— Итак, Вишенка, как думаешь бабло отрабатывать? – бархатистый низкий голос окутывал невидимым коконом, вызывая мурашки по всему телу. Его обладатель нагнулся, впился пальцами в мой подбородок, заставляя поднять голову, и посмотреть на него. – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Его звериному рыку невозможно было не подчиниться. Я распахнула глаза, мгновенно провалившись в два голубых омута. Больше напоминавших холодные ледяные озера. Упав на самое дно которых, можно было разбиться насмерть. Жесткий, властный взгляд одного из братьев Серафимовских не сулил мне ничего хорошего. Наоборот, обещал скорую расправу, если я не начну говорить. А я не могла все рассказать, просто не могла подставить свою сводную сестру, хоть и осознавала, что та не моргнув глазом подставила меня. В очередной раз. Кроме того, ведь Дарина только устроила меня на ту работу. Все инструкции я получила от той милой женщины, начальника отдела кадров. Неужели, они с сестрой в сговоре? Сейчас я не могла здраво мыслить, от ужаса и страха свело все тело, я даже не могла пошевелиться. — Соломон, а она красавица, смотри какой ротик, — похабно ухмыльнулся тот, что продолжал удерживать меня пальцами на плдбородок. Наверняка, синяки оставит, чертов ублюдок. – Ну как детка, будешь говорить? Или мне проверить, насколько он у тебя рабочий? – ухмыльнулся бугай, проведя большим пальцем по моим губам, силой вторгаясь в сжатый рот, но так и не сумел заставить меня разжать зубы. — Пошел к дьяволу, ублюдок, — прошипела разъяренной кошкой, мотнула головой, освобождаясь из его хватки. Такова была моя реакция на стрессовые ситуации. Внутри дрожала от ужаса, боялась, и выплескивала все эмоции наружу. Ага. Прямо на тех, кто и являлся причиной моего ужаса. Вызывая во мне помимо страха, другие, уже совсем непонятные эмоции и ощущения. Которые горячей волной прокатились по всему телу, и осели странной тяжестью между бедрами. Меня вынудили танцевать стриптиз в этом чертовом клубе, но никто за месяц не прикасался. Бархатов, сдержал слово, обеспечивал безопасность хорошо. Так что, я была и осталась девственницей, наверное, единственное в этом развратном вертепе. Склонившийся надо мной бандит полыхнул взглядом. — Дерзкая, Вишенка. Люблю таких, уверен, будешь шипеть и царапаться, словно кошка, пока я буду вытрахивать их тебя нужные нам ответы. — Алекс, веди ее сюда, — раздался от дивана стальной голос, — думаю, пришла пора нам познакомится поближе. А твои ушибленные яйца наша Вишенка залижет в другой раз. Сейчас нам нужны ответы. — Вставай, кроша, раз не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Меня легко, словно пушинку вздернули вверх за обе руки, заставляя встать, и подвели к главарю, что развалившись сидел на диване. — Пришла пора познакомится поближе, — проучал Соломон, и ухватившись огромными лапами за мой лиф, разорвал его в клочья. Глава 2 Лиза Легкая ткань с треском легко разорвалась, повиснув полупрозрачными лохмотьями на моих руках. Кондиционер разгонял по ВИП-кабинету прохладный воздух, от чего мои соски тут же сжались в болезненные камушки. По коже прокатились холодные мурашки. От пристального внимания, залипших на моем обнаженном теле бандитов, от страха с новой силой скрутило внутренности. Я дернулась, желая прикрыться, но стоявший позади лысый бугай не позволил. Ловко обхватил мои запястья руками и завел их за спину. Заставив выпрямиться, выпятить грудь вперед. Прямо к сидевшему напротив Соломону. Словно преподнес ее этому ублюдку как презент. — Охренеть! – выдохнули одновременно оба мужика, один мне в макушку, второй прямо в грудь. От чего жесткие вершинки затвердели еще больше. – Шикарные сиськи, пышные, сочные. А сосочки какие, словно крупные спелые ягодки. Темно-розовые, как вишенки. Соломон внезапно подался ко мне, в стальной хватке сжал мое горло, испытующе заглянул в глаза. — Скажи мне, Вишенка, сколько мужиков мяли твои сиськи? Сколько лапало за задницу? Сколько запускали руки в твои трусики? – прорычал зверь, замерев в паре сантиметрах от моего лица. Внутри меня все похолодело от ужаса, по щекам потекли слезы. — П-п-прошу вас! — Сколько? – рявкнул Соломон, еще сильнее сжимая пальцы на моем горле. – Сколько мужиков уже трахали тебя, Вишенка? Я упрямо молчала, поджав губы, не желая отвечать на столь унизительный вопрос. Вся тряслась от страха перед этими пугающими до ужаса мужчинами. Даже ступни уже не так сильно жгло, боль из-за страха отошла на второй план. — Не скажешь правду, я разложу тебя прямо на этом диване, и поверь, ничего кроме боли тебе это не принесет, — Соломон слегка отстранился, скользнул рукой вниз с моей шеи, как-то нежно поглаживая кожу. Уделяя внимание шее, плечам, ложбинке между грудей. Обхватил ладонями пышные холмики, наслаждаясь упругостью моей твердой двоечки. Коснулся сосков пальцами, сжимая, перекатывая между ними упругие вершинки. То нежно, то жестко, вызывая во мне какие угодно эмоции, но не страх. Я никогда в жизни ничего подобного не испытывала. Страх смешался с каким-то другим чувством, охрененным, горячим, сладким. Второй рукой Соломон обхватил меня за промежность, скользя пальцами по нежным складочкам прямо сквозь ткань. И меня затрясло еще сильней, я не выдержала, закричала: — Никто! Слышишь, ублюдок, никто ко мне раньше не прикасался, — всхлипнула, задыхаясь, ощущая, как по щекам текут слезы. — Вот видишь, Вишенка, главное хорошая мотивация. Так почему ты упрямишься, и не желаешь говорить, м? – прорычал Соломон, продолжая лапать меня за грудь и промежность. – Почему не расскажешь, кто тебя нанял? На кого работаешь? Куда дела деньги с наших счетов? Кому продала особо секретные документы? – под конец, Соломон уже рычал, как чертов зверь. И так же по-звериному терзал мое тело. — Я могу быть нежным, очень нежным. А могу… грубым… Внезапно, бандит сжал мой сосок настолько сильно, что я всхлипнула от пронзительной боли, прострелившей сосок. И тут же обхватил вершинку ртом, обдавая горячей влагой, ударяя по нему языком, облизывая, унимая боль. — Ты чертов насильник! – пробормотала я, извиваясь, желая избавиться от его прикосновений. Но лишь еще сильней прижималась к Соломону, терлась грудью и влагалищем о его руки и рот. Сидела на его бедрах, широко расставив ноги, ерзала, не могла вырваться. Ощущала, как жар, исходящий от мощного мускулистого тела, стелется по моей коже, проникая внутрь. Воспламеняя каждую клеточку вопреки моей воле. Жар от мужского тела распространялся по бедрам к попке, концентрируясь в промежности. И этот мужлан все почувствует, если не уберет свою руку. Никогда в жизни не ощущала и не испытывала ничего подобного. Казалось, Соломон обжигал меня, действовал как-то неправильно. Противоречивые эмоции раздирали на части, вносили сумбур в мои ощущения. Я не хотела ничего ощущать, и тем не менее, ощущала. Жар. Влагу. Ноющую пустоту внизу живота, от которой все внутренности скручивало в узел. Мне до безумия не хватало чего-то еще, я не понимала, чего именно. Сгорала в пугающих ощущениях, не осознавая, чего жажду больше. Чтобы меня отпустили? Или чтобы они продолжили? Оба незнакомца сводили меня с ума, заставляли ощущать все это, сходить с ума. Казалось, еще немного, и я сама начну умолять их не останавливаться. Меня даже не смущало, что кто-то наблюдает как меня лапает Соломон. Наоборот, мне это нравилось, я жаждала заполучить в свое полное владение обоих мужчин. Охреневала и ужасалась собственных мыслей. Продолжая вырываться, не желая сдаваться на милость победителям. А мужчина, прижавшийся к моей спине обнаженной грудью… и когда только успел раздеться… добавлял сумятицы в мои ощущения. Создавалось впечатление, что меня окунули в жерло вулкана. По венам заструилась настоящая лава, воспламеняя каждую клеточку. И я не понимала, от чего больше меня трясет, от двух горячих тел, между которых оказалась зажата, или от страха. — Ты понятия не имеешь, что такое насилие, девочка, — выдохнул мне в лицо Соломон, — и мы проследим, чтобы никогда этого не познала. Мы все проследим! — А что тогда сейчас происходит? Разве не насилие? Вы меня лапаете! – всхлипнула я. — Мы проводим допрос, кроша, — пробасил мне в макушку лысый бугай, — поверь, сдерживаемся изо всех сил. – И в подтверждение своих слов, прижался бедрами к моей спине. Демонстрируя, насколько сильно он сдерживается. – Чувствуешь? У меня в штанах все дымится, до того хочется трахнуть тебя. Всадить член в твою киску, весь полностью, по самые яйца. И трахать до искр из глаз, а потом, залить твою киску спермой под завязку. — Мы не насильники. Бабы всегда сами на член прыгали, текли водопадом. Уверен, и твоя писечка уже полыхает, и хлюпает от влаги. — Нет! – я отрицала очевидное, не веря, что мое тело может предать свою хозяйку. — Да! Думаешь, пытать и проводить допрос можно только причиняя боль? Ты ошибаешься, девочка! Мы придумаем для тебя более изощренные, сладкие пытки! Доведем до такого состояния, что ты сама нам все расскажешь. Лишь бы мы позволили тебе кончить! – прорычал Соломон, продолжая одной рукой ласкать мою грудь, а второй растирать промежность, скрытую лишь тонкой материей. – Сейчас, у тебя есть возможность, все нам рассказать! — Я ничего не знаю! – пробормотала, посмотрев в сторону, не в силах вынести пламя, полыхающее в его глазах. Хладнокровную решимость добиться своего во чтобы то ни стало. — Ты сама виновата, — хрипло выдохнул Соломон, и схватив мои легкие полупрозрачные шальвары, рванул их в разные стороны. – Лекс, держи эту дикую кошку! Лысый бугай сковал меня руками, прижимая к собственному горячему телу, полностью обездвижив. Лоскутки штанов спланировали вниз, обнажая мои попку, бедра, и промежность. А в следующее мгновение, меня прошибло электрическим разрядом от самой промежности до сосков. Казалось, в моем теле вспыхнули разом все нервные клеточки. — Нет! – всхлипнула я, и тут же замолчала, слишком ошеломленная ощущениями, поработившими разум. Внизу живота словно взорвался вулкан, истекающий лавой все сильнее и сильнее, по мере того, как Соломон ласкает киску. То задевая выступающий между половых губок бугорок клитора, то скользя по припухшим губкам, задевая расщелину между ними. Растирая липкую влагу, которой оказалось настолько много, что она стекала потоком по промежности, губкам, вниз, на попку. Стекая вниз, на бедра Соломона, пачкая липкой субстанцией черные джинсы. — О да! Как я и думал, тут настоящий потоп, — довольно проурчал Соломон, собирая пальцами мои собственные липкие соки, скользнул пальцем между губок прямо во влагалище. – Вот так, Вишенка, такая горячая, влажная! Течешь как сучка во время течки!