешь, что это не обычное морское путешествие? Никто не знает, чем всё может завершиться и как встретит нас Осви. — Я отправлюсь с тобой, — упрямо повторил Бруно. — У нас нет времени на бесполезные споры, пойду попробую уснуть. И тебе советую, — он последовал за епископом, оставив Гертруду наедине с глубокими раздумьями. Вот тебе раз… Помощь пришла, откуда совсем не ждала. Эдвин, на которого так рассчитывала, отвернулся от неё. А Бруно, едва знакомый парнишка, сам вызвался ей в попутчики. Интересно, что двигало им в момент, когда он это делал? Она не знала ответа на этот вопрос. Зато знала другое: на него вполне можно положиться, Бруно не бросит и не предаст её, как Эдвин. Эдвин… как же сразу она его не раскусила? Его равнодушие и безразличие к близким принимала за сдержанность и мягкость. Выходит, она совсем не разбирается в людях. Отказ Эдвина послужил ей хорошим уроком. Никому нельзя доверять в этой жизни. Но как жить без доверия? С этими мыслями она прошла в маленькую комнату, отведённую ей епископом для отдыха. Закрыла глаза, но уснуть так и не смогла. Просто лежала, терпеливо дожидаясь первых солнечных лучей, чтобы поскорее отправиться в путь. Скоро она встретится с Адель. Прижмёт дочь к себе, самое большое сокровище в этом мире для неё. И никогда её не отпустит, будет всегда рядом. Глава 27. В гостях у Осви Спросонок Адель не сразу поняла, где находится. Вид незнакомой комнаты, где она спала, заставил её подскочить с постели. Потом всё вспомнила, сладко потянулась, спустила ноги на пол, застеленный роскошным пёстрым ковром, и подошла к окну. Раздвинула в стороны тяжёлые бархатные шторы и зажмурилась от яркого утреннего солнца. Сколько она проспала? После сытного ужина пожилая служанка, Мария, кажется, ту звали, проводила её сюда. Вечером комната освещалась лишь слабым светом свечей, и разглядеть обстановку в ней можно было с большим трудом. Сейчас же Адель смогла по достоинству оценить её дорогое убранство. Она быстро оделась и выглянула за дверь. Никого. Интересно, где можно умыться? А ещё было бы неплохо выпить кружку тёплого молока. Гертруда, зная о плохом аппетите дочери, приучила ту к ежедневной порции молока по утрам. Адель шла по просторным коридорам чужого замка, который точно вымер в этот утренний час. Отчего-то они не казались такими мрачными, как коридоры дворца Белых Лилий. Дверь в одну из комнат была приоткрыта, девочка осторожно заглянула вовнутрь. Это была комната, где накануне она познакомилась с правителем Хитрых Лисиц. Осви и сейчас был там, он что-то писал за широким и длинным дубовым столом, склонив набок голову с упрямым подбородком. Заметив Адель, Осви отложил перо и улыбнулся. — Доброе утро, Адель, как спалось? — Спасибо, хорошо. И вам доброе утро. А где мне можно умыться? Её невинный вопрос вызвал в нём умиление. Никогда раньше у него не ночевали маленькие девочки во дворце и не спрашивали с детской непосредственностью у него, великого правителя, где могут привести себя в порядок после сна.