– Хорошо. – Я не шучу. Я не буду нежным, знай, но ты обязана определить границы, за которыми боль уже не приносит удовольствия. Мы должны доверять друг другу, если этого не будет, игра лишится смысла. Мы должны с большим уважением относиться к собственным желаниям и ограничениям, иначе у нас ничего не получится. – Обещаю, – кивнула Беатрис, взволнованная данным словом. И тем, что будет с ним откровенной и честной во всем. И она очень гордилась, что была так же искренна с ним раньше. Она будет продолжать радовать его и дальше. – Тогда увидимся за ужином. Она так хотела, чтобы он остался, чтобы все случилось прямо сейчас. Он бы пошел до конца, и с неведением было бы покончено, тайны раскрыты. Она так этого хотела. Однако Бриггс намерен держать ее в подвешенном состоянии, в предвкушении, и непонятно, станет ли это чем-то приятным или очередной пыткой. Возможно, и тем и другим. – Твой брат не должен ни о чем знать, – предупредил Бриггс. – Полагаешь, я стану обсуждать с ним такое? Он не обсуждал со мной даже медицинские процедуры, которые мне пришлось вынести, потому что при этом пойдет речь о крови, разрезах плоти и кожи и прочем подобном. Полагаю, он не так много знает о том, что происходит в теле его сестры, тем более, ему не обязательно знать, что его друг готов сделать с нею. К ее удивлению, Бриггс усмехнулся. – Полагаю, ты права. Но все же мне бы не хотелось быть вызванным для объяснений. – Ты женился на мне. – Твой брат отлично знает, каков я. Он терпит меня, хотя считает развратным сверх меры. – Уверена, мой брат тоже не святой, хотя в обществе старается держаться так, будто это правда. Я не глупа, Бриггс, и понимаю, что вы бы не дружили, будь он агнцем. Такого ждут только от леди. – По сравнению с твоим отцом, Беатрис, поверь мне, Хью ангел. Как он защищает брата! – Да, мне это известно. – Прошу простить. Мне не стоило так отзываться о вашем родителе. – Однако это правда. Мой отец был развратником. А возможно… Если говорить совсем честно, Бриггс, в библиотеке Байби-Хаус было достаточно информации и книг, где изображены обнаженные нимфы, чтобы мои знания в вопросах отношений мужчин и женщин были весьма широкими. Только сейчас она поняла, что это так. Раньше она об этом не думала, сейчас же проблема отсутствия необходимых знаний чрезвычайно ее волновала. К тому же она только сейчас отчетливо поняла, какой ужасной была жизнь мамы, как она страдала. «Я испытываю к нему страсть и ненависть в равной мере…» Теперь она понимала, что могло привлекать ее, понимала, что испытывала мама. Она испытывала то же чувство, что и Беатрис, когда Бриггс пренебрег ею ради борделя. А мама жила с этим. Тогда Беатрис была изолирована от всего и не могла знать. Неудивительно, что ее оградили от жизни семьи. Она и сама сделала все, чтобы оградиться. Беатрис перевела дыхание. – Я не желаю знать ничего об этой стороне жизни отца. Не знаю откуда, но я всегда понимала: какими бы способностями он ни обладал, но к маме он относился без должного уважения… А к титулу без должной ответственности. Хью стремился изменить ситуацию именно в этом. – Ты права, он очень много сделал, поставив цель исправить ошибки отца, но я уважаю его не только за это. Я уже говорил, что пошел в школу поздно. – Да. – Она неуверенно кивнула. Внезапно показалось, что она не придала значения чему-то более важному в том разговоре, когда он говорил о юности и школе. Бриггс пытался сказать нечто важное, а она не поняла. – Учеников я не знал. Да, я был сыном герцога, но воспитывался и рос уединенно, не бывал в компаниях других детей. Мне было нелегко. Представить подобное было невозможно. Ведь Бриггс самый милый и очаровательный из всех мужчин. По крайней мере, когда он желал произвести впечатление. Но да, он мог быть жестким и вселять страх. Честно признаться, таким он ей тоже нравился. В обществе он вел себя иначе, казался беспечным повесой, остроумным – душой компании. – Мне было нелегко, – повторил он. – Я не знал, как общаться, как разговаривать с детьми моего возраста. Я всегда был один, занимался тем, что мне интересно. Так вот, именно Хью научил меня заводить друзей. – Хью тебя научил? Мне кажется, ты легче находишь общий язык с людьми. – Я быстро учусь. И еще отлично копирую учителя. – И еще ты очень скромный. – Нет, это нет. Но всегда буду благодарен Хью, всегда буду в долгу перед ним. И это… не лучший способ доказать свою признательность. – Но… – Беатрис растерянно моргнула, – это не имеет к нему никакого отношения. Я была бы благодарна, если бы ты смог разделять то, что должен делать для брата, и то, что было бы приятно мне. Он несколько секунд пристально смотрел на нее, затем глаза стали темными, взгляд несколько раз метнулся в сторону и обратно, словно он проводил какие-то расчеты в голове. – Я понимаю, что ты отдельная личность, – наконец заговорил он, – но надо учитывать, что твой брат никогда не будет так к тебе относиться. И… как я уже говорил… он никогда не должен узнать, что у нас есть определенные отношения, так будет лучше и для него, позволит ему не делать ошибочных выводов. – Кто бы мог подумать, Бриггс, что ты сделал все для того, чтобы избежать скандала, причина которого в глазах общества именно в соблазнении сестры друга. Уголки его губ приподнялись. – Это произвело на тебя впечатление лишь потому, что ты почти не знаешь меня. – Так расскажи мне о себе больше. – Поговорим после ужина. – Я надеялась, что мы поговорим за ужином. – Да, именно такими увидят нас со стороны. Какие мы вдали от общества. В такие моменты человек предстает настоящим, верно? Беатрис невольно повела плечами, стараясь преодолеть дрожь. Как все верно. Он говорил ей раньше о негласных законах светского общества. Все эти люди, которые призывали к соблюдению приличий… Большинство из них не отличались достойным поведением, более того, об этом было известно как им самим, так и окружающим. Они отыгрывались на слабых и наивных, на тех, у кого не было власти. Но, оставаясь вдвоем, они с Бриггсом… обретали свободу. Настоящую свободу. Как только она прочувствует вкус… Но говорить об этом можно только с ним. Прислушавшись к себе, Беатрис поняла, что это ей нравится. У них будет общая тайна. Нет, это, скорее, похоже на священный камень, который они станут прятать от посторонних глаз, чтобы он не был осквернен. Ведь он слишком ценный и красивый, чтобы показывать его всем и каждому. Бриггс ушел, оставив ее дожидаться ужина и надеяться, что он расскажет ей все… Она не представляла, что это будет, но в груди от одной мысли становилось жарко, внутри зрела уверенность, что сегодня она обретет частичку себя, о существовании которой не подозревала ранее. Глава 13 Ужин стал для нее испытанием. Беатрис уже смирилась с тем, что все происходящее – испытание, часть игры. Появилось ощущение, что она должна принять нечто неоспоримо ценное, но сама судьба сдерживала процесс познания. Она была разочарована тем, что Бриггс еще так много от нее скрывает. О рождении ребенка пока лучше не думать, но их близость так и не стала полной. Он сдерживает и себя, и ее. Беатрис была уверена, что то, что должно произойти между ними, будет не обычным актом соединения мужчины и женщины, а чем-то совсем иным, понятным и дозволенным только им двоим. Они заняли места на разных концах длинного стола лицом друг к другу и вели себя, будто были чужими людьми, соблюдающими все правила этикета. Казалось, это были даже не они, не Бриггс и Беатрис. Ведь они могли стать друг для друга чем-то значительно большим, чем ожидали, и уже обрели некоторые точки соприкосновения. Она впервые ощутила, что… интересна кому-то. Стараясь не переедать, она довольно быстро закончила трапезу и поднялась с места. – Я хотела бы удалиться. Бриггс поднял на нее глаза. – Вот как? – Да, ваша светлость. Произнося его титул, она ощутила, как сдавило грудь. Этого быть не должно. Она хотела подыграть Бриггсу, ему, похоже, нравится, когда она так к нему обращается. Впрочем, не всегда, не в обычном разговоре. И это неспроста, было в этом нечто, пока ей непонятное, но очень значимое, она это чувствовала. Нечто затрагивающее тайные струны в самой глубине души. Беатрис вернулась к себе. Горничная раздела ее и подготовила ко сну. Она повернулась к зеркалу и замерла, задумавшись. Могла ли она соблазнить мужчину? В частности, Бриггса? Одно дело – быть в прекрасном золотом платье, расшитом звездами, тогда она была в восторге от собственного отражения и могла понять Бриггса, но сейчас… Сейчас она такая, как была и прежде, например, в тот день, когда он отправился в бордель. Возможно, тогда для привлечения его внимания достаточно было появиться перед ним в ночной сорочке. Можно ли и сегодня добиться такого эффекта? Или этого мало? «У тебя все получится. И он уверен в тебе». Беатрис еще раз оглядела себя в зеркале и расправила плечи. Бриггс никогда не относился к ней, как к инвалиду, и не будет делать вид, что общество ее приятно, если это не так. Она всегда мечтала, чтобы люди поняли, какая она сильная, цельная. Он вправе поступить так, как пожелает, но все же не отстранился от нее полностью, не свел их общение к минимуму, напротив. Это ли не подтверждение того, что он испытывает к ней влечение? Внезапно отворилась дверь и вошел Бриггс. В отличие от предыдущего посещения днем, когда он явился в довольно фривольном виде, Бриггс был одет так же, как за ужином, – без изъянов. По непонятной причине он выглядел более собранным, решительным и властным, чем прежде, и это заставило Беатрис трепетать от волнения. Перед ней мужчина, ставший воплощением всего, чего бы ей хотелось видеть в муже, это придавало сил. – Знаешь, всю мою жизнь я находилась во власти мужчин, делала, что они велели. Такова судьба всех женщин. Отец, брат, доктора, которые меня исцеляли, – все они определяли мою судьбу. Оттого мне странно, почему в случае с тобой я нахожу это прекрасным. Бриггс молчал, лишь дернулись желваки на четко очерченной скуле.