– С-сожалею. – Брось, – отмахнулся призрак, но к своему бренному телу так и не повернулся. – Бери его и пойдем. – Простите, что? – Мне показалось, что я ослышалась. – Что тянешь? Или хочешь меня тут оставить? – Не хочу! – Я только-только обрадовалась, что теперь не одна, но… от мысли, что придется нести с собой скелет, меня затошнило. Сглотнув, я спросила отважно: – Быть может, хватит… головы? Подумаешь, череп! Его можно носить с собой в ридикюле, только надо во что-нибудь замотать. Со скелетом сложнее. Призрак вытаращил глаза и расхохотался. – Гребень возьми, – посоветовал он сквозь смех. – И пойдем уже, горе мое! Он обращался со мной столь возмутительно фамильярно, что я не выдержала: – Сэр, я не давала вам повода… – О небо! – перебил призрак, страдальчески закатив глаза. – Чем ты еще недовольна, Эми? Я ведь и так тебя щажу. Даже не заставил отпиливать мою голову! – Очень благородно с вашей стороны! Призрак сердито нахмурился и взмыл к потолку. Скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. – Что я тебе, в няньки нанимался? Хочешь – сиди тут хоть до утра! Вот смеху будет, когда горничные свяжут тебя полотенцами и приволокут к маменьке! И ухмыльнулся нагло. Я и сама догадалась, что «тайная» лестница некогда предназначалась для слуг. Вряд ли прадедушка построил ее для любовников прабабки! Зато горничным и лакеям не приходилось носить воду по скользкой мраморной лестнице и топтать без нужды драгоценные ковры. Понятно, почему лестницу забросили – представляю, как тут пахло! Не проще ли было убрать тело? Неужели оставили в назидание прабабке Аделаиде? – Не припомню, чтобы этим ходом кто-то пользовался. – Я покрепче прижала к груди узел с вещами, не решаясь положить его на пыльные ступени. Кстати, еще одно доказательство, что тут никто не ходит. – Не пользовались, – признал мистер Крэддок нехотя и даже опустился чуть ниже. – Это ответвление давно заброшено. Надеюсь, ты в этом закутке жить не собираешься? Короче, мы идем или нет? Ход ведет на кухню, работа там начинает кипеть затемно. – И куда дальше? – нахмурилась я, презрев наставления, что леди должна быть всегда невозмутима. – На улице глубокая ночь. – Боги, за что мне это?! – взвыл призрак. – Ты что же, собиралась вылезти из окна и сидеть в саду до утра? Я смутилась. По правде говоря, плана действий «на потом» у меня не было. Лишь бы выбраться, а там, надеюсь, удача меня не оставит! Соглашаться с беспардонным призраком не хотелось, но я себя пересилила: – Хорошо. Я опустилась на колени рядом со скелетом и, содрогнувшись от омерзения, взялась за драгоценный гребень. Вытащить его оказалось не так-то просто – зубцы накрепко застряли меж костей – но я справилась. – Пойдем скорее! – поторопил призрак, колыхаясь как белье на сквозняке. – Кстати, у тебя оружие-то есть? – Нет, – созналась я. – Разве что это… Я с отвращением посмотрела на потемневший от времени гребень. На нем не осталось крови, и все же невыносимо хотелось отбросить от себя эту гадость и вымыть поскорее руки. – Тут сила нужна, – поскучнел призрак. – Ладно, пойдем, заберешь письмо, потом что-нибудь придумаем! Какое еще письмо? Расспрашивать я не стала, и так слишком много времени потрачено напрасно. Должно быть, уже за полночь, а до рассвета мне следует хоть немного поспать. Вторая бессонная ночь не пойдет на пользу ни мне, ни ребенку. Кстати, малыш словно затаился, даже тошнота отступила. Я завернула гребень в носовой платок, спрятала в ридикюль и поспешила за призраком по ступенькам. Только бы шею не сломать! В одной руке свеча, в другой – узел с моим добром, так что придерживаться за перила не выйдет. – Мистер Крэддок! – окликнула я. – Ну что еще?! – простонал он, зависнув впереди. – Скажите, вы правда наблюдали за мной с самого детства? – Правда. – Призрак подмигнул. – Сама понимаешь, с развлечениями у нашей братии негусто. – Тогда почему я раньше вас не видела? – Ты же не темный маг! – фыркнул дух. – Но позвольте… – Ты – нет, а твой ребенок – очень даже! – перебил призрак. – Его и благодари. Идешь наконец? Сглотнув комок в горле, я молча кивнула и продолжила спускаться под бормотание призрака: «Чтоб я еще хоть раз с дамочками связался!..» Ход привел нас в чулан. Я взялась за дверную ручку, чуть дыша от нетерпения, но призрак заступил дорогу и шикнул на меня: – С ума сошла? А если слуги заметят свет? И потише! – Слуги давно спят, – возразила я шепотом, но свечу задула. Сердце колотилось, ладони от волнения стали влажными. – И на лестнице мы разговаривали, не понижая голоса! Сказала – и похолодела. Что, если нас давно услышали? – Лестница зачарована, – просветил мистер Крэддок так самодовольно, словно лично накладывал чары. – И спальня – тоже. Чтобы, кхе-кхе, лишнего никто не замечал. Адели это до-о-орого обошлось! Мне уже было не до альковных тайн почтенной леди. Дверь не скрипнула. Свет фонаря за окном заливал кухню, так что худо-бедно можно было обойтись без свечи. Я медленно пробиралась к выходу, призрак нетерпеливо мерцал впереди. – Ну что ты копошишься? Быстрее давай! – Я в темноте не вижу! – огрызнулась я чуть слышно и прикусила губу, больно ударившись бедром об угол стола. – Жаль, что ты так и не научилась пробираться на кухню ночью… – С какой стати? – Да хоть пирожок стащить! – Потише! – теперь уже попросила я, нервно озираясь. – Меня все равно, кроме тебя, папеньки твоего и братца, никто не увидит, – легкомысленно отмахнулся призрак. – Если, конечно, не являться специально. А мальчишка еще мал тут шастать. Ничего не ответив, я ускорила шаг. Дверь черного хода была заперта изнутри на засов. Он чуть слышно звякнул, и я выскочила во двор. Фонарем служил мистер Крэддок, серебристо-голубым облачком летящий впереди. – Калитка не заперта, – прошипел он, не иначе как проникнувшись романтикой побега. Мог ведь не трудиться, не понижать голос. – И вот сюда загляни! Он ткнул пальцем в старого садового гнома. Кто-то отбил бедолаге нос, так что гнома изгнали из хозяйского сада на задний двор. Уже без колебаний я опустилась на колени и пошарила рукой в траве. Пальцы наткнулись на бумагу, и я вытащила запечатанный конверт. Со стороны дома послышался чей-то голос. Я поспешно сунула письмо в ридикюль и опрометью кинулась прочь. Глава 2 Друзья познаются в беде Опомнилась я в нескольких кварталах от особняка родителей. В боку кололо, сердце билось часто-часто, как у перепуганного зайчонка. Фонари тут горели редко и тускло, еле освещая стены домов и темные сады. Я поежилась и окликнула, тяжело дыша: – Мистер Крэддок, постойте! Призрак завис и нехотя обернулся: – Ну что опять?