Глава 23 Наталья Первые совместные выходные с Чудовищем прошли очень напряженно. Мы будто привыкали, примерялись друг к другу. Боялись ранить словами, действиями, и это создавало напряжение. Мы будто не отношения строили, а по минному полю ходили. К концу воскресного дня стало совсем невмоготу. - Я поеду домой. Мне надо переодеться. И вообще… - хотела сказать, отдохнуть, но вовремя остановила себя. - Да. Мне надо навестить детей. И проверить все ли готово к учебной неделе, - подтвердил радостно Иван. Стало смешно и грустно одновременно. Мы так старательно строили отношения два дня, что устали как на настоящей стройке и теперь поедем отдыхать друг от друга. - Мы поторопились, - призналась себе и Чудовищу в очевидных вещах. - Нет, просто мы не умеем. Но обязательно научимся, - стал отрицать он, - Наташ, это не показатель нашей несостоятельности, - все-таки озвучил реальное положение вещей Иван. - Мы не сможем, - грустно призналась в том, что не готова бороться. - Сможем. Выйдем на работу. Развеем домыслы и пересуды, будет легче. Ты съездишь к Гаврилычу, я поговорю с детьми и подготовлю их. Все постепенно будет налаживаться, если налаживать, - цепляясь пальцами за мои, уговаривал то ли себя, то ли меня босс. - Зачем? Зачем такие сложности? – начала впадать в отчаяние и истерику. - Потому что я тебя люблю! – твердо, уверенно, почти с деловыми нотками, заявил мужчина, - А ты? Ты любишь? – спросил робко, но поправил себя, - И ты любишь, я знаю, я чувствую, ты тоже любишь меня! – не сказал, а постановил он. - Люблю, - тихо произнесла то, что думала уже никому и никогда не скажу, - Но не умею. Мы молча обнялись, я расплакалась, но это были слезы облегчения, а не боли. Будто напряжение всех двух дней лопнуло и выходило как нарыв, вытекало в виде слез. И стало легко, спокойной. Даже уезжать домой уже не хотелось. Но надо было переодеться, а Ивану повидать детей. - Обещай, что завтра не испугаешься и выйдешь на работу! – попросил, глядя мне в глаза мужчина. Я думала над тем, чтобы еще неделю погулять, собраться силами. Походить почаще к Марьям, погулять с Стёпой и Эммой. Но как сказать об этом Ивану не знала. - Наташ, чем дольше ты будешь бояться, тем страшнее будет, - стал он меня убеждать. - Я не боюсь, просто есть еще дела, которые мне бы хотелось сделать. Раз уж мое начальство дало мне отпуск, - улыбнулась спокойной ему. - Ты не обманываешь меня? Ты, правда, хочешь сделать какие-то дела? А не избегаешь встречи с коллегами? - Правда, Вань, - подтвердила свои слова и обняла мужчину крепче. - Тогда выходи, как захочешь! – соизволил не отнимать «вольную» строгий начальник. Рассмеялась своим мыслям. Поцеловала нежно своего Чудовище и отправилась домой. Впереди была насыщенная неделя. Как и планировала, на работу я не вышла, ни на той неделе, не на следующей. «Гулять, так гулять», — подумала я. С Иваном мы писали друг другу смс. И было в этом что-то романтическое, детское. - Опять Иван? – улыбаясь, спросила Марьям, когда наш разговор прервал очередной сигнал моего телефона. - Нет, Степан! – тоже улыбаясь, ответила я, попутно набирая ответ ребенку. - Так-так-так, а кто у нас Степан? – поводив бровями, поинтересовалась психолог. - Это ребенок. Мы познакомились случайно. И теперь общаемся. Я дрессирую их собаку, — ответила торопливо. «Сегодня все в силе, одевайтесь теплее, выпал первый снег» - написала попутно мальчишке. «Есть, мэм! » - ответил Стёпка. Подняла свой взгляд на женщину, сидящую передо мной. По ее лицу было трудно что-то понять, но изменения улавливались. Отложила телефон и приготовилась внимать. - Наталья, — обратилась очень осторожно Марьям, — давайте все же отвлечемся от темы мужчин в вашей жизни и затронем другую – детей. Я тут же вся сжалась. На лбу проступил пот. Мне категорически не хотелось затрагивать эту тему, и вообще, очень захотелось бежать. Все равно куда. А если быть точно, на площадку, где меня будут ждать Стёпка с Эммой. Там выпал первый снег, там Шарик будет резвиться. Дети - смеяться. И будет легко и хорошо. - Я понимаю, что для вас это неприятно, — все так же мягко и аккуратно произносила слова женщина, — но, это болевой момент. И мы должны его проработать. Понимаете? Я никак не реагировала, понимать, конечно, все понимала, но соглашаться, говорить и ковырять то, что с таким трудом зарубцевалось, не хотелось. - Наташ, вы были у гинеколога, которого я вам советовала? – спросила по-житейски Марьям. Помотала головой. Все также, не решаясь заговорить. Голос будто пропал. Горло пересохло, губы слиплись. - Вы говорили с Иваном о детях? – продолжала тему специалист. - Да, — выдавила из себя слово с большим трудом. - Прекрасно! Это очень хорошо! Не могла разделить радости психолога. Потому что категорически не видела ничего хорошего в этом вопросе. - Как Иван относится к вопросу детей? – не унималась она. - Нормально относится, у него они есть, — сухо ответила на поставленный вопрос. - О! Еще лучше! Вы уже познакомились? – наступила на больную мозоль женщина. - Нет. Мы не знакомились, и в ближайшее время не собираемся. Я не готова. Я не могу встретиться с детьми, которые потеряли своих матерей. - Вы не уверены в отношениях с Иваном? - Я ни в чем не уверена. Это ответственный шаг. Это мужчину можно бросить. Понимаете? А детей нет. Я не могу так. - С одной стороны, вы правы. Дети – это серьезный шаг, большая ответственность. И к этому надо быть готовой. А с другой… - Марьям замолчала. Я не стала ее торопить, не стала говорить что-то свое. Я понимала, что за моими громкими словами прячется тихая боль и трусость. Но на то они и тихие, чтобы о них не кричать на каждом углу. - Наташ, а если вы никогда не созреете? Отношения не будут всегда гладкими. И вы будете ссориться с Иваном, мириться. И будут острые моменты. А дети растут очень быстро. Нет, можно конечно в таком режиме прожить еще десять лет, и дождаться совершеннолетия детей. Они уйдут, а вы придете в его жизнь. Но стоит ли ждать? Я уставилась на психолога. Она смотрела на меня спокойно, выжидая. - Я призываю вас заняться вопросом материнства и детства. Сходить к врачам. Поговорить с Иваном, может он поддержит вас. И не затягивать с этим. А еще, попробуйте вернуться в места вашего детства. Туда, где вы были ребенком. Попробуйте почувствовать то время. Перенестись в него. Вспомните свои страхи, надежды, переживания, мечты. Это поможет вам при вашем общении с детьми Ивана. И не привязывайтесь к детям с собакой. Вы замещаете свое желание стать матерью этим общением, которое с одной стороны, вас ни к чему не обязывает, с другой, дарит мнимое ощущение причастности к жизни детей. Пусть чужих, пусть временно, но причастной. Вы боитесь встретиться с детьми Ивана, но не боитесь привязаться к чужим детям? Что будет, когда дрессировка будет не нужна? Что вы будете делать? Я слушала Марьям, и внутри все холодело. Она будто озвучивала мысли, которые сидел в голове где-то очень глубоко, в потаенном уголке и как чесоточный клещ не давали покоя, но были не видны. А Марьям как будто под микроскоп их посадила. И дала детально разглядеть. - Подумайте над тем, как вы будете расставаться с детьми с собакой, и знакомиться с детьми Ивана. Направляйте силы и эмоции не туда, где проще, а туда, где нужнее. Это сложно. Страшно, где-то, может быть. Но это нужно. Вышла из кабинета, будто не на своих ногах. Прощаться со Степаном и Эммой не хотелось. Да и к Шарику успела привязаться. - Я могу потом подружить детей Ивана с этими ребятами. Может они подружатся, и будет веселая компания? – успокоила внутри сама себя. Дрессировка прошла отлично. Шарик веселил нас с детьми. Первый снег, свежий воздух, все располагало к хорошему и легкому общению. Дети уже увереннее вели себя со щенком, а он лучше отзывался на команды. Прогресс был очевидный. Я радовалась вместе с ребятами. И веселью, и тому, что наши встречи стали приносить плоды. - Наташ, ты замужем? – вдруг ни с того, ни с сего спросил меня Стёпа. Опешила. Не сразу сообразила что ответить. - Не-ет, - протянула растеряно я. - Это так хорошо! – захлопал в ладоши мальчик, — А как ты относишься к детям? – тут же задал новый вопрос. Последние слова ввели меня в окончательный ступор. Еще было живо разбереженное чувство, которое встряхнула Марьям, а тут еще и мальчик с такими вопросами. - Стёпа, — начала постепенно приводить своим мысли в порядок и конструировать ответ, — я люблю детей. И я в отношениях. У меня есть мужчина. Улыбка с лица мальчика тут же сползла. И мне стало так грустно, тоскливо. Будто не было веселья до этого. Будто я не смеялась только что, глядя на то, как Шарик бегает за снежками, которые кидает Эмма. - Хорошо! – проговорил потухшим голосом ребенок, — нам пора. Шарик, Эмма, пойдемте. Мне еще уроки делать, — позвал он друга и сестру. Не стала их останавливать. Потому что предложить им было нечего. И продолжать разговор было опасно и бессмысленно. - А почему вы не поженились? – спросил все-таки Степан.