– Есть, сэр. Позволено ли мне узнать, какое задание, сэр? – Ты поступаешь под команду капитана Стюарта, он всё необходимое до тебя доведёт. Всё, иди. Стюарт ждёт в приёмной. Не подведи меня, Георг. – Есть, сэр. 20–22 декабря, 1942 год, г. Анкара, Турецкая Республика. Более суток в самолёте, с двумя посадками, и группа капитана Стюарта приземлилась в аэропорту Анкары. Группа состояла из двенадцати человек. Шестеро, включая самого Стюарта, имели документы британских военнослужащих, направляющихся в посольство своей страны. Остальные шестеро представлялись иранскими бизнесменами и торговцами. Как понял Геворк из краткого инструктажа и перемолвок коллег, группа должна была обеспечивать безопасность какой-то жутко важной встречи или встреч. Такая группа была не одна, но о других, наверное, мало что знал и капитан Стюарт. В первый день в столице Турции группа негласно сопровождала визит какого-то важного типа из посольства Англии в президентский дворец. 21 декабря была условно свободным. Члены группы вместе и порознь гуляли по городку попутно изучая его. 22 декабря выдалось насыщенным. В обед в небольшой кофейне на окраине Анкары Геворк пил зелёный чай, изображая уставшего посетителя. Остальные британские агенты рассредоточились по залу и тоже вкушали пищу и различные напитки. Вошедший в кофейню Стюарт сопровождал господина средних лет в деловом сером костюме и с удивительно невыразительным лицом. Следом зашёл в сопровождении двух крепких мужчин турецкий чиновник и с важным видом уселся за столик к человеку в сером. Стюарт и сопровождающие чиновника сели за соседний столик. Беседа серого и чиновника продолжалась не более пятнадцати минут, после чего они тепло попрощались и разъехались по своим делам. А группа Стюарта через час собралась в специально для них снятом домике, тут же, на окраине города. Капитан поставил задачу на вечер. В одном загородном особняке на берегу озера Моган будет проходить приём. Стюарт с пятью военными доставит серого человека на приём. Остальные члены группы, получив новые документы, будут внутри поместья под видом сотрудников фирмы, обслуживающей приём, скрыто обеспечивать безопасность серого. Геворку и ещё одному молодому парню досталась роль официантов. Приём в особняке ничем особенным не отличался. Обычная встреча нескольких десятков бизнесменов, политиков и военных. В цивилизованном мире такие встречи не редкость, на них решается масса вопросов, принимаются решения о сделках и сотрудничестве. В неформальной обстановке гораздо проще обсудить щекотливые нюансы, которые невозможно отразить строгим деловым языком на бумаге официальных документов и контрактов. От приёмов в Лондоне или Нью-Йорке встреча отличалась только небольшой долей восточного колорита и присутствием премьер-министра Турецкой Республики Мехмета Сараджоглу[106]. Когда приём подошёл к своей середине, Сараджоглу изъявил желание покурить и удалился в кальянную, где случайно уже находился господин в сером костюме. Беседа этих двух людей весьма бы заинтересовала очень многих государственных деятелей мира. Но узнали, о чем на этой встрече говорилось, только на набережной Принца Альберта в Лондоне и на площади Дзержинского в Москве. В СИС информация пришла в виде отчёта самого серого человека, а в ГУГБ НКВД – в виде магнитофонной записи, сделанной сотрудником внешней разведки с псевдонимом «Амир». 20 декабря, 1942 год, г. Анкара, Турецкая Республика. Беседа президента Турецкой Республики Немета Инёню и спецпредставителя министра иностранных дел Великобритании Джона Ллойда[107] началась, как позже начнут говорить, – в тёплой дружеской атмосфере. После обязательных на Востоке вопросов о самочувствии знакомых и родственников и обязательных в Англии анализов погоды перешли к деловой части. – Итак, сэр Джон, мне не совсем понятен ваш сегодняшний статус. Посол Его Величества настойчиво просил вас принять, но сути вопроса не раскрыл. – Господин президент, я здесь по очень конфиденциальному поручению. Настолько конфиденциальному, что письменных полномочий у меня с собой нет. – И, увидев недоумённый взгляд Инёню, Ллойд торопливо добавил: – Но, если наша беседа пройдёт продуктивно, я смогу вам представить несомненные доказательства моих полномочий. – Вы говорите загадками. – Разрешите задать вам вопрос, господин президент, и после ответа я постараюсь всё разъяснить. – Президент кивнул, и Ллойд продолжил: – Как вы относитесь к возрождению Османской империи, не в смысле возрождения султанского режима и восстановления халифата, а в смысле объединения народов, живших в империи, скажем так, в рамках Турецкой Федерации? – Я всегда был противником возрождения империи. Ничем хорошим для Турции и турок это не закончится. Мы пока слишком слабы и уязвимы. И вряд ли кто из великих держав будет спокойно смотреть на возрождение империи. Никому в мире это не нужно. – Вы не правы, господин президент, правительство, то есть люди, которых я представляю, весьма заинтересованы в этом. – И что же ваше правительство или эти люди предлагают? – Скажем, они весьма благосклонно встретят стремление народов Сирии, Палестины и Аравии в их желании воссоединиться с великим турецким народом. Вполне возможно, что и иракский народ выразит аналогичное желание. – Предложение щедрое, но в чём подвох? В чём резон Англии отдать нам эти земли? – Всё просто. Рейх сейчас терпит поражение на юге России. Весьма скоро у рейхсканцлера нечем будет заткнуть огромную дыру на фронте. И весьма возможно, что Советы смогут этим воспользоваться. Вермахт начнёт терять свои соединения, они будут сыпаться, как домино. И тогда, вероятно, война закончится уже до конца следующего года. А нам такой конец войны не выгоден. – При чём тут Турция или, как вы говорите, Турецкая Федерация? – Ещё проще. Гитлеру не хватает одного или полутора миллионов солдат, чтобы заткнуть фронт. У Сталина есть лишний миллион – чтобы эту дыру расширить. Турция вступает в войну на стороне Германии. И Сталин будет вынужден этот миллион направить на турецкую границу. – Вы хотели сказать – на турецкий фронт! Это не одно и то же! И потом: это же ещё и война и с вами, и с Америкой. – Ну, насчёт Англии и Америки не переживайте. У нас в Сирии-Аравии не так много войск, мы отойдём. Эвакуируемся в Иран и Египет. Это будет договорной матч. – Но Советы! Даже Германия там увязла и несёт большие потери. Турцию Сталин раздавит за одну кампанию. – Если вы не будете слишком активничать, то и Советы не будут. Им главное – разделаться с Гитлером. А когда года через три война закончится, то мы с вами заключим мир и не дадим Сталину расправиться с Турцией. – Выглядит безумно. Турция будет на стороне проигравших. Что вас остановит в желании отобрать в конце то, что вы дали в начале? – Советы скорее всего всё равно выиграют эту войну по очкам. И всем нам надо будет через какое-то время ставить их на место. Так что с юга Сталина должна подпирать мощная держава, а не захудалая страна. Нам выгодно сохранение сильной Турции. – Вы так и не сказали ничего по поводу ваших полномочий, – холодно сказал Инёню. – Мы резко снизим давление на Африканский корпус Роммеля. Во французских войсках в Северной Африке произойдёт переворот, и они перейдут на сторону Роммеля. Это позволит Гитлеру сильно не напрягаться по поводу Северной Африки и высвободит ему больше резервов для Восточного фронта. Наши войска в Сирии и Палестине уже начали отход в Египет. С частями «Свободной Франции»[108], мы думаем, ваши янычары справятся без проблем. – А американцы в курсе ваших планов? – Зачем им об этом знать? Всё же должно выглядеть натурально. Англия сможет сыграть свою роль в спектакле, а эти дуболомы-янки могут и напортачить. – Но они же высадились с вами в Алжире… – В ближайшее время сильно пострадают два линкора, наш и американский. Наш флот в связи с опасностью от немецких подводных лодок уйдёт в Гибралтар и метрополию. Американцам ничего не останется, как свернуть морскую часть Североафриканской операции. – Я не готов ответить согласием на ваше предложение. Турция не готова к войне и её не хочет. Разбирайтесь со своими проблемами сами. Мы уже один раз ввязались в большую войну и чуть не потеряли вообще своё государство. Считайте, что этого разговора не было. А теперь извините, сэр, но у меня ещё есть дела. Всего хорошего. Охреневший от столь неожиданно окончившейся аудиенции и её печального результата, Джон Ллойд выскочил из президентского дворца, как пробка из бутылки. Ночь с 24 на 25 декабря 1942 год, г. Москва. Время близилось к 11 часам вечера, когда секретарь доложил Лаврентию Павловичу о том, что его зам, курирующий ГУГБ, просит срочно его принять. Возбуждённый Всеволод Меркулов быстрым шагом вошёл в кабинет своего начальника. – Что случилось, Всеволод? Гитлер застрелился? – решил немного пошутить всесильный нарком. – Хуже. Звиздец, полный звиздец, Лаврентий Палыч! – Меркулов кивнул наркому на графин с водой. – Разрешите? Выпил одним глотком стакан воды и начал доклад: – Час назад из Анкары доставили материалы. Магнитная запись встречи премьер-министра Турции и представителя главы МИ-6 Мензиса. Надо ехать к Верховному. Англия хочет спровоцировать Турцию на вступление в войну на стороне Германии. Они хотят убить Инёню. – Хорошо. – Берия очередной раз подивился про себя прозорливости Сталина, тому, как тот чувствует ситуацию. Он снял трубку ВЧ и, дождавшись соединения, произнёс: – Товарищ Сталин, срочные данные по Турции от ГУГБ. Хорошо. Сейчас приедем. Да, с Меркуловым. – Поехали, Всеволод. По дороге расскажешь. А запись вместе с Верховным послушаю. В пять минут уложились. Короткая поездка от площади Дзержинского до Кремля. Проверка документов. Кремль. Сенатский дворец. Ещё проверка документов. Приёмная. Поскрёбышев. Кабинет Сталина. Зашли, поздоровались. Подождали, пока предупреждённый Поскрёбышев организует установку магнитофона в кабинете. – Докладывайте, товарищ Меркулов. – 20 декабря в Анкаре состоялась встреча Инёню со спецпредставителем английского МИДа. Президенту Турции было предложено вступить в войну на стороне Германии. Англичане обещали ему отдать за это Сирию и Аравию с Палестиной. Инёню отказался. 22 декабря в пригороде Анкары состоялась встреча премьер-министра Турции Сараджоглу и представителя главы английской разведки Мензиса. Англичанин убедил Сараджоглу совершить переворот. Планируется, что президент будет убит «русскими» диверсантами. После чего Сараджоглу берёт власть в свои руки и объявляет войну СССР. Вкратце всё. Вот запись разговора премьера с англичанином. – Что ж, давайте послушаем. Включили запись. Через час, когда запись закончилась, Сталин попросил Поскрёбышева принести чаю и перекусить. Пока накрывали стол, Верховный ходил по ковровой дорожке и сосредоточенно курил. Сели втроём за чайный столик. Сталин сделал глоток ароматного напитка и задумчиво произнёс: – Чего-то такого и следовало ожидать. Что думаете, товарищи опричники, по этому поводу? – Надо предупредить, – высказался Меркулов, длинные фразы да на приёме у начальства у него всегда вызывали затруднения. Оратор Всеволод Николаевич был никудышный. Он был ценим руководством за потрясающую работоспособность. – Согласен, – это уже кивнул Берия. – А успеем? Судя по записи, – Сталин взглянул на часы, потом на календарь, – убийство президента Турецкой Республики запланировано англичанами на завтра, на 27 декабря. – Успеем, товарищ Сталин. В нашем посольстве есть копия записи. Продумаем инструкции послу. Как вручить запись. Сегодня Инёню будет предупреждён, – доложил Меркулов. – Так и поступим. Только продумайте, как не подставить наших сотрудников, сделавших запись. Ещё минут тридцать обсуждали детали участия СССР в этой интриге. После чего Берия и Меркулов удалились спасать турецкого президента, а Сталин вызвал Василевского с целью озадачить немедленным, но незаметным усилением войск на границе с Турцией и в Иране.