Вот это я забылась… Рядом с нами стоит незнакомая мне пожилая женщина лет семидесяти-восьмидесяти. На ней платье А-силуэта темно-синего оттенка с рукавами три четверти и длиной чуть ниже колен. Длинные бусы из жемчуга и серьги-гвоздики идеально дополняют образ. Равно как и красиво уложенное волнами каре седых волос. Эдакий привет из двадцатых. Я засмотрелась, честно. Никогда еще не встречала настолько элегантной женщины, да еще в ее возрасте. Просто обалдеть! — Спасибо, дорогая, мне тоже нравится, как я выгляжу, — кокетливо отзывается на мой нечаянный комплимент она, хитро косясь на Владислава своими голубыми глазами. И я опять вспоминаю, за каким занятием она нас тут застала. Это какой-то кошмар, с самого утра сплошь неловкие ситуации с членами этой семейки! Сколько можно-то? — Да ладно тебе, девонька, было бы чего смущаться, — смеется незнакомка при виде моей реакции. — Дело ж молодое, я все понимаю. Если она думала меня так успокоить, то зря. Я чувствую себя еще более неловко, чем раньше. Не знаю, куда глаза деть. Все-таки вводить меня в состояние смущения у этой семейки получается без лишних стараний. — Ба, перестань смущать мою Алену, — с укором вставляет мужчина. А я зависаю. Мою Алену, он говорит. Как если бы я и впрямь ему принадлежу, чему он неимоверно рад. И в моей груди подозрительно теплеет от этих слов. В общем, опасный он человек — мой босс. Очень опасный. Для женского сердца — так особенно. Потому что всего два нелепых слова, сказанных с неприкрытой нежностью, заставляют тебя поверить в свою исключительность. И хочется опять притянуть его к себе и поцеловать. Чего я, конечно же, не делаю. — Молчу, молчу, — отзывается тем временем старушка. — И вообще меня здесь нет. И действительно довольно проворно для своего возраста идет в сторону уборной. Мы с боссом недолго смотрим ей вслед, после чего он начинает смеяться. А вот мне совсем не смешно. — Прости, ба бывает немного эксцентричной. Но главное, что ты ей понравилась. Хотя ты не могла не понравиться. И прежде чем я успеваю что-то ответить, хватает меня за руку и тянет дальше в сторону столовой. Так что внезапный переход в общении с “вы” на “ты” я перевариваю молча, на ходу. В итоге решаю забить на это дело. После всего случившегося, наше с ним выканье, и правда, веет идиотизмом. — И чтоб больше никаких провокаций, — шепчет Владислав, прежде чем переступить порог нужной комнаты. Вот сказала бы я ему… Но молчу, естественно. На глаза попадаются еще двое незнакомцев. Подозреваю, дедушка и еще одна бабушка Владислава. Бабушка примерно того же возраста, что и ранее увиденная старушка, в точно такого же цвета платье, только приталенного фасона и с длинными рукавами, а вместо жемчуга ее шею украшало массивное колье с сапфирами. И волосы у нее длиннее и собраны в симпатичный низкий пучок. Она очень похожа на Ольгу Владимировну, точнее та на нее, из чего я делаю вывод, что это ее мать, а мужчина рядом с ней — отец. И сразу понятно, от кого Владиславу и его родительнице достались такие потрясающие глаза. Темно-синяя рубашка прекрасно оттеняет их, и я никак не могу перестать в них смотреть. И вообще, чем больше изучаю самого старшего из семейства Бестужевых, все больше кажется, что мой босс пошел внешностью в него. По крайней мере, улыбка у них точно один в один. Чуть лукавая, с долей насмешки и вместе с тем чертовски обаятельная. А если вспомнить, что стоящий перед нами принимает активное участие в жизни внука, то и вовсе не удивлюсь, если помимо внешности характером Владислав пошел тоже в него. — Хорошая, — выносит свою оценку тот, кого я так беззастенчиво разглядываю, и я вновь закономерно краснею, за что в очередной раз проклинаю себя. Сколько можно вести себя, как девица на выданье? Что ни слово или взгляд, то сквозь пол провалиться хочется. И лишь врожденное упрямство заставляет смотреть все так же прямо, делая вид, что ничего особенного и не происходит. Благо, никто больше не акцентирует внимание на моей внешности. А еще через некоторое время я ловлю себя на том, что втянута в беседу с Татьяной Эдуардовной — матерью Владлена Леонидовича. Той самой, что прервала коридорный поцелуй. И что это за женщина! Я в жизни не встречала настолько откровенного человека. И вместе с тем у нее очень утонченное чувство юмора. А еще она страшная модница. Шоппинг — стиль жизни — это вот прям про нее. Супруг ее умер почти сразу после рождения Владислава, оставив ей неплохое состояние, которое она вложила в развитие их семейного бизнеса и получала теперь неплохие дивиденды. — В новую жизнь нужно вступать во всем новом, девочка, так что мы завтра же идем с тобой по магазинам. Я и переварить такое заявление не успеваю, как вся остальная женская часть семьи с радостью поддерживают эту идею. И не только они. — Хорошая идея, ба. — Вот и договорились, значит. Мне не остается ничего, кроме как согласиться на все это безобразие. И я совру, если скажу, что прям уж так против. Наоборот, я, наконец, расслабляюсь, пускаю ситуацию на самотек. Неправильно? Возможно. Да и к черту! Надоело мучиться сомнениями. Боря же живет дальше, забив на все, чем я хуже? Поэтому дальнейший вечер проходит под эгидой веселья и радости. Потрясающие люди! Никогда прежде таких не встречала. Постоянные безобидные подколки, различные казусы из жизни — все это заставляет смеяться до слез, уткнувшись в мужское плечо. И уже все равно, что босс обнимает меня, прижимая к своему боку, а я кормлю его виноградом, слушая очередную байку из жизни Владимира Романовича и Олеси Алексеевны. Они оказывается вообще вместе с самого детства. Считай с рождения. Я пытаюсь представить, каково это — знать друг друга всю жизнь. Знать и любить. Я такое только в книжках читала, но наяву ни разу не встречала. Немудрено, что в такой семье вырос такой потрясающий мужчина, как Владислав. У него ни единого шанса не было стать другим. И я безумно этому рада. И даже слегка расстраиваюсь, когда вечер завершается, и нам приходится покинуть это гостеприимное место. Глава 22 За окном вновь неспешно проплывает городской пейзаж с грязными сугробами по обе стороны дороги, освещаемой ночными фонарями и фарами других машин. Впрочем, я не особо смотрю по сторонам, все мое внимание приковано к тому, кто находится за рулем. На мужских губах играет мягкая улыбка, и сам Владислав весь расслабленный, каким я его еще ни разу не видела за два года. И на моих губах против воли тоже играет улыбка. — У тебя замечательная семья. На зависть многим, — отмечаю негромко. — Да, они самые лучшие. — А Милослава Дмитриевна особенно, — припомина я шебутную старушку, которой возраст не помеха, чтобы жить на полную катушку. — Я почему-то так и думал, что вы с ней споетесь, — хмыкает босс. — Ну, мы не прям спелись… но с ней легко. Отнекиваться не вижу смысла, потому что старушка мне действительно приглянулась больше всех. Забавная. Хотела бы я, чтобы моя в свое время была такой же. — И весело, — добавляет Владислав. — Да. Скучать точно не приходится. — И это она еще сдерживала себя, чтобы тебя не напугать. — То есть завтра будет хуже? — деланно ужасаюсь. — Обещаю спасти тебя от нее раньше, чем станет слишком поздно, — обещает он с самым серьезным видом, да только губы так и норовят разъехаться в очередной улыбке. И не у него одного. И я даже не пытаюсь скрыть эмоции. Они льются из меня бурным потоком, и я щедро ими делюсь с сидящим рядом. Мне слишком хорошо, чтобы держать их в себе. — Мой герой, — поддерживаю шутку и театрально восхищаюсь, за что получаю заинтересованный взгляд. — А что, мне нравится. Отныне так меня и называй! — велит Владислав важным тоном. — Вот еще, — фыркаю весело. — Сперва спаси, потом требуй себе такое звание. — Когда я тебя спасу, потребую более материальную плату. — Это какую? — Поцелуй, конечно. Усмехаюсь. Жук хитропопый он, а не босс. Но не спорю. Наоборот, чувствую невероятное воодушевление по поводу завтрашнего похода в магазин. И да, я знаю, что веду себя слишком безрассудно, но остановиться не могу. В крови до сих пор кипит и бурлит после сегодняшнего дня. Немного в чувства приводит прохладный воздух, пока мы добираемся от машины до подъезда, но в тесном пространстве лифта все ощущения накатывают по-новой. Тем более, Владислав останавливается ровно за моей спиной. А стоит только створам закрыться, а кабине начать свое путешествие вверх, мне на талию ложатся мужские руки. Быстро и неотвратимо пробираются под полы пальто, притягивая ближе к их обладателю. Замираю, глядя перед собой. При этом ничего не вижу. Дышу и то через раз. Вся моя суть сосредоточена на ощущении горячих ладоней на животе. Ткань платья слишком тонкая, чтобы его затмить. — Влад… — Знаешь, как давно я мечтал услышать от тебя свое имя? — произносит он хрипло мне в макушку. — Как много раз хотел подойти и обнять тебя вот так? Но приходилось каждый раз себя одергивать? Потому что не моя. Чужая. Наравне со сказанным мужские губы принялись смещаться в бок, к правому виску. — Два. Два долгих года, — раздается уже над ухом. — С момента, как столкнулся с тобой на улице. Его шумному вдоху вторит мой не менее шумный выдох. Ладони с талии смещаются ниже и прижимают ближе к их обладателю. — Алена… — шепчет он, и я невольно прикрываю глаза. Чувствую на шее невесомый поцелуй и прикусываю губу до боли. — Никому тебя больше не отдам. Только моя. Не знаю, к чему бы это привело, но лифт на мою удачу заканчивает свой подъем, и я спешу выйти из него. На Владислава не смотрю. Сердце до сих пор бьется, как ошалелое, голова кружится, а легкие качают кислород через раз. Затем и вовсе прекращают. Ровно в момент, когда переступаю порог квартиры, а за спиной щелкает замок. Вдох и никакого выдоха. Мужские руки ложатся мне на плечи, помогают снять пальто, и я напрягаюсь еще больше. Почему-то здесь, в темной квартире, наедине друг с другом все чувства обостряются в несколько раз. Все волоски на теле тянутся в сторону того, кто одним своим присутствием электризует воздух. — Алена, — зовет он меня, разворачивая к себе лицом. Мне бы отшатнуться, но ноги не слушаются. Щеки касаются его пальцы, ласково поглаживая, смещаются ниже, под подбородок, вынуждая запрокинуть голову и посмотреть на него. В синих как море глазах бушует шторм. Меня захлестывает его волнами в один миг. Погружаюсь сразу с головой, быстро опускаясь на дно. — Не надо, — как издалека слышу свой голос. Не потому, что не хочу. А потому что я боюсь. Боюсь, что, пойдя на этот шаг, завтра уже о нем пожалею. И я не хочу так. Не хочу портить наши отношения, просто поддавшись моменту и своей сиюминутной слабости. Пусть это будет осознанно, тогда, когда мы оба будем уверены в этом.