Набрал охрану, попросил их пустить собаку к себе. - Иван Андреевич, мы все понимаем, но этот говнозавод уже сидел у нас, и усрал все. Мы больше убирать за ним не хотим. Что хотите делайте, но сидеть в говне всю ночь не будем, - ответил мне старший смены. - Ну, что, - обратился я к детям, - он там уже был и тоже загадил помещение, теперь его туда не пустят. Дети заплакали, а мне ужасно хотелось спать, внутри сидело раздражение и злость на самого себя, если бы я не позволил сразу этого пушистого засранца, то ничего этого бы не было. - Папа, он не так много ел вчера, скорее всего уже все выкакал, - начал новый разговор Степка. Устало потер виски и отправился обратно на улицу. Там поймал щенка, закрыл его в домике для инвентаря. Пусть и садовник завтра проникнется радостью бытия. И отправился в постель. Детям приказал идти спать. А сам уже не мог уснуть. В голове вертелся странный хоровод из мыслей. Утром открыл щенка, осмотрел его. Приказал садовнику помыть его и принести в дом. Осмотрел его. Дети не отходили от него ни на шаг. - Папа, это молоко и халапеньо - еле выговорив последнее слово, стал заступаться за питомца сын. - Чего? - Перец, мы накормили его перцем, потом молоком. И вот… - развел руками мальчик. - Как вы додумались? – заорал я. - Мы не знали. И вообще, мы не каждый день с щенками общаемся. Но мы научимся, обещаю, мы договорились. Сегодня пойдем учиться. В обед. После школы. - Та-ак, и чему вы собрались учиться? – переспросил у детей. - Дрессировать, кормить, ухаживать! Всему! – протараторил Степка. Я не ожидал от ребенка такого взрослого поступка, ответственного. Он собрался учиться новому, и это хорошо. Но эта собака никак не вписывалась в мои планы – это плохо. - Ты обещал, - со слезами сказал сын и обнял Эмму. Посмотрел на них и не смог отказать. Впервые за год. - Сегодня после школы поедем к ветеринару, и там вы расскажите про молоко и халапенье, а так же возьмем анализы, сделаем прививки. Дай телефон кинолога, я отменю ваши занятия на ближайшие дни. - Я сам отменю, - запротестовал Степан. - Почему ты не хочешь дать телефон? И чем ты собирался платить за занятия, - спросил очевидные вещи. - Она не говорила про деньги, - растерялся он. Улыбнулся наивности детей и обратился к няне. - Что там за кинолог? Где вы его нашли? - В парке, где и щенка. Я подошла, они уже дрессировали! – мямлила няня, и от ее ответа мне хотелось ее убить. Получается, она была черти где, разрешила общаться моим детям черти с кем и вообще ничего не знает. - Папа, это проверенный человек. Мы с ней виделись уже. И просто случайно встретились в парке. Она и показала как общаться с щенком. И пообещала и дальше показывать, - заступился Степан за няню. День казался абсурдным еще с ночи. Пообещал Степану забрать его после школы и съездить с собакой к ветеринару. В растрепанных чувствах приехал в офис, а тут! Вообще не знаю, как сдержался. Глава 9 Наталья Считала минуты до обеда. После той непонятной сцены в коридоре не хотелось никого видеть. Было только желание сбежать скорее к детям и заняться с ними щенком. Но и тут меня ждала неприятность. Уже почти перед самым началом обеденного перерыва ко мне на телефон пришло сообщение о том, что встреча отменяется. Щенка везут к ветеринару, чтобы сдать анализы, и сделать прививки. Меня эта новость безумно расстроила. Чтобы как-то вернуть себе позитивный настрой и хоть что-то сделать по работе. Стала себя уговаривать. - Наташа, все хорошо, значит, родители детей приняли их нового друга, они окажут ему ветеринарную помощь, проверят щенка, это правильно. Потому что это дети. И главное безопасность. Безопасность и контроль, - на последней фразе вспомнила их няню и усмехнулась. - Вот, за что я тебя люблю, - выдернул меня из моих мыслей и немного напугал начальник, - свет очей моих, Наталья, так это за непробиваемый оптимизм. Крутить шуры-муры с Чудовищем, - поднял вверх он указательный палец, - и при этом улыбаться. Вот не ожидал я такого соперника. И даже сказать не знаю что… - Роман Сергеевич, - осекла пришедшего в кабинет мужчину, - какой соперник? Вы о чем? - Ну, дорогая, я конечно не глава кампании, но все-таки мужчина видный. Что ж ты мои шансы то с нулем ровняешь, прямо-таки не соперник я ему? – подмигнул мне мужчина. - Хватит! – закричала я. Может еще вчера, на такой разговор я ответила бы шуткой. Но в этот раз было совсем другое настроение. Да, и надоело все. Решимость поговорить с Илоной нахлынула на меня, как лавина, и откладывать разговор или спускать все на тормозах не хотелось совершенно. - Роман Сергеевич, вы сами-то верите в то, о чем говорите? – для начала разъяснительную беседу с начальником, - какие соперники? Какие отношения? Что за бред, откуда вы это взяли? - Так, Наташенька, успокойся. Не хочешь афишировать, не надо. Мы все тут не дети. Главное, что я понял, и больше шутить по этому поводу не буду, - удивил меня горе-любовник совершенно серьезным, не свойственным ему, тоном. Ничего не успела проговорить, мужчина покинул мой кабинет, а я так и осталась со своими объяснениями о том, что у Илоны слишком бурная фантазия и длинный язык. Иван День продолжал стремительно лететь к чертям собачьим. Приближался поход к ветеринару, а я уже не знал кого туда надо вести, щенка по кличке Шарик, или меня самого. Потому что я вел себя как разъярённый зверь. Илона ходила уже вдоль стеночки, глаз не поднимала и слов не говорила, почти. Все-таки Илона и молчание два понятия несовместимые. Но, тем не менее, была она куда покладистее и тише, чем обычно. Решил не запугивать до полусмерти свою помощницу и чуть раньше отпустил на обед. Через небольшое количество времени мне жутко захотелось кофе. Вышел в приемную, чтобы приготовить себе напиток. Но так и не успел этого сделать. В помещение ворвалась разъяренная Наталья. Она прямиком направилась к столу моей сотрудницы. Повертела головой, оглядываясь, перегнулась через стол, как бы проверяя, не сидит ли та под упомянутым предметом интерьера. Еще раз огляделась… А мои мысли понеслись еще на ее попытке найти секретаря под столом. Не знаю, что на меня нашло, не иначе, наваждение какое-то. Я был ошарашен ее порывистостью, грацией, красотой, темпераментностью. Наташа была в ярости. Не скрывала этого. И для меня было такое ее поведение непривычным. Оно будоражило. А может просто, перекликалось с моим собственным состоянием. - Где же тебя носит? – сердито произнесла посетительница. Чем немного отрезвила меня. Голос звонким колокольчиком летал по просторной приемной. И будто звонок с урока будил меня. Но вместе с тем и будил что-то во мне. Что-то тайное, потаённое, а может просто забытое. - Вы что-то тут потеряли? – привлек к себе внимание гостьи. -А, - испугалась девушка и стала озираться, - Я вас не заметила! – стала оправдываться она, но потом замолчала. Наташа немного постояла молча, потом что-то подумав, всем видом транслируя решимость, пошла на меня, будто в наступление. И при этом была невероятно эффектна. - Что ж, - сказала тихо, сквозь зубы она, - значит так лучше! – остановилась прямо передо мной, она поставила руки на талию, и сдвинула брови, - Может, хватит? – сделала она еще один шаг ко мне, сокращая расстояние между нами достаточно сильно, - Сколько можно? Вам самому не надоело? Сколько вы еще будете ко мне придираться? Внешность вам моя не нравится? – провела она руками вдоль своего тела в демонстративном жесте, и тряхнула головой, от чего ее роскошные волосы стали колыхаться, как черный шёлк или нефть, - макияж? – изогнула она одну бровь и облизала нижнюю губу. Она сделала это так естественно, видимо для того, чтобы немного унять свои нервы, но это было так завораживающе. Уставился на ее идеально прорисованные красной помадой губы. - Что вы хотите от меня? – поток вопросов не прекращался, - И вообще хотите ли? По-моему, вы просто изводите меня. Но за что! – еще больше сократила расстояние Наталья. Мой мозг отключился. Взял ее одной рукой за затылок, а второй за талию и притянул к себе. Когда хрупкое тело оказалось в плену моих рук, странная эйфория овладела моим собственным телом. Будто так и должно быть, будто я дождался правильного, нужного момента. Вот так было и так будет всегда. Прижал ее за талию теснее к себе. И даже не замечал маленькие холодные ладошки у себя на плечах, которыми она упиралась и старалась оттолкнуть меня. Остановиться в тот момент я не мог, и поэтому ее усилия были напрасны. Впился поцелуем в призывно красные губы. И потерял себя окончательно. Сумасшествие. Только так можно было назвать происходящее. Потому что я парил, я сходил с ума от счастья. Такого острого и такого забытого за последние годы. Это было как смерть. Я забыл обо всем, только чувствовал, ощущал и ликовал. Полностью отключился от реальности. Только ее губы, которые были для меня слаще самых сладких ягод мира, которые были мягче воздушных облаков. И самое главное – она мне отвечала. Я полностью слился с ней. Полностью забрал ее себе. И впервые, за долгие годы я чувствовал себя полным, целым, счастливым. - А-а-а, - как электро шоком по мозгу прошелся стон наслаждения, воспроизведенный тонким и звонким голоском Наташи. Вернулся в реальность. А уже все так сложно, что сложнее не придумаешь. Я прижал Наталью к стене и страстно целовал ее. Она обвила мою талию своими длинными ногами и выгибалась в моих руках. Ее юбка была задрана до талии. Мои пальцы вовсю орудовали там, где быть не имели права, и это все в незакрытой приемной. Остановился. Вынул пальцы. Поставил Наташу на пол. Ее немного штормило, ноги девушки держали ее слабо, поэтому слегка придерживал ее, чтобы она могла стоять нормально. В ее глазах читалось недоумение и неудовлетворенная страсть. Я хотел прижать ее к себе и продолжить. Руки сводило от собственного желания. Растрепанный и потерянный женский вид будил неизведанные струны души. Даже позвоночник свело от напряжения. - Вот такие ассоциации и желания порождает ваш внешний вид. А у нас тут серьезная, солидная организация, а не бордель, - произнес я, но сам не верил, что говорю это. Глаза Наташи гасли прямо под моим взглядом, в них было столько боли, столько непонимания и тоски. Что самому от себя стало тошно. - Если вы не хотите, чтобы к вам так относились, то приведите себя в порядок. И ходите на работу, как работник на работу, а не дорогая проститутка на охоту, - меня несло, я это понимал, но ситуация стала критичной, мне нужно было прежде всего для себя отрезать все пути. Чтобы даже надежды не осталось на то, чтобы подобное повторилось. Вместе с Наташей гас и я. Счастье, некогда разжигающее внутри меня свет, испарилось, и уже внутри рыдал огонь боли. Я чувствовал сам всю боль Наташи, будто между нами была незримая связь, и от этого мне хотелось выть. Стонать, как раненый зверь. - Извините, - окликнул нас ненавистный мне теперь Роман, - Наташа? Наташ, - окликал он девушку, что как статуя стояла у меня в приемной. Она была подавлена, казалось еще чуть-чуть и сломается. Я готов был рвать на себе волосы. Кровь закипала и сворачивалась у меня под кожей. И тут к ней подошел ее начальник, приобнял за талию, и она уперлась лбом в его плечо. Постояла так. - А ты говоришь, что он мне не соперник! – очень тихо, почти на ухо Наташе, произнес Роман Сергеевич, но я все слышал. - Нет, Роман Сергеевич, вы вне конкуренции, вы самый лучший, самый любимый начальник, - прохрипела она ему в плечо, потом резко выпрямилась, поправила одежду, вздернула подбородок, и будто натянутая до предела струна, не оборачиваясь на меня, вышла из приемной. Ее начальник посмотрел на меня как на идиота. Мотнул головой молча, как бы подтверждая или отгоняя собственные мысли, и тоже вышел из проч. А у меня перед глазами все еще стояла Наталья Антоновна Блеск, которая секунды назад гасла. Огонь нас охватил и он же погасил. Осталась зола. Вспомнилась сказка про стойкого оловянного солдатика. Где горничная, выгребая золу из печки, нашла блестку, которая уже не сверкала, и маленький кусочек олова в форме сердечка. Но только у меня сердца нет. У нас другая сказка. И чем раньше она закончится, тем больше вероятности для Наташи, что будет счастливый конец. Грудь жгло. - Пустота болеть не может, поэтому просто жжет, свет от ее блеска жжет мою пустую темень, - усмехнулся сам про себя.