Бороться с массовым отстрелом рельсов проблематично. Для этого необходимо как минимум пару взводов на километр пути иметь. По одному на каждую сторону дороги. В среднем от границ бывшей Польши до фронта сейчас 500 километров. Значит, тысячу взводов надо иметь на прикрытие только одной ж/д ветки. Тысяча взводов – это тридцать-сорок тысяч солдат. Две ветки – это уже восемьдесят тысяч солдат надо снять с фронта. А это шесть-семь дивизий. Жуть. Охрану третьей основной ветки и других второстепенных дорог группа армий «Центр» просто не потянет. Вот и получилось, что обеспечить непрерывное движение грузов для группы армий «Центр» получается только по двум веткам, идущим от Бреста на Гомель и на Минск – Смоленск. Дальше чистая арифметика[115]. В группе около полутора миллиона солдат, а с тыловыми службами и учреждениями – под два миллиона. По килограмму пищи в день каждому солдату – получаем необходимые ежедневные поставки продовольствия в армию в размере двух тысяч тонн. Добавим сюда 300 тысяч лошадей, каждой. Им надо 20 килограммов фуража в день. Плюс 6 тысяч тонн фуража в день. Далее идут боеприпасы. В среднем расход 1–2 килограмма в день на каждого солдата, и это если нет активных боёв, естественно, в этой цифре сидят и боеприпасы танковых и артиллерийских орудий. На полуторамиллионную армию получаем ещё две-три тысячи тонн в день. Топливо. Топлива группе армий «Центр» надо ещё около трёх тысяч тонн в день. Не забудем про всяко-разно инженерное имущество: колючка, гвозди, лопаты, масксети, телефонные и электрокабели. Не забудем и про запчасти для техники: колёса, моторы, КПП, редукторы и т. п. Инженерное имущество и запчасти дадут ещё около одной тысячи тонн. Итак, мы уже вышли на 14–15 тысяч тонн в день. Немецкие локомотивы могут таскать поезда весом в среднем около 1 тысячи тонн. То есть для перевозки надо 15 эшелонов. Потери личного состава – миллионная армия в среднем теряет в день тысячу-полторы тысячи солдат убитыми и ещё столько же ранеными, это опять же, если на передовой всё более-менее спокойно. Потери надо восполнять. Три тысячи солдат пополнения – это ещё один состав из 30–50 вагонов. Да, забыли про санитарные поезда, к фронту они идут пустыми, в Рейх – полными. Минимум два поезда на действующую ветку в сутки. Окончательный итог – 20 составов надо к фронту протащить в сутки по двум веткам. Пропускная способность имеющихся железнодорожных веток в мирное время составляла 24–36 пар поездов[116]в сутки. После всех боёв, диверсий, бомбёжек, аварий и авральных ремонтов пропускная способность этих линий снизилась в два-два с половиной раза, до 12–14 пар поездов в сутки или 24–28 составов по обеим веткам. Вот и получается, что протащить по железной дороге к фронту что-то, кроме ежедневных расходников, крайне затруднительно. Вот и толкутся где-то в районе Варшавы гружёные эшелоны, дожидаясь днями-неделями своей очереди на движение в набитую до отказа бандитами-партизанами Белоруссию. И топают своим ходом пехотные дивизии новых союзников Рейха из Польши по белорусской земле. И нет возможности, как раньше, на каждое затруднение вызывать авиаподдержку. И считают снаряды артиллеристы, так как снаряды промышленность Рейха выпускает в достатке, но вот подвезти их до конкретной батареи на передовой – та ещё проблема. Да, в таких условиях наступать можно, только надеясь на свою удачу и ротозейство русских. Ни того, ни другого не наблюдалось. Уже с утра последнего дня зимы 2-ю танковую армию Вермахта начали трепать русские самолёты. Штурмовики сменялись пикировщиками, за ними прилетали бомбардировщики, потом очумевших солдат накрывал артиллерийский налёт, корректируемый русскими воздушными разведчиками. Немецкие же истребители в небе появлялись хорошо если через раз. Тогда в небе начинался бой. Русских истребителей всегда оказывалось тупо больше, и они, не напрягаясь, разгоняли, а иногда и роняли на землю немецкие самолёты. Да, удачи пока не видно, и русские растяпами не выглядят. Ночь на 1 марта в штабе армии выдалась тревожная. Из частей и соединений сыпались доклады о русских диверсантах-разведчиках, пытающихся творить всякие гадости в тылах армии. Были даже сообщения о двух воздушных десантах. Один такой десант свалился на разъезд Олешня, на котором отстаивались до утра два эшелона артполка 208-й пехотной дивизии. С полком до утра так и не удалось установить связь, и было непонятно, чем там дело закончилось. Пропала связь и с противотанковым дивизионом 18-й танковой дивизии, расположившимся на ночёвку у ж/д станции Хоробичи. А утром уже никому не было дела до пропавших артиллеристов. За полчаса до рассвета русские перешли в наступление. Свежесформованная 3-я танковая армия[117] РККА имела в своём составе шесть танковых бригад по 65 танков в каждой, причём две бригады – на танках КВ-1с, а остальные – на Т-34-76. Кроме того, имелись три самоходно-артиллерийских полка с 48 САУ, два полка гвардейских реактивных миномётов и два обычных миномётных полка. Две мотострелковые дивизии тоже имелись в наличии. Буксируемая артиллерия тоже была в достатке. В общем, генерал-лейтенанту Рыбалко[118] на везение надеяться было не надо, подчинённые ему части и соединения, как раскалённым ножом масло, взрезали позиции готовящейся к своему наступлению 2-й танковой армии Вермахта, уничтожили немецкие и английские танки в скоротечных боях-бойнях и рванули по двум сходящимся направлениям к Гомелю. 1 марта 1943 года Гора Арарат, Турецкая Республика Бешиссен![119] Чем больше времени проходило с момента Египетского триумфа, тем хреновее становилось Эрвину Роммелю. Окончательный разгром англичан в Египте, практически весь Ближний Восток к услугам фюрера и Рейха, Суэцкий канал стал немецким, величайшая Победа! А что потом? Спешное формирование армии из возомнивших себя великими воинами турок, арабских отбросов, польских уголовников[120] и недобитых, заносчивых англичан. То ещё увлекательное занятие. За месяц всё это сборище привести к единому германскому знаменателю? Фюрер приказал! Приказать легко, вот сделать… Наверное, и за год не получилось бы. Полтора миллиона! Если бы можно было сказать – солдат, германских солдат! Но нет! Полтора миллиона разноплеменного сброда. Даже английские части в большей своей степени сформированы из различных азиатско-африканских туземцев. А их офицеры – это отдельная песня. Оправившись от шока поражения и плена, англичане начали строить из себя господ, милостиво согласившихся помочь дальним бедным родственникам решить мелкую проблему. С их слов выходило, что за всю писаную историю навалять русским смогли только они. Зазнайки. Поляки? Устроили дичайшую дедовщину над рядовыми арабами легиона «Фараон»[121] и рискуют из-за этого в первом же бою все скопом получить даже не по десятку, а по сотне пуль в спину. О чём думают? Берут пример с англичан, одновременно искренне их ненавидят за предательство. Турки? Эти круты! Как же, в поддавки обыграли британцев! Арабов-египтян считают своими бывшими рабами и соответственно к ним относятся. К полякам отношение как к проституткам, не укладывается у турок в голове, как можно по нескольку раз менять сторону в войне. Арабы? Ненавидят всех, кроме немцев. Турки для них – бывшие господа, желающие вновь обложить данью. Англичане – проигравшие слабаки, а слабому на Востоке один путь – в рабский сарай. Поляков арабы ненавидят за дичайшие перегибы в армейской жизни. Если бы немцы так лютовали, то это бы воспринималось как должное. Немцам можно. Они победители. Победителю можно всё. А поляков от рабского барака отделяет всего один неверный шаг. И как можно терпеть издевательства от потенциального раба? Вот так. И двести тысяч немцев должны хоть как-то удержать это воинство от взаимной резьбы. Техническое оснащение группы армий «Кавказ» – впечатляло… Впечатляло своим разнообразием и устарелостью. Только немецкие дивизии были вооружены прилично и единообразно. Чего только стоили полторы сотни новейших T-VI в трёх отдельных тяжёлых танковых батальонах. У английских частей плюсом была неплохая моторизация. Существенная часть их пехоты сидела на бэтээрах. А вот танки в большинстве своём – легонькие со слабой пушечкой или тяжёлые, неповоротливые, тихоходные и тоже со слабенькой 40-мм пушечкой. Единственное, чем могли существенно усилить немцев англичане, так это авиация. Бомбардировочная авиация. Несколько сотен отличных тяжёлых стратегических самолётов. Будет чем работать по тылам русских. Остальные соединения группы армий имели на вооружении собранное со всей Европы барахло времён чуть ли не прошлой Великой войны. И как с этим можно пройти через весь Кавказ? Хорошо хоть фюрер не требует молниеносных прорывов. Видимо, уже и до него дошло, что к русским надо относиться весьма серьёзно. Задача у группы стоит на первых порах вполне на первый взгляд реальная – оттянуть на себя как можно больше сил русских с Восточного фронта. Ну, с этим-то мы уже справились. Вот только фюрер требует в кратчайшие сроки уничтожить бакинские нефтепромыслы. А к концу весны группа армий должна, пройдя через хренову тучу кавказских перевалов, выйти на юг Русской равнины навстречу войскам Вермахта на Восточном фронте. Вот с этим будут проблемы. Фельдмаршал последний месяц очень плотно изучал прошлогодние бои на Северном Кавказе и ничего обнадёживающего для себя из этого изучения не почерпнул. Русские умело действовали в горах, малыми силами останавливали ударные части Вермахта, и если им удавалось организовать нормальное снабжение своих заслонов, то сковырнуть их практически никогда не получалось. Если на горе сидит взвод, если у него в достатке боеприпасов да если ещё и позиции в инженерном отношении подготовлены, то такой взвод без проблем и батальон, и полк будет держать. А дивизию против этого взвода не послать. Нет места, где дивизию развернуть. В том, что сейчас русские подготовились к вторжению с юга, Роммель не сомневался. И то, что подготовились они хорошо, с учётом опыта прошлогодних боёв, не подлежит сомнению. И ближний тыл русского Закавказского фронта во всех этих Грузиях, Армениях и Азербайджанах к войне готов и мобилизован. По прямой группе армий надо будет пройти всего-то четыреста-пятьсот километров. Но по горным серпантинам путь растянется до полутора-двух тысяч километров, а может, и более. Двадцать-тридцать километров в день, да по горам, да с боем… Нереально. И Роммель эту нереальность ясно осознавал. Осознавал он и то, что вся война с русскими уже проиграна. Правда, делиться своими знаниями с кем бы то ни было он пока не собирался. Чревато. Можно ещё год-другой побарахтаться-потрепыхаться, но победить в этой войне уже не получится, несмотря на неожиданно перешедших на сторону Рейха англичан. Английская армия по меркам нынешней войны откровенно слаба. А флот? А флот бесполезен в сухопутных сражениях. В десантных операциях – ещё туда-сюда. Была надежда на десанты в Грузию, но гибель в Проливах объединённого флота поставила крест на этих планах. Нового такого флота в Чёрном море в ближайшее время не будет. У англичан остался только один тяжёлый авианосец. И им рисковать ни Мосли, ни Гитлер не будут. А без авиационного прикрытия любая эскадра в Чёрном море очень быстро будет разгромлена русской береговой авиацией. Так что десанты, конечно, будут, но… Смертники они, повезёт, если удастся их гибель разменять хотя бы на пару русских полков. Ужасно не хочется фельдмаршалу ввязываться в безнадёжное дело. Но игнорировать приказы фюрера пока ещё рановато. Поэтому будем исполнять приказы, исполнять продуманно. Если Германии суждено опять проиграть в очередной Великой Войне, то Роммель не хочет в этом участвовать. Ведь никуда не делись мечты о своей собственной империи. И пусть она будет не так велика, как империя Александра Великого, но вот Египет с Суэцким каналом оставить за собой вполне возможно. А если постараться, то и Судан с Аравией можно прихватить. Но для этого необходимо сохранить свою армию, её немецкий костяк. Поэтому немецкие части надо беречь. Пусть в бой идут турки с англичанами, пусть русские пушки перерабатывают в фарш поляков с арабами, а немцы должны выжить в этой очередной бойне за огромные кучи безмолвных камней. Итак, каков ваш план, герр Роммель? В северный Иран не лезем. Там у русских группировка ничуть не меньше, чем в Армении и Грузии. А путь на Русскую равнину через Иран удлиняется в два раза. Так что наступаем в Грузии и Армении, оставив на границе с Ираном заслоны. В первом эшелоне – турки и англичане. Для поляко-арабов приготовим грандиозную цель. Араратская долина. Семьдесят километров с запада на восток и сорок километров от склонов библейского Арарата на юге и до не менее легендарного Арагаца[122] на севере и с Ереваном посередине. Долина поделена на две части рекой Араке, по реке же и советско-турецкая граница идёт. Классная цель. Редкая для здешних мест. Равнина в горах. Идеальное место для быстрых и решительных прорывов мобильных частей. Только есть проблема. Вся долина просматривается насквозь с обрамляющих её гор, а особенно здорово она смотрится с двух самых больших местных гор – Арарата и Арагаца. Причём Арарат – в расположении войск Роммеля, а Арагац – на русской стороне. Нет возможности заранее спрятать у границы более-менее крупное подразделение, оно будет немедленно обнаружено, и вероятность того, что в первые же минуты войны такое подразделение будет уничтожено огнём артиллерии противника, приближается к единице. Так что прячем польско-арабский легион за южными склонами Арарата и только в ночь начала наступления выводим его в долину по дороге, что проложена по западному склону библейской горы. Узковат там проход, но за ночь должны успеть пройти. Затем перед рассветом рывок к Араксу, переправа и удар по столице советской Армении. Справятся – молодцы. Но что-то не верилось фельдмаршалу в быстрый успех в этой долине. Наверняка русские озаботились и минными полями, и артиллерийским прикрытием долины. Ну и ладно, арабов не жалко. Поляков тем более. Штаб группы армий Роммель разместил в Карсе, но первый день советско-англо-турецкой войны он решил встретить на хорошо замаскированном передовом наблюдательном пункте, расположенном на северном склоне Арарата. Справятся штабные полдня без командующего. А вот эпическую картину, что должна была открыться с этого пункта в первый день войны, никак пропустить нельзя. Как только солнце скрылось за горами в последний день зимы, почти двухсоттысячный легион двинулся по горному проходу в Араратскую долину. Странная картина. Странное формирование. Ничего из тяжёлого вооружения Роммель так и не решился дать этому соединению. Арабская конница, на конях и верблюдах. Лёгкая же конная противотанковая артиллерия. Десятка три всевозможных лёгких пушечных и пулемётных бронеавтомобилей. Пехота на лёгких безоружных канадских бэтээрах С-15ТА и на шведских пулемётных бэтээрах Tgbil m/42 SKP. Пехота на грузовиках десятков различных моделей. Пехота на арбах и повозках. Пехота пешая. Пятьдесят тысяч в первом эшелоне. Плюс ещё двадцать тысяч просочившихся мелкими группами в турецкую часть долины по горным тропам накануне. Остальные части легиона будут идти в долину весь следующий день. Артиллерия? Есть немецкая, но до русских позиций она из-за гор не достанет. Придётся её выводить на равнину. Но в самую последнюю очередь. Пусть русские сначала обнаружат позиции своих батарей огнём по арабам. Полночь. В небе гул самолётов. И почему-то не только с юга, но и с севера. Хотя ничего странного. Вряд ли русские не в курсе того, что у них под боком полуторамиллионная армия готовится перейти границу. Несколько минут, и гул с юга смешался со звуками с севера. Окраины погружённого в темноту Еревана вспыхнули лучами прожекторов. По всей долине вырос лес из световых столбов, в котором крутились самолёты со свастикой и самолёты с красными звёздами. Загавкали зенитки всевозможных калибров. Со склонов Арарата воздушный бой смотрелся как праздничный фейерверк в китайский Новый год. Трассеры пуль и снарядов чертили в небе баллистические кривые. Зенитные снаряды украшали ночной небосвод причудливыми огненными цветками разрывов. Горящие самолёты падали на землю огненными змеями. Красота и мощь. И первые погибшие на этом новом фронте Великой войны. Роммель, честно говоря, был несколько удивлён плотностью русской ПВО в долине. Иногда казалось, что в каждом сарае для инвентаря, что стоят по краям обширных виноградников и садов, спряталось по зенитке или прожектору. Почти час длился воздушный бой. Несколько раз успел смениться состав его участников. Фельдмаршал сбился со счёта, когда количество упавших на землю огненных комет-самолётов перевалило за сотню. И хрен поймёшь, кого упало больше, немцев или русских. Ладно, потом разберёмся. Польско-арабский легион тем временем растекался по равнине и спешил к пограничной реке. Места для переправ давно разведаны и подготовлены, в садах на турецком берегу заранее сложены тысячи плотов и лодок. Прошёл ещё час. За этот час с севера на юг прогудело несколько волн самолётов. Русские летели бомбить тылы армии Роммеля. Связисты докладывали, что было несколько налётов на аэродромы фронтовой авиации. Что ж делать – война, никто и не рассчитывал, что русские будут сидеть сложа руки. Второй ночной налёт на Ереван совпал со звуками первого наземного боя. Передовые подразделения легиона приступили к переправе через Араке. Налёт закончился гораздо быстрее, чем первый, видимо, досталось парням из Люфтваффе прилично. Как только бомбардировщики улетели, где-то за Ереваном сверкнуло. Через десять секунд ещё раз сверкнуло. Ещё и ещё. Четыре большие вспышки. Какая-то крупнокалиберная батарея. Затем с южных окраин Еревана засверкали вспышки стартующих русских реактивных снарядов. Должны быть разрывы. Но их нет. Ага, вон оно что. В небе над Араксом вспыхнуло несколько десятков осветительных снарядов. И вот в этот момент Роммелю показалось, что в долине на русской стороне началось извержение вулкана. Сотни три пусковых установок реактивных снарядов отработали по турецкому берегу. Как мы могли их не заметить? Так они же не на машинах, просто станки, поставленные на землю и притворяющиеся до поры до времени фруктовыми кустами-деревьями. Вслед за залпом ракет с противоположного края долины начала работать русская артиллерия. Да всё больше крупными калибрами, мелкие ведь оттуда до Аракса не достанут. С запада на восток и с востока на запад навстречу друг другу начали двигаться несколько быстро перемещающихся вспышек. Опаньки. По два бронепоезда в каждую сторону идут и снарядов не жалеют. Опять несколько сот залпов ракет. Наземный бой, пулемётные трассеры, разрывы снарядов, и всё больше на турецком берегу. Собираются там эти арабы переправляться в конце концов? И надо наконец свою артиллерию выводить на равнину. Без артподдержки совсем поляков оставлять не следует. Толку от того, что их трупы удобрят кавказскую землю? Артиллерийская бригада – 9610,5-см и 4815-см гаубиц, повинуясь приказу, ломанулись в долину. Полчаса от перевала до развилки дорог у аула с тролячьим названием Ыгдыр. Позиции батарей заранее распределены. Артиллерийские колонны разбегаются в разные стороны от этой развилки. Ещё пятнадцать минут, и пошла потеха. Заработала прусская артиллерия. Ща мы этим восточным варварам накидаем. С южной окраины Еревана ответили. Опять четыре мощные вспышки. Прилетело в Турцию. И нет 10,5-см батареи. Охренеть – накрытие с первого залпа. Что там у русских такое шмаляет? Не меньше 18 сантиметров[123]. Морские пушки? Ладно, фигня, у нас ещё 35 батарей имеется. Через минуту осталось 34. Через десять минут, когда замолчали ещё четыре немецкие батареи, к турецкому берегу Аракса на бреющем подкрались русские штурмовики. Воздушный старт реактивного снаряда – красочное зрелище. Четыре снаряда срываются с одного крыла, четыре со второго, залп звена – 32 снаряда, эскадрилья – 96. Прилетело не меньше десятка эскадрилий русских «Илов». Минус ещё почти два десятка открыто расположенных немецких батарей. Через ещё пятнадцать минут легион «Фараон» остался без артиллерии, за исключением ещё не стрелявшей мелочи 3,7–4,5-см. Рассвет. Бой так и идёт по берегам Аракса. Непрерывным потоком по дороге, спускающейся по западному склону Арарата, идёт на бойню польско-арабское пушечное мясо. Турецкий берег периодически скрывается дымами от горящей техники и построек. Над русским берегом стоит смог от сгоревших пороховых зарядов и от поднятой выстрелами пыли. Так, вот прилетели хейнкели и юнкерсы. Мессершмитты тоже подтянулись. Русские лётчики тоже не спят. Вот они, тут как тут. Опять завертелась воздушная карусель. Опять через пятнадцать минут не понять, за кем осталось небо. Обе стороны разошлись, истратив все боеприпасы. А на земле? Ого! Сдвинулось дело с мёртвой точки. Отходят русские. Лезут вперёд арабы. Километров на пять от реки в двух местах отошли. Только вот почему-то все бэтээры, что на тот берег переправились, – стоят и дымят. Минное поле – не иначе. Прилетели опять русские штурмовики, на этот раз они отстрелялись по забитой пехотой горной дороге. Отстрелялись ракетами с этими новыми чудными фугасными зарядами. Несколько тысяч хорошо прожаренных польско-арабских отбивных теперь валяются на склоне Арарата. – Герр генерал-фельдмаршал! – Роммель оторвался от стереотрубы и обернулся к адъютанту. – Что случилось, Хайнц? – Русские, по всей видимости десантники, до батальона, идут с восточного склона и немного выше нас. Надо уходить. Через полчаса они будут здесь. Вообще-то командующему группой армий положена солидная охрана, полк не меньше. Но как его протащить незаметно на каменистый склон горы? Да и зачем? Роммель ведь не собирался отсюда рулить всей операцией, так, до обеда посмотреть-развлечься, когда ещё выдастся такое удобное место найти для просмотра такой битвы, а потом можно и в Карс перебираться. Так что на наблюдательный пункт был взят только взвод фельджандармов, пяток офицеров и пара унтеров-связистов. Четыре бэтээра, на которых сюда приехали, стояли в паре километров ниже по склону, накрытые масксетью. Неожиданно автоматная стрельба раздалась совсем рядом, чуть выше по склону. Две-три короткие очереди, затем сразу несколько длинных на расплав ствола. Взрывы гранат. Хлопки лёгких пехотных миномётов. Обширный окоп, пять на пять, накрыт досками и масксетью и совсем не предназначен для обороны, ведь от НП до русской территории почти 20 километров. Но русские каким-то образом оказались совсем рядом. Десант? Какая разница! Валить отсюда пора, и как можно быстрее. Только вот хаотичная стрельба уже слышна со всех сторон от хлипкого укрытия. Помимо немецких команд раздаются гортанные выкрики на каком-то из диалектов местных диких племён. В окоп НП ввалился раненный в руку унтер-офицер. – Герр командующий, надо уходить, мы их пока держим, но скоро… – договорить унтер не успел. Порвав масксеть, на доски, прикрывавшие НП, сверху почти одновременно упали две миномётные мины. Два взрыва, буквально в двадцати-тридцати сантиметрах над головами присутствующих. Деревянный потолок рухнул, погребая под собой всех собравшихся на НП, в том числе и командующего группой армий «Кавказ». Стрельба на горном склоне на несколько десятков секунд усилилась и неожиданно стихла. Какими бы ни были крутыми вояками немецкие фельджандармы, но взводом против двух рот курдских партизан, привычных к местным горам, воевать как-то не получается. Когда курды подошли к яме-завалу, ещё недавно бывшему наблюдательным пунктом немецкого фельдмаршала, из-под досок раздалась короткая очередь, и молодая девчонка-санинструктор, дочь одного из командиров рот, со стоном упала на каменистую землю. Суки! В яму почти одновременно полетело с десяток ручных гранат. Получите, самки собаки! Обследовать завал курды не стали. Ну, немцы, ну три десятка немцев, эка невидаль. У отряда была другая задача, и отряд пошёл дальше. С этого места открывался прекрасный вид на Араратскую долину, но отряд должен был выйти на южный склон горы с тем, чтобы корректировать огонь русской артиллерии по ещё имеющимся в селе-городке Догубая-зит, что стоит у южного подножия горы, тыловым частям польско-арабского легиона. А в долине продолжалось побоище. Русская крупнокалиберная и реактивная артиллерия перемалывала польско-арабскую орду, почти лишившуюся управления. В полдень от склонов гор с севера, окружавших долину, раздался усиливающийся гул моторов. В Араратскую долину вышли две мотострелковые дивизии и одна танковая бригада 5-го механизированного корпуса РККА. Наматывая на гусеницы бегущих в панике легионеров, русский мехкорпус с ходу форсировал Араке и приступил к зачистке турецкой части Араратской долины. А штаб группы армий «Кавказ» ещё два дня пытался разыскать своего командующего. Но разыскали его труп русские сапёры, и только через неделю после окончания араратской бойни. 2 марта 1943 года г. Москва Очередное рабочее совещание у главы правительства Советского Союза началось в восемь вечера. Сталин был уже в курсе всех основных событий двух первых дней весны, но было бы неплохо услышать и более подробные доклады, рассмотреть их с разных сторон. Как всегда, совещание началось с доклада начальника Генерального штаба: – Как вы уже знаете, в полночь с 28 февраля на 1 марта Турция и Англия объявили войну Советскому Союзу. Практически в тот же момент англо-германо-турецкая группа армий «Кавказ» попыталась перейти нашу границу на Кавказе на участке от Аджарии до Нахичевани. Переход границы предварял массированный налёт авиации противника и короткая получасовая артподготовка. Авианалёт в целом был успешно нами отражён, за исключением Еревана и Батуми. Слишком близко они к границе. Около двадцати бомбардировщиков смогло прорваться в оба эти города, но существенных потерь эти налёты не нанесли. Бблыпая часть прорвавшихся самолётов была сбита на обратном пути. Была попытка бомбить Баку. Для этого противник выделил более трёхсот английских тяжёлых бомбардировщиков, взлетевших с турецких аэродромов. Около семидесяти бомбардировщиков было сбито над Азербайджаном, остальные были вынуждены повернуть назад. Ещё около сотни бомбардировщиков летело, по всей видимости, из Северной Индии. Но авиация Среднеазиатского военного округа бблыпую их часть сбила над Каспийским морем. До Баку ни один самолёт противника не добрался. Артподготовка противника была сорвана контрбатарейным огнём артиллерии Закавказского фронта и действиями нашей штурмовой авиации. Ещё до рассвета на склоны горы Арарат нами был выброшен десант, туда же прорвалась из Северного Ирана бригада народной армии Курдистана. Противник сумел переправиться пехотными частями в Араратской долине через Араке, на нашу сторону, но к полудню в большей части был уничтожен. После этого силами 5-го механизированного корпуса была форсирована река Араке и к исходу 1 марта практически вся Араратская долина перешла под контроль войск Закавказского фронта. На других участках фронта весь день велись позиционные бои, противник постоянно атаковал. Но прорвать оборону передовых частей не смог. В ночь на 2 марта, согласно плану обороны, все передовые части и пограничные заставы, кроме частей в Араратской долине, отошли от государственной границы на 5—15 километров, на основную линию обороны, уже занятую соединениями первого эшелона Закавказского фронта. На территории, уступаемой противнику, оставлено около двухсот секретов, размещённых в пещерах и хорошо замаскированных бункерах. Все секреты имеют по нескольку проводных линий связи с войсками фронта. – Что это за секреты такие? – прервал Василевского Верховный. – При организации обороны Ростова генерал-майор Брежнев их применял. На территорию, которую, вероятно, займёт противник, высылались разведчики, имеющие телефонную связь с командованием. Впоследствии эти стационарные развед-посты вели корректировку огня нашей артиллерии. Мы решили использовать этот опыт. Посты расположены в местах наиболее вероятного расположения фронтовой и армейской артиллерии противника и в местах, в которых наиболее удобно будет противнику накапливать живую силу и технику перед атакой. В секрете, как правило, находятся четыре бойца, имеющих запас продовольствия и воды не менее чем на месяц. – Вы собираетесь целый месяц с Роммелем возиться? – Всё будет зависеть от активности действий противника, чем энергичнее он будет к нам лезть, тем быстрее мы сможем перемолоть его ударные и подвижные части и соединения. По расчётам Генштаба, на это понадобится от десяти до двадцати дней. После этого Закавказский фронт перейдёт в наступление. – Чёрное море, Иран, что там? – Были попытки морских десантов в Батуми и Поти. Действиями авиации Черноморского флота и подводных лодок ббльшая часть десантных судов уничтожена. Противнику удалось высадить комбинированный морской и воздушный десант на побережье в тридцати километрах к северу от Батуми, общими силами до батальона. Но к вечеру 1 марта десант был уничтожен. До пятнадцати эсминцев и других малых кораблей противника весь день 1 марта пытались подойти к побережью Грузии. Четыре корабля были потоплены торпедоносцами Черноморского флота, остальные ушли в западную часть моря. Наша авиация с аэродромов Крыма и Кавказа в течение 1–2 марта нанесла бомбовые удары по Стамбулу, Зонгулдаку, Синопу, Самсуну и Трабзону. Ущерб, нанесённый противнику, уточняется. В Иране – конномеханизарованный корпус 1 марта ушёл в рейд на юг вдоль ирано-иракской границы. Сильного сопротивления части корпуса не встречают. Авиация Среднеазиатского округа 1–2 марта бомбила места расположения британских войск в южном Иране и Ираке. Сильного противодействия не отмечалось. По всей видимости, там англичанами оставлены весьма слабые гарнизоны со слабой ПВО и практически без истребительной авиации. И средства ПВО, и авиация из южных районов Ирана – Ирака, по данным нашей разведки, переданы в армию Роммеля. Генеральный штаб считает, что имеющимися у нас силами в Северном Иране удастся очистить от гарнизонов противника западную часть страны до линии Мешхед – Бендер-Аббас за две-три недели. – Хорошо. А у товарища Берии есть что дополнить? – обратил свой взгляд Сталин на наркома внутренних дел. Ещё свежи были воспоминания Верховного об июне-июле 41-го, когда генералы пытались оптимистичными рапортами прикрыть происходящую на западной границе катастрофу. И очень не хочется сейчас наступать на те же грабли. – Данные НКВД не расходятся с тем, что доложил начальник Генштаба. Добавлю только, что в восточной Турции на коммуникациях противника начали активно действовать партизанские отряды Народной армии Курдистана и ДРГ Закавказского фронта. Сведения из тылов Роммеля мы получаем весьма обнадёживающие. – Хорошо. Продолжайте, товарищ Василевский. – 28 февраля в Одессе капитулировал румынский корпус. Войска 1-го Украинского фронта[124] к сегодняшнему вечеру освободили Кишинёв и Измаил и вышли на юге Молдавии на советско-румынскую границу. На север от Кишинёва фронт к 1 марта проходил по линии Котовск – Умань – Белая Церковь-Чернобыль – Славутич – Чернигов – Брянск— Ельня – Невель – Даугавпилс – Лиепая. Все ранее окружённые группировки противника к 1 марта уничтожены или капитулировали. В ночь на 1 марта войска Центрального, а теперь уже 1-го Белорусского, фронта нанесли удар от Чернигова на Гомель. К вечеру 1 марта Гомель был освобождён. При этом была практически полностью разбита 2-я танковая армия Вермахта. Сейчас войска фронта наступают к Бобруйску. Уже освобождён Жлобин. Хочется отметить действия 3-й танковой армии 1-го Белорусского фронта. В двух встречных боях 1–2 марта танкистами этой армии было уничтожено до пятисот танков противника. Правда, в основном это были английские «Черчилли» и лёгкие шведские L-60. Политотдел армии просит прислать корреспондентов центральных газет. Говорят – зрелище впечатляющее: два поля заставлены двумя сотнями сгоревших танков каждое. – Пришлём. Продолжайте. – Одновременно с ударом 1-го Белорусского от Невеля ударил 4-й Белорусский фронт. На данный момент освобождён Полоцк, войска фронта продвигаются к Лепелю. По плану Генштаба, войска 1-го и 4-го Белорусских фронтов должны через четыре-пять дней соединиться западнее Минска. Минск штурмовать пока не планируем, так как там застряло до десяти лёгких пехотных дивизий противника. В основном там ждут отправки на фронт французы, норвежцы и бельгийцы. В полевом сражении они практически никакой ценности не представляют, но вот в городском бою могут нам крови попортить. – Что на севере? – Ленинградский фронт завершил окружение олонецкой группировки финнов, а первого числа перешёл в наступление на Карельском перешейке, на данный момент там прорвана первая линия обороны финнов. По льду Ладоги силами мотострелковой дивизии нанесён удар в тыл финнам на перешейке. Освобождён Приозёрск. По льду Финского залива к западу от Выборга переброшены две мотострелковые бригады и танковый полк на Т-70. Высадкой воздушных десантов блокированы все дороги, идущие из Выборга и Приозёрска в Финляндию. Таким образом, финские войска на Карельском перешейке уже находятся в оперативном окружении. Идёт накопление ударных частей в Приозёрске и к западу от Выборга. Исходя из сложившейся обстановки, через два-три дня планируем нанести удар от Приозёрска на Выборг. Штурм Выборга начнём, не дожидаясь подхода соединений Ленинградского фронта, штурмующих финские укрепления на Карельском перешейке. В Заполярье – тихо, позиционные бои. 9-й гвардейский мехкорпус генерал-майора Брежнева начал передислокацию в район Кандалакши. Готовность корпуса к рейду – к 10 марта. Начать рейд планируется синхронно с началом наступления Ленинградского фронта от Выборга на Хельсинки. – Василевский сделал паузу. – Что-нибудь ещё? – уточнил Сталин. – Да, товарищ Сталин, в Ярославль прилетели первые две бомбардировочные группы переданного нам США 308-го бомбардировочного крыла[126]. Всего прилетело 60 Б-17. Генштаб планирует силами этих американцев в ближайшие дни нанести удар по Хельсинки, а затем по железнодорожному узлу в Варшаве. – Почему именно в таком порядке? – В Варшаве очень сильная ПВО. Пусть в полную силу отработают по финнам, а затем уже и по Варшаве можно будет ударить. – Хорошо, используйте американцев. А как там с поставками этих Б-17 для наших ВВС? – Пятьдесят самолётов уже прибыли на аэродром под Оренбургом, ещё столько же готовятся вылететь с Аляски. Дня через три-четыре прилетят. Наши экипажи в Оренбурге уже приступили к освоению машин, командованием ВВС для этого отобраны лучшие наши экипажи, но, думаю, раньше чем с середины мая мы эти Б-17 использовать не сможем, всё-таки довольно сложная машина. – Ничего, пока наши лётчики их осваивают, пусть американцы повоюют. После Варшавы пусть в Стамбул слетают, а потом в Кёнигсберг. – Есть, товарищ Сталин. – Вячеслав, вы там с товарищем Берия разобрались с этим румынским перебежчиком? – обратился Сталин к Молотову. – Да, товарищ Сталин, этот полковник действительно является одним из адъютантов Михая I[127]. Но по этому вопросу подробнее товарищ Берия может доложить. Сталин согласно кивнул, передавая слово наркому внутренних дел.