И не должно вызывать, ведь, по сути своей Зверев сказал им чистую правду. Они и правда нашли ту писательницу, по роману которой было совершенно убийство их любимой дочери. Они и правда связались с ней и провели уже даже несколько бесед. И она и вправду очень заинтересована в помощи следствию и делает все возможное, чтобы помочь выследить и поймать преступника, совершившего это страшное преступление. Давид опустил лишь одну маленькую деталь. Он не стал говорить родителям убитой девушки, что эта самая писательница – я. Но, они ведь и не спрашивали о том, кто она такая. А значит, Зверев четко ответил на поставленный ему вопрос. - Конечно, конечно…- отвечает мужчина Давиду, крепко пожимая ему руку. – Спасибо вам, Давид, за все, что выделаете. Лишь бы этого убийцу уже поскорее нашли. Мы со Зверевым прощаемся с родителями убитой и выходим из их квартиры в коридор подъезда. У меня на душе так паршиво и больно. Сердце просто места себе не находит, оно буквально разрывается от тоски и боли за этих двух безутешных родителей, потерявших единственную дочь. Уже на выходе я поворачиваюсь к ним, внимательно смотря в их полные горечи глаза. - Я вам очень соболезную… - говорю я тихо. - Спасибо, Лия… И, спасибо, что заглянула к нам. Я коротко киваю, и мы с Давидом уходим. Глава 21 Глава 21 Лия Давид провожает меня прямо до моего автомобиля. Я очень благодарна ему за то, что он так умело вывернулся и смог ответить на тот неловкий вопрос. Возле машины мы с ним прощаемся. Я все же говорю ему «спасибо», после чего сажусь за руль, но мотор заводить не тороплюсь. Я смотрю, как он доходит до своей машины. Как он оглядывается и машет мне рукой на прощание. И только после того, как он исчезает в своей машине, я, наконец, поворачиваю ключ в замке зажигания и выезжаю с парковочного места внутри двора. Еду я, разумеется, сразу домой. Школьные альбомы я не забираю с собой. Их уносит Давид. Но, большую часть я отфотографировала себе на телефон, потому что пообещала Звереву покопаться в снимках, хорошо изучить их, вдруг при повторном просмотре мне удастся вспомнить еще что-нибудь важное. Я приезжаю домой как раз вовремя. Отец вместе с Жанной заказали еду, чему я непомерно рада. Кажется, на фоне стресса я буквально не в силах сейчас что-нибудь готовить. Дома первым делом меня встречает Ляся, кидающаяся мне в объятия. - Ура!!! Ура!!! Мамочка приехала! Ура!!! – дочка крепко обнимает меня, звонко смеясь. – А деда с тётей Жанной столько всяких вкусностей купили! Пойдем, скорее! Я тебе покажу! – не унимается Ляся, даже не давая мне разуться. - Доча, подожди, дай маме хоть обувь снять! – улыбаюсь я, целуя ее в лобик. В коридор выглядывает отец. - А что за праздник-то у нас? – спрашиваю я у него, снимая с себя пальто, пока вокруг меня кружит, словно пчёлка, Ляся. - Да ничего особенного, - усмехается отец. – Никакого праздника. Просто мы с Жанной решили заказать еду, чтобы не готовить, - дальше отец переходит на чуть более приглушенный тон, прикрыв немного рот рукой, будто сообщая мне дальнейшую информацию по секрету: - Вообще-то Жанна не очень любит готовить. Она у меня больше предпочитает ресторанную пищу. «Ого! Вот это запросики у дамы. Для Малиновска прям потолок. Тесновато ей тут, видимо,» - думаю я про себя, усмехнувшись. А вслух отвечаю: - Вот как, понятно, - я стараюсь говорить ровным тоном, чтобы отец не услышал никакого подтекста. Решив, что это, в общем-то, не мое дело, я решаю не заморачиваться по этому поводу. Если отца всё устраивает, то пусть всё так и будет. К тому же, Москва научила меня принимать людей такими какие они есть. Все люди разные. Абсолютно. И свое собственное мировоззрение я никому навязывать не собираюсь. - Ты голодная, дочь? – спрашивает меня отец, вытирая руки кухонным полотенцем. - Да нет, - отвечаю я, пожимая плечами. – Я вообще-то поела недавно. Перекусила в одной кафешке. Вы ешьте без меня, а я пойду пока что поработаю. Ляся тут же бежит за мной, не унимаясь. - Мамочка, а мы с тобой потом почитаем? Почитаем? - спрашивает она, нетерпеливо покачиваясь с пяточки на носочек. - Конечно, малышка моя, - отвечаю я дочке с улыбкой и мягко глажу ее по голове. – Мы обязательно потом почитаю книжку. Сейчас только мама кое-что важное сделает по работе, и всё. Договорились? – обещаю я дочурке. Ляся тут же радостно кивает. - Пап! – зову я его, пока он не успел уйти на кухню. – Слушай, я спросить тебя хотела. А у тебя не остались, случайно, старые фотографии или альбом с моего выпуска? - Конечно, остались! – отвечает отец. – Там в спальне, в шкафу, на самой верхней полке стоит коробка. Там все, что твоё школьное было, все хранится. И фотографии и грамоты твои. А зачем тебе? – интересуется он. - Да так, не важно. Не думай об этом. Просто нужно кое-что глянуть, вот и спросила, - отмахиваюсь я, чтобы отец не задавал лишних вопросов. И папа не задает. Кивнув, он уходит в кухню, откуда тут же слышится их приглушенный диалог с Жанной. Я тем временем торопливо иду в спальню. Пододвинув стул к шкафу, я залезаю на него и достаю коробку со всем своим школьным барахлом. «Хорошо, что отец ничего не выкинул,» - думаю я. Закрыв шкаф и убрав на место стул, я ставлю коробку на журнальный столик и достаю оттуда альбом с фотографиями со своего выпуска. Сев на диване, я начинаю рассматривать все оставшиеся снимки. Мой внимательный взгляд снова цепляется за этого Ярослава. «Надо же, мне даже представить сложно, что Зверев с ним дружит…» - размышляю я, рассматривая лицо бывшего школьного изгоя. – «Вот уж никогда бы не подумала, что этот тип будет работать в правоохранительных органах. Блюститель закона, надо же. Хотя, какой уж так блюститель. Все же говорят, что ДПСники те еще ребята. Редко когда бывают чисты на руку. В таком случае, наверное, эта профессия ему очень даже подходит!» Я откладываю фотографию Ярослава и начинаю дальше шерстить свой школьный альбом. Достав свой телефон, я начинаю сравнить те снимки, что есть у меня, с теми, что я сделала сегодня с альбома, который мы со Зверевым получили от родителей убитой. Очень много фотографий повторяется. Одни и те же снимки. Оно и не удивительно. Ведь раньше далеко не у всех были фотоаппараты. Да и телефонов с камерами тогда еще не было. Поэтому все обычно обменивались снимками, у кого была возможность, ну и, конечно же, общие фотографии, которые делал профессиональный фотограф. Эти и вовсе были у всех совершенно одинаковые. Через некоторое время я нахожу фотографию одной девушки на фотографии. В голове моментально возникает воспоминание о том, как моя бывшая одноклассника очень долго с ней дружила. Точно, они ведь, по сути были лучшими подругами. Однако, было как-то странно. Они так дружили, а потом эта девушка, она будто исчезла. Я про нее и думать забыла. Очень долго я про нее ничего не слышала. Интересно, она все еще здесь? В Малиновске? Они поддерживали связь? Я еще раз бросаю внимательный взгляд на фотографию, с которй на меня смотрит тощая маленькая девчушка. Огромные очки с толстыми линзами. Немного неопрятная внешность. Лицо, покрытое широченными порами, от чего кажущееся ужасно рыхлым. Да, я помню ее. В школе ее все шпыняли. Постоянно издевались над ней. Никто толком и не хотел дружить с ней. И только Лера с ней дружила. Ну, и я нормально относилась, просто… Мы не были с ней близки так, как с ней дружила Лера. Лера всегда поддерживала ее. Всегда помогала. Успокаивала, если эту девчонку кто-то обижал. Вставала на ее защиту. Лера вообще была очень хорошей… Лера… Мне так жаль, что с ней случилась такая трагедия. Она была такой доброй… Как можно просто так взять и убить такого человека? Как вообще можно решиться на подобное? Я снова смотрю на фотографию, где стоит Лера, а рядом с ней эта самая девчонка. Даже на снимке она выглядит забитой. Любопытно было бы сейчас на нее взглянуть. Глава 22 Глава 22 Лия Уже совсем стемнело. Я готовлюсь ко сну, как и обычно. Первым делом я принимаю душ. Это занимает у меня не так много времени, ведь мне еще нужно искупать дочку. Набрав ванную с пеной, я зову Лясю. Пока дочка весело плескается в теплой водчике, я не перестаю думать о случившемся. Мысли в моей голове роятся, словно пчелы в улье. -Мамочка? А о чем ты думаешь?- спрашивает меня дочурка, и я тут же отвлекаюсь от своих размышлений. Улыбнувшись ей, я вешаю ей на голову пену, подмигивая. - Ни о чем, солнышко мое. Пойдем. Пора уже ложиться. Достав дочку из ванной и вытерев ее, я веду Лясю в комнату. Там мы с ней вместе сушим волосы феном, после чего я переодеваю ее в пижаму и укладываю в постель. Ляся тут же забирается под одеяло и хватает книжку, дожидаясь меня. Я присаживаюсь на край дивана, намазывая руки кремом. Вся эта ситуация никак не выходит у меня из головы. Неужели я так и буду мучиться до тех пор, пока убийцу, наконец, не схватят? - Мамочка, а ты почитаешь мне? Почитаешь? – не унимается Ляся, ерзая под одеялом. - Почитаю, конечно, - отвечаю я ей с улыбкой. – Ну-ка, двигайся! – я залезаю к дочке под одеяло и поднимаю подушку чуть выше, чтобы удобнее было сидеть. Дочурка тут же приваливается к моему плечу, протягивая мне книгу. Я начинаю читать ей сказку про гадкого утенка. Первые минут десять дочка внимательно слушает, однако, очень скоро мой тихий голос убаюкивает ее, и Ляся задремывает. Как раз в этот момент ко мне на телефон приходит уведомление. Осторожно уложив дочку на подушку, я беру телефон в руки. В шторке уведомлений у меня показывается запись: «1 новое сообщение» в вотсапе. Я открываю приложение и вижу, что это Зверев. «Давид? С чего ему писать мне сообщение так поздно?» Если говорить на чистоту, то я вообще думала что он не пользуется мессенджерами. Со мной он вообще общается только звонками, а иногда и вовсе в квартиру заваливается посреди ночи. Я хмыкаю. Открыв сообщение, я читаю, что же он мне написал. «Знаешь вот этих?» - значится в сообщении. И следом идет фотография. Снимок этот явно сделан криминалистом. Потому что на нем изображено место преступления. Двое мужчин приставлены к стене с заведенными за спину руками. Вокруг все вверх дном. Как будто там произошло какое-то ограбление или чересчур дотошный обыск. Я присматриваюсь к лицам прижатых к стенке мужчин. Кажется, я таких не знаю. «Нет, лица вроде мне не знакомы. А кто это? И что случилось?» - пишу я Звереву и тут же отправлю, закусываю ноготь на большом пальце и жду от него ответа. Давид прочитывает сообщение практически моментально. И следом я вижу, что он начинает записывать мне голосовое. Секунды тянутся так медленно, что я начинаю раздражаться. «Что там так долго можно записывать? Он что, поэму туда зачитать решил?!» - думаю я недовольно, смотря на анимацию записи голосового сообщения под его именем в приложении. Наконец, от него приходит ответ. Я тут же включаю, убирая громкость, чтобы слышать его слова и при этом не разбудить уснувшую дочку. «Сегодня задержали. Эти двое пытались проникнуть в квартиру к родителям Леры. Ну, убитой. Я в такие совпадения не верю, поэтому решил, что эти двое как-то связаны с убийцей. Мы сейчас пытаемся выяснить.» - голос Зверева звучит приглушенно, но слышу я его хорошо. Я снова возвращаюсь взглядом к присланной Давидом фотографии. Увеличиваю изображение, и стараюсь как можно тщательнее рассмотреть лица задержанных мужчин. Разочарованно вздохнув, я снова набираю ему сообщение. «Нет, я точно их не знаю. Они мне вообще не знакомы. Даже смутно никого не напоминают.» - пишу я Давиду и отправлю, а после закусываю губу, нервно вертя в руках свой мобильный телефон. Не успев дождаться от него ответа, я набираю ему следующее сообщение: