От долгого безмолвья словно томный. 64 Его узрев среди пустыни той: "Спаси, — воззвал я голосом унылым, — Будь призрак ты, будь человек живой!" 67 Он отвечал: "Не человек; я был им; Я от ломбардцев низвожу мой род,[7] И Мантуя была их краем милым. 70 Рождён sub Julio[8], хоть в поздний год, Я в Риме жил под Августовой сенью,[9] Когда ещё кумиры чтил народ. 73 Я был поэт и вверил песнопенью, Как сын Анхиза[10] отплыл на закат От гордой Трои, преданной сожженью. 76 Но что же к муке ты спешишь назад? Что не восходишь к выси озарённой, Началу и причине всех отрад?" 79 "Так ты Вергилий, ты родник бездонный, Откуда песни миру потекли? — Ответил я, склоняя лик смущённый. — 82 О честь и светоч всех певцов земли, Уважь любовь и труд неутомимый, Что в свиток твой мне вникнуть помогли! 85 Ты мой учитель, мой пример любимый; Лишь ты один в наследье мне вручил Прекрасный слог, везде превозносимый. 88 Смотри, как этот зверь меня стеснил! О вещий муж, приди мне на подмогу, Я трепещу до сокровенных жил!" 91 "Ты должен выбрать новую дорогу[11], — Он отвечал мне, увидав мой страх, — И к дикому не возвращаться логу; 94 Волчица, от которой ты в слезах, Всех восходящих гонит, утесняя, И убивает на своих путях; 97 Она такая лютая и злая, Что ненасытно будет голодна, Вслед за едой ещё сильней алкая. 100 Со всяческою тварью случена, Она премногих соблазнит, но славный Нагрянет Пёс[12], и кончится она. 103 Не прах земной и не металл двусплавный, А честь, любовь и мудрость он вкусит[13], Меж войлоком и войлоком[14] державный. 106 Италии он будет верный щит, Той, для которой умерла Камилла, И Эвриал, и Турн, и Нис убит[15]. 109 Свой бег волчица где бы ни стрёмила, Её, нагнав, он заточит в Аду, Откуда зависть хищницу взманила. 112 И я тебе скажу в свою чреду: Иди за мной, и в вечные селенья Из этих мест тебя я приведу,