– Но рецидив возможен? – Увы, – обескуражено пожал плечами Арнольд Иванович, – пока причина точно не установлена, никаких гарантий я дать не могу. – Распечатка с дешифрованными данными оперативно-синхронного церебрального зондажа за последние 24 часа готова? – Так точно! – с несвойственной ему молодцеватостью доложил доктор. – Вам с параллельной интерпретацией или без? – Давайте обе. Тощая стопка листков торопливой эстафетной палочкой добралась до главного. Молчание повисло, как топор в накуренной комнате. Главный пробежался цепким взором профессионала по диагонали распечатки. – Ямайский ром и датское печенье – выборка из легенды или сиюминутная импровизация оператора? – Я бы сказал, что они логически следуют из защитных реакций Эго, положенного в основу легенды, – объяснил Арнольд Иванович. – В чем причина запинки системы при произнесении своего отчества, доктор? Помехи? – Я почти уверен в обсессивном характере этой заминки, Евгений Сергеевич. Увы, но они неизбежны… – Ладно, примем к сведению, – кивнул главный и вернулся к прерванной диагонали. – Послушайте док, а не слишком ли рискованно напрягать подкорку системы столь изощренными размышлениями о тончайших связях между наружностью человека и тайных пороках, его донимающих? – Евгений Сергеевич, это своего рода плановый тест на IQ мыслительного аппарата «Беркута». – Ясно. Только очень вас прошу, Арнольд Иванович, не перебарщивать с этим. Мысли мыслями, но об успешности или безуспешности испытаний будут судить по тактико-техническим результатам… – Так! Откуда взялось это отождествление объекта с казино на Литейном? – вдруг сверкнул золотом оправы Евгений Сергеевич. – Это непроизвольная свободная ассоциация допущенная лейтенантом Нураловым, в прошлом страстным поклонником рулетки. Учитывая парапраксический характер нарушения дисциплины, я счел возможным ограничить взыскание лишением увольнительной на сегодняшний вечер. – Выбор чисел для ставок – тоже дело рук лейтенанта Нуралова? – Совершенно верно, Евгений Сергеевич. И в этой связи, учитывая его непосредственные заслуги в организации дополнительного финансирования проекта, я хотел бы войти с ходатайством о награждении лейтенанта Нуралова премией в размере одного процента от привлеченной суммы. Евгений Сергеевич снял очки, потер переносицу, бросил сквозь пальцы пристальный взгляд на встревоженного бухгалтера, вернул очки на место и вынес вердикт: – Взыскание в виде лишения увольнительной вычесть из суммы запрашиваемой премии, разницу присовокупить к тринадцатой зарплате лейтенанта Нуралова. Думаю, так будет справедливо… Шепот восхищения соломоновыми талантами начальства прошелестел по столу совещаний. Главный потупился, подумал, поднял глаза: – Все свободны. Майора Беридуха и доктора Борменталя попрошу задержаться. – Итак, майор, где гуляла наша система, уйдя из-под наблюдения? – дождавшись, когда все вышли и, заперев за ними дверь, задался вопросом Евгений Сергеевич. – В том-то и дело, товарищ подполковник, что она не гуляла, она обеспечивала себе прикрытие. – То есть? Что вы хотите этим сказать? – А то, что Беркут ушел из-под наблюдения сознательно. А, уйдя, сперва убедился в том, что ушел, а затем направился прямиком в мотель «Звездные копи». – Ну, и что вы на это скажете, доктор? – обратился главный к лохматому. – Скажу, что Игорь Николаевич ошибается. С чего вы взяли, что он ушел из-под вашей опеки сознательно? Это могло быть (и я склонен думать, что так и есть, то есть так и было) чисто рефлективным шагом. Не забывайте об исходном материале, на базе которого создана наша система. Между прочим, я предупреждал о возможности подобных отклонений от заданной программы. И, если вам не изменяет память, объяснял, почему они не только возможны, но и практически неизбежны. – И почему же? – спросил Беридух. – А потому, батенька, что программа, заложенная в систему, очень обща и все аналогичные рефлективные реакции вполне вписываются в ее широкое русло, в ее общую направленность… Кстати, под каким именем Беркут в этом мотеле снял номер? Это – первое. Второе: был ли у него с собой багаж? – Багаж был… – Вот видите! Рефлекс чистой воды! Спонтанная реакция на внезапное соображение, подкрепленное утроенным навыком исходного материала. Он не сознательно разжился по дороге, он это сделал на автопилоте… – Под каким из имен остановился, установить пока не удалось… – Как не удалось? – возмутились в один голос Евгений Сергеевич с Арнольдом Иванычем. – Но это же проще, чем про багаж! – А вот и нет. Как выяснилось в ходе оперативно-розыскных мероприятий узнать про багаж куда легче, чем про имя. Подполковник и доктор в немом удивлении уставились на майора. – Дело в том, что в этом мотеле не принято останавливаться под собственными или вымышленными именами. Исключительно под фамилиями звезд… – Каких еще звезд? – Всяких. Кино, – теле, – порно, а также спортивных и политических. – Но хотя бы половая принадлежность соблюдается? – А вот это никого там не колышет. При мне один старый дряблый бегемот записался в журнале постояльцев как Шэрон Стоун. И что бы вы думали? Портье ему: ваш автограф, госпожа Стоун, ваши ключи, мисс Шэрон, коттедж номер пять, мэм… – Список фамилий, то есть псевдонимов постояльцев имеется? – Так точно, имеется, товарищ подполковник. Не список, а сплошной Беверли-хиллз, голливудский Олимп, – мрачно подытожил майор, доставая из бумажника и протягивая Борменталю испещренный звездными именами листок бумаги. – Вам и карты в руки, доктор… – Насколько я понимаю, он прибыл туда на мотоцикле? – Совершенно верно. Установленный факт. – Тогда в первую очередь следует обратить внимание на тех из списка, кто известен в миру как любитель этого транспортного средства. Я тут из таковых вижу всего двух: это, во-первых, Микки Рурк, во-вторых, Антонио Бандерас… – А Кэвин Костнер? – Костнер тоже мотоциклы предпочитает? – В жизни не знаю, а на экране верхом на Харли Дэвидсоне видел… – Значит, всего трое? – вопросительно обобщил главный. – Если бы, товарищ подполковник, – не сдержал горестного вздоха майор. – Там одних только Микки Рурков штук пять! Бандерасов тоже хватает, не говоря уже о Кэвинах Костнерах. А ведь мы еще не всех потенциальных мотоциклистов выявили. А за мотоциклисток даже и не брались. Навскидку, правда, одну усмотрели: Шер… – Стоп, майор! Зачем нам мотоциклистки? – озадачилось на мгновение начальство, однако тут же спохватилось, перевело взгляд на доктора Борменталя, и задумчиво не договорило: – Или вы полагаете… – Исключать полностью я бы не стал, – оживился доктор. – Но очень сомневаюсь в том, чтобы система «Беркут» оказалась склонна к перверсии… – Но он же интроверт, сами говорили… – Говорил, не отрицаю. Но при этом оговаривался, что интроверт он не простой, а экстравертный… – Так, а если попытаться по марке мотоцикла вычислить. Насколько мне известно, в мотелях обязаны фиксировать не только номера транспортных средств, но и их марки… – Пытались, Евгений Сергеевич. Все равно получается задачка с кучей неизвестных. Они же там клиентам на слово верят: какой номер скажут, такой и запишут, о марках я уже и не говорю… Кстати, пробовали по почерку, ну то есть по росписи определить, но сходу это сложно, тут классный эксперт нужен… – Погоди, майор, ведь его там ночью не было, следовательно… – Следовательно, товарищ подполковник, бесследно. Изо всех Микки Рурков, например, ночевал у себя в номере только один… – Да-а, – вздохнул сочувственно доктор, – исключительно тяжелый для работы городок. – Вы хотите сказать, что это городок виноват, и выбор Беркутом именно этого мотеля был рефлективно-бессознательным? – Лично я так не считаю, – заявил майор Беридух. – Слишком мало данных для однозначного ответа, Евгений Сергеевич, – уклонился от дискуссии доктор Борменталь. В дверь постучали. Это не мог быть кто-либо из обслуги, это мог быть только кто-нибудь из своих. Одновременно со стуком закурлыкал мобильник в кармане Борменталя. – Да, – сказал доктор, извлекая телефон. – Войдите, – крикнул Евгений Сергеевич. В конференц-зал вихрем влетела ассистентка Арнольда Ивановича, – девушка лет тридцати, слегка прикрытая коротенькими шортами и тем безобразием, которое принято называть топиком. – Арнольд Иваныч! Товарищ подполковник! – возопила она в лучших мелодраматических традициях. – Система под угрозой! Беркут подвергся внезапной, незапланированной атаке! – Спасибо, Леня, – сказал трубке доктор, – Эвалина Саввична уже поставила нас в известность. Ничего не предпринимайте, я сейчас буду…