– Передаривают, что ли? – удивился я. – Вряд ли, – ответила Элис. Она продолжила читать: – Этот подарок оказался самым лучшим из всех, что мы с Фионой тогда получили, и, если честно, единственным, который я вообще помню. За эти годы мы подарили «Договор» еще нескольким парам. Правда, он не для всех, но я уже успел немного узнать вас с Джейком и чувствую, что вам он подойдет. Можно задать вам несколько вопросов? Элис быстро напечатала: – Да. Телефон тут же пикнул ответным сообщением. – Вы бы хотели, чтобы ваш брак продлился всю жизнь: да ли нет? Отвечать нужно предельно честно. Элис посмотрела на меня и после секундного замешательства напечатала: – Да. Снова сообщение. Вид у Элис был крайне заинтригованный, словно Финнеган вел ее сквозь темноту в какое-то заветное место. – Согласны ли вы с утверждением, что брак – это не только радость, но иногда и грусть, что в семейной жизни бывают как светлые, так и темные полосы? – Конечно. – Готовы ли вы оба потрудиться для того, чтобы ничто и никогда вас не разлучило? – Само собой, – ответил я. – Вы пасуете перед трудностями? – Нет. – Открыты ли вы новому? Готовы ли принять помощь от друзей, если они заботятся исключительно о вашем счастье? Не очень понятно. Элис посмотрела на меня. – Как ответим? – Ну, я да. – Тогда я тоже. – Она принялась печатать. – Отлично. Вы свободны в эту субботу утром? – Свободны? – Элис посмотрела на меня. – Конечно, – ответил я. – Да, – напечатала она. – Вы в городе? – Нет, в студии в пригороде Дублина. К вам приедет моя подруга Вивиан и расскажет об условиях вступления в «Договор». Если вы с Джейком серьезно настроены на то, чтобы пополнить наши ряды, то я почту это за честь. Десять утра подойдет? Элис глянула в календарь на сотовом, потом ответила: «Да». – Вот и чудесно. Уверен, вы с Вивиан сразу же найдете общий язык. Мы подождали какое-то время, однако телефон больше ни разу не пикнул. – Тебе не кажется, что все это как-то сложно? – спросил я. Элис улыбнулась. – Ну, вреда же не будет, если попробуем. 6 Немного о себе. Я – психотерапевт и психолог-консультант. Хотя у меня были любящие родители, а детство со стороны выглядело идеальным, проблемы роста меня не миновали. Теперь я понимаю, что не я выбрал работу, а работа выбрала меня. В Калифорнийский университет я поступил, чтобы изучать биологию, но вскоре мои интересы поменялись. В начале второго курса мне поручили шефство над первокурсниками, нуждающимися в психологической помощи. Я учился и работал с удовольствием. Мне нравилось разговаривать с людьми, выслушивать их, искать решение проблем. После окончания учебы я не захотел расставаться с психологией и поступил в аспирантуру Университета Санта-Барбары, где стал изучать прикладную психологию. Защитив диссертацию, я уехал в родной Сан-Франциско – работать на кафедре в университете и консультировать трудных подростков. Сейчас у меня маленькая частная клиника, которую я открыл вместе с друзьями по аспирантуре. Когда полтора года назад мы сняли помещение в бывшей мастерской по ремонту пылесосов, то боялись, что нашего заработка не хватит даже на аренду, и всерьез подумывали о том, чтобы параллельно приторговывать кофе с моим фирменным шоколадным печеньем. Однако на крайние меры идти не пришлось – наше предприятие выжило. Мои партнеры – Эвелин (тридцать восемь лет, не замужем, суперумная, единственный ребенок в семье, родом из Орегона) и Ян (британец, сорок один год, не женат, гей, старший из трех детей в семье) – увлеченные, приятные и жизнерадостные люди; именно благодаря их жизнерадостности наша «лодка» не пошла ко дну. Каждый из нас отвечает за свое направление. Эвелин работает с зависимостями и пагубными пристрастиями, Ян – специалист по управлению гневом и обсессивно-компульсивному расстройству, а я занимаюсь трудными детьми и подростками. Случаи, которые не поддаются четкой классификации, мы делим поровну. Недавно мы решили, точнее, Эвелин придумала, что теперь у нас будет еще одно направление работы. Вернувшись из свадебного путешествия, я узнал, что она уже записывает ко мне на прием супружеские пары. – Я теперь эксперт в вопросах брака? – Совершенно верно. Эвелин у нас гений маркетинга и рекламы – она уже нашла мне трех новых клиентов. Когда я стал возражать, она показала мне переписку с ними, где четко указала, что опыта в психологическом консультировании у меня много, но в браке я состою всего две недели. Когда Эвелин обрушила на меня эту новость, я сразу же запаниковал и стал изо всех сил готовиться. Первым делом я изучил материалы по эволюции института брака и с удивлением обнаружил, что моногамия установилась в западном обществе всего восемьсот лет назад. Еще я узнал, что люди, состоящие в браке, живут дольше, чем одинокие. Об этом я слышал и раньше, но статистикой и результатами научных исследований не интересовался, а они оказались очень убедительными. Хотя вот, с другой стороны, известный американский комик Граучо Маркс как-то пошутил, что «институт брака прекрасен, но кто же захочет жить в институте?» Я еще много других цитат выписал из интернета и из книг по психологии семьи и брака, которые купил в книжном рядом с работой. «Счастливый брак требует, чтобы вы влюблялись много раз и всегда в одного и того же человека». «Нельзя находиться в тени друг друга – для роста нужен свет». И все такое прочее. Да, пожалуй, цитировать кого-то всегда проще, так часто поступают дилетанты, и все-таки хорошо иметь под рукой парочку афоризмов. Бывают же моменты, когда не знаешь, что сказать; тогда какое-нибудь высказывание того же Граучо Маркса помогает побороть неловкость, изменить ход беседы, да и просто собраться с мыслями. 7 В субботу мы встали пораньше и принялись готовиться к приезду Вивиан. Без пятнадцати десять Элис закончила пылесосить, а я вынул из духовки коричные булочки. Не сговариваясь, мы оба оделись слишком нарядно. Увидев меня в застегнутой на все пуговицы рубашке и брюках цвета хаки, Элис рассмеялась. – Точь-в-точь продавец из телемагазина! На самом деле нам просто хотелось, чтобы и мы сами, и наш домик с кусочком вида на океан выглядели чуть лучше обычного. Нам зачем-то надо было произвести впечатление на Вивиан, хотя вслух мы в этом друг другу не признавались. В девять пятьдесят две Элис в третий раз переоделась – на этот раз в голубое платье в цветочек. – Слишком, да? – спросила она, покружившись передо мной. – Нет, в самый раз. – А туфли? Эти туфли на высоких каблуках она носила только на работе. – Ага, слишком, – подтвердил я. – Ты прав. – Она убежала в прихожую и вернулась в красных балетках. – Теперь то, что надо, – сказал я. Я выглянул в окно. Никого. У меня было какое-то странное чувство, что нам предстоит пройти собеседование для приема на работу, хотя резюме мы никуда не отсылали. Шкатулка, ручки, странные эсэмэски – все сказанное и написанное Финнеганом интриговало и давало ощущение избранности. В душе Элис была настоящим перфекционистом: за что бы она ни бралась, ей всегда требовалось довести дело до конца. Да не просто довести – а выполнить все идеально, пусть даже в ущерб себе. В девять пятьдесят девять я снова выглянул в окно. Туман сгустился, на дороге не было ни одной машины. Потом вдруг на крыльце раздался стук каблуков. Элис посмотрела на свои балетки и прошептала: – Другие надо было. Я неуверенно подошел к двери.