10 Не помню сам, как я вошёл туда, Настолько сон меня опутал ложью, Когда я сбился с верного следа. 13 Но к холмному приблизившись подножью[2], Которым замыкался этот дол, Мне сжавший сердце ужасом и дрожью, 16 Я увидал, едва глаза возвёл, Что свет планеты[3], всюду путеводной, Уже на плечи горные сошёл. 19 Тогда вздохнула более свободной И долгий страх превозмогла душа, Измученная ночью безысходной. 22 И словно тот, кто, тяжело дыша, На берег выйдя из пучины пенной, Глядит назад, где волны бьют, страша, 25 Так и мой дух, бегущий и смятённый, Вспять обернулся, озирая путь, Всех уводящий к смерти предречённой. 28 Когда я телу дал передохнуть, Я вверх пошёл, и мне была опора В стопе, давившей на земную грудь. 31 И вот, внизу крутого косогора, Проворная и вьющаяся рысь[4], Вся в ярких пятнах пёстрого узора. 34 Она, кружа, мне преграждала высь, И я не раз на крутизне опасной Возвратным следом помышлял спастись. 37 Был ранний час, и солнце в тверди ясной Сопровождали те же звезды вновь[5], Что в первый раз, когда их сонм прекрасный 40 Божественная двинула Любовь. Доверясь часу и поре счастливой, Уже не так сжималась в сердце кровь 43 При виде зверя с шерстью прихотливой; Но, ужасом опять его стесня, Навстречу вышел лев с подъятой гривой. 46 Он наступал как будто на меня, От голода рыча освирепело И самый воздух страхом цепеня. 49 И с ним волчица, чьё худое тело, Казалось, все алчбы в себе несёт; Немало душ из-за неё скорбело. 52 Меня сковал такой тяжёлый гнёт, Перед её стремящим ужас взглядом, Что я утратил чаянье высот. 55 И как скупец, копивший клад за кладом, Когда приблизится пора утрат, Скорбит и плачет по былым отрадам, 58 Так был и я смятением объят, За шагом шаг волчицей неуёмной Туда теснимый, где лучи молчат 61 Пока к долине я свергался тёмной, Какой-то муж[6] явился предо мной,