Она походила на ласковую кошку: насмешливый и загадочный прищур миндалевидных глаз, томно-ленивое выражение красивого лица, плавные движения. Образ куртизанки дополняли слегка растрепанные золотистые кудри и шелковый пеньюар, рискованно распахнувшийся на высокой груди. – Мэри… – В голосе мистера Лэйна слышались одновременно предостережение и обреченность. – Ох, ну какой же ты скучный! – надула губы блондинка, скорчила гримаску и обратилась ко мне, далеко не столь игриво: – Я – миссис Симмонс, экономка. Я спрятала неуместный смешок (на экономку эта дама не походила даже отдаленно) и назвалась в ответ: – Эмили Грин. Она смерила меня взглядом от ног в потертых туфлях до растрепанной прически и сморщила носик. Я же в ответ дала понять, что думаю о ее бесстыдно распущенных волосах и фривольном неглиже. – Вы закончили с любезностями? Я могу наконец поесть? – вмешался в нежный женский обмен взглядами мистер Лэйн. – В общем, так, Эмили. Я на кухню, разогрею ужин. Вымоешься – спускайся. Мне отчаянно, до пелены перед глазами захотелось смыть с себя этот день, содрать мочалкой дурные мысли и воспоминания, от которых тянуло плакать. Поэтому я кивнула, не сумев выдавить из себя ни слова, поднялась и вслед за недовольной экономкой шагнула к лестнице. – Эй! – окликнул мистер Лэйн негромко. – Да? – Я нехотя обернулась, вцепившись в гладкое дерево перил. Отчего-то мне казалось, что ничего хорошего он не скажет. И точно, он криво улыбнулся и посоветовал: – Топиться не вздумай. В ванную я влетела, кипя от возмущения. Какой же он!.. Миссис Симмонс зависла в дверном проеме. – В подвале у нас бойлер, – сообщила она таким тоном, будто речь шла по меньшей мере о королевской сокровищнице. – Так что горячую воду можете не экономить. Надеюсь, вы справитесь?.. Многозначительная пауза и поднятая бровь. Если с хозяином она была ласковой кошкой, то незваной гостье эта кошечка охотно нагадит в туфли. Иными словами, обойдусь ли я без няньки? Или речь о горничной? Может, миссис Симмонс подозревает, что до этого знаменательного дня я купалась только в лужах? И все это – одной коротенькой фразой! Экономка хозяину под стать, такая же язва. Зато плакать сразу расхотелось. Плечи сами собой распрямились, подбородок поднялся, а на губах заиграла сладкая-сладкая улыбка. – Конечно, дорогая миссис Симмонс! Вы очень любезны! Экономка скисла, но не сдалась. Перегруппировалась и нанесла новый удар: – Надеюсь, вы управитесь быстро. Жаль, что мистеру Лэйну придется греть ужин. Он сегодня и так устал, а потом еще вызвали… – она смерила меня взглядом, – по срочному делу. Спасать «недоутопленную дуру», проще говоря. Моя улыбка, кажется, сияла ярче осветительного кристалла. – Я буду рада поужинать с мистером Лэйном. Вы, наверное, догадались, как я проголодалась? Вы так внимательны! Экономка отчетливо пошла рябью. – Мы очень любим гостей, – проскрежетала она. – Приятного купания. Я принесу вам что-нибудь переодеться. И взгляд свысока. Мол, нашлась гостья – даже без багажа! – Буду вам премного благодарна! – пропела я и захлопнула дверь. Поспешно сбросила грязное платье и погрузилась по шею в теплую, благоухающую апельсином воду. Блаженство! Я зажмурилась, отдаваясь этому чувству… И тогда меня накрыло. Напряжение, за последние две недели ставшее уже привычным, растворилось в ароматной пене, оставляя меня лицом к лицу с тем, что я едва не натворила. События прошедшего дня обступили меня со всех сторон. Ледяной голос Ричарда. Обгорелые ветки Ланса. Досада на лице ректора. Темная гладь реки, словно отражение моего беспросветного отчаяния. Если бы не мистер Лэйн… Я вдруг с пугающей ясностью осознала, что сегодня могла – и должна была – умереть. Быть может, для меня это и стало бы выходом, но… вместе со мной умер бы мой ребенок. Мой малыш, который еще даже не шевелится в моем животе. И это не Ричард – я чуть его не убила! Потому что испугалась. Как бы я там – за гранью – смотрела ему в глаза? Как бы оправдывалась, что не позволила ему родиться? Быть может, появление мистера Лэйна – это знак свыше? Знак, что надо бороться до последнего, бороться, даже когда надежда почти угасла? Хотя вряд ли посланцы небес умеют так обзываться! – Мисс Грин, с вами все в порядке? – позвала миссис Симмонс из-за двери. – Да-да! – откликнулась я глухим от рыданий голосом и поспешно плеснула в лицо водой. Глаза защипало. – Я уже скоро, обождите минутку. – Я повешу ваш халат на ручку, – пообещала экономка после паузы. Мне оставалось лишь поблагодарить. Вместе со слезами из меня словно вылились остатки сил. Я кое-как привела себя в порядок, обтерлась полотенцем и, приоткрыв дверь ванной, втянула обещанный халат. М-да. Если миссис Симмонс это носила, значит, с тех пор она изрядно усохла. Причем не только в ширину, но и в высоту! Уродливое безразмерное нечто, серое от частых стирок, наверняка делало меня похожей на пугало огородное. Явно на то и был расчет. Впрочем, мое грязное платье еще хуже. – Вы там скоро? – не выдержала экономка, должно быть предвкушая феерическое зрелище. Я заставила себя разжать стиснутые зубы и прощебетала в ответ: – Уже иду! Когда растешь в тесном обществе девочек, милый щебет становится привычным, как дыхание. За шесть лет, прошедших с моего выпуска из пансиона, я несколько отвыкла от этой манеры, но в обществе любезной экономки былые навыки возвращались прямо-таки семимильными шагами. При виде меня миссис Симмонс сумела не измениться в лице. Только насмешливо блеснула синевой глаз и с преувеличенным почтением склонила голову. – Мисс Грин, следуйте за мной. Я вас провожу. – Не трудитесь, я сама найду дорогу. – От улыбки у меня свело скулы. – Отдыхайте, дорогая миссис Симмонс! Должно быть, в вашем возрасте силы уже не те… Она онемела, и я гордо прошла мимо. Конечно, говорить о возрасте женщины – моветон, а о возрасте призрака и вовсе как-то нелепо, но… Я тихо фыркнула, вспомнив ее ошарашенное лицо. Все же приятно было не глотать шпильки, а отвечать колкостью на колкость, пусть и прикрывая их тонной сахарного сиропа и розовыми лепестками. Даже сил прибавилось! Самым сложным оказалось не загреметь с лестницы, запутавшись в подоле. Идти пришлось медленно, цепляясь за перила. Дом, погруженный в полумрак, вовсе не казался заброшенным. Даже не скажешь, что это дом с привидениями! Ничем потусторонним не веяло, напротив: уютно потрескивали дрова, посвистывал чайник, плясали по стенам тени. Пахло беконом, поджаренным хлебом и еще чем-то до невозможности аппетитным. Путь мне безошибочно указали вкусные запахи и горящий свет. Привели они меня не в столовую, как можно было ожидать, а на кухню. Даже если Ричард устраивал нам ужин при свечах, где-то поблизости всегда ожидал дворецкий и крутились лакеи. Почти незаметное, но явственное присутствие слуг было привычно и не давало преступить определенную грань. С мистером Лэйном же мы были наедине, в интимном полумраке кухни. Я негромко кашлянула, обозначая свое присутствие. Как джентльмен – что сомнительно – инспектор не мог сесть за стол, не дождавшись гостью. Мистера Лэйна вопиющее попрание этикета не смутило. Он прожевал и, не оборачиваясь, махнул рукой куда-то в сторону: – Я для тебя оставил. Возьми на плите. И с удвоенной энергией заработал челюстями. Из-за кухонного шкафа высунулся Барт, отчего-то хмурый и недовольный. При виде меня он хрюкнул и вытаращил глаза. – Эми, ты что с собой сделала?! – Разве тебе не нравится? – Я оглядела себя с деланым недоумением. – Любезная миссис Симмонс так старалась! Тут и хозяин дома заинтересовался. Обернулся, не прекращая жевать, и… прыснул. Было от чего. Рукава я закатала, пояс туго затянула на талии, однако ничего не могла поделать с волочащимся по полу «хвостом». В ширину халата тоже хватило бы обернуть меня дважды, а то и трижды, так что даже самой себе я напоминала личинку в коконе. – Мэри! – закатил глаза мистер Лэйн. – Ладно, не тушуйся. Завтра куплю тебе что-нибудь новое, а пока сойдет. Не хватало только, чтобы мужчина покупал мне платья! Пусть о чести теперь говорить глупо, но остатки самоуважения утратить не хотелось. И ужинать в столь будоражащей компании – тоже. – Пожалуй, я не голодна. – Я развернулась к выходу, однако меня цепко – и уже привычно – ухватили за локоть. – Стоять! – скомандовал мистер Лэйн почти весело. – Ты сейчас как котенок. Маленький такой, взъерошенный. От мужского тела веяло теплом. Дыхание мистера Лэйна шевелило волоски на моем затылке, заставляя ежиться и вздрагивать. – Пустите! – пискнула я неожиданно тоненьким голосом. – Котеночек, – повторил он с умилением и гаркнул: – Марш ужинать! Меня будто смело к плите. В углу тихо давился смехом Барт. На сковороде, заботливо прикрытой крышкой и полотенцем, шкварчала яичница с ветчиной и беконом. Желтки уже загустели, по краю белка подсохла корочка. Рядом томилась кастрюлька с молоком. На подносе нашлись два ломтя хлеба, три овсяных печенья, баночка меда и кружка. Я покосилась на мистера Лэйна, который вгрызся в пирожок и даже зажмурился от наслаждения, набрала еды и понесла к столу.