— Кофе, — потребовал мой враг. — И яд, — добавил я, глядя на Волшебника. — Можешь его отдельно принести. Это для гостя. — Артур… — предостерегающе прошипела Аделисса и посмотрела на меня с угрозой. В ее недовольном взгляде читалось и то, что она уже оценила «мой ремонт» и впереди меня ожидает хорошая взбучка. Я подмигнул ей и жадно прогулялся взглядом по ее фигурке, чем мгновенно смутил свою красотку. Она тихо хмыкнула и громко крикнула вслед уже ушедшему Гаусту: — И плед принеси! Я усмехнулся. Неужели Лисса думает, что плед ей действительно поможет? Но стоило мне глянуть на Кассиана, плотоядно раздевающего Лиссу глазами, из моего рта невольно вырвался ревностный приказ: — Живо, Гауст! Не прошло и полминуты, как в кабинет приковылял запыханный дворецкий с толстым пледом в руках. Плотно укутавшись в него, Аделисса чинно прошагала к столу и уселась в мое кресло. — Я жду, — выгнув аккуратную бровь, она посмотрела на Кассиана. — Что здесь произошло? И почему, мистер Эвельдор, вы притворились другим человеком, да ещё и называете себя Волшебником? — Действительно, почему? — не удержался я от едкой реплики и уставился на своего врага. — Расскажите Аделиссе, мистер Эвельдор, почему вас называют Волшебником. Она определенно оценит такого кандидата в мужья. То, что Лисса сверлит меня взглядом, я чувствовал каждой клеточкой. Но не обращал на это никакого внимания. — Магию люблю, — усмехнулся Кассиан. — Очень, — добавил он ехидно. — Он — главарь преступного мира в стране двуликих, Лисса, — сообщил спокойно я, ведя зрительную войную со своим противником. — А Волшебником его прозвали за способность быстро расправляться со своими врагами. «По щелчку пальцев», как говорят в народе. И судя по тому, что практически никто не знал, как он выглядит, смею предположить, что он обладает магией иллюзии. А такую магическую способность можно получить только, если в твоих жилах течет кровь сильного двуликого и мага. Я угадал, мистер Эвельдор? — протянул с сарказмом. — Может вы всё-таки не светлый маг, а обыкновенный баран? На разбитом лице Кассиана заиграли желваки. Я уверен, не будь здесь Аделиссы наша битва несомненно бы продолжилась. Волшебник не спешил залечивать нанесенные мной увечья при помощи магии. Я из принципа тоже этого не делал. К боли я был весьма терпим. — Это правда? — голос Лиссы дрогнул. — Да, — отозвался Кассиан и посмотрел на Аделиссу. — Вот только с родителями этот темный гаденыш не угадал. — Тогда расскажи все сам, а мы внимательно тебя послушаем, — заявил я, глядя на него исподлобья. За десять лет жизни в стране двуликих я никогда лично не встречался с Волшебником. Но его люди знатно отравляли мне жизнь, сталкивая лбами и с охотниками и с ищейками. Ведь если бы меня поймали на незаконной магической помощи — на моей груди сейчас алело бы такое же клеймо, как у Кассиана. И, возможно, я бы до сих пор пребывал на тюремном острове. В первые годы моей работы люди Волшебника даже несколько раз заявлялись лично, угрожая расправой, если я не прекращу вести деятельность на их территории. Я послал их к черту и решил действовать иначе… Подкупил охотников, ищеек и часть уличных преступников. Создал свою маленькую защиту. Правда, ее содержание обходилось мне крайне дорого. — Мы с матерью и младшей сестрой жили в Миффе, что находился на границах Инбурга, рядом с Темным каньоном. Это был маленький пропащий городишко, где все сплошь кишило беззаконием, — спокойно начал Кассиан. — В основном там жили те, кто имел проблемы. Бывшие каторжники, беглецы, воры и убийцы. «Чудесный», скажу я вам, был городок, — мечтательно добавил он и закрыл глаза. — Пока Совет двенадцати не стер его с лица земли. Про этот городок, затерянный в скалах, я слышал только от дедушки, когда был маленьким. Он рассказывал, что Совет уничтожил целый город сообщников, которые готовили заговор против Святой дюжины. — И кем же были твои родители? — спросил я с издевкой. — Воры? Убийцы? Мошенники? — У меня была только мать, — холодно заявил Волшебник. — Она была беглянкой. Сбежала от нашего двуликого папаши, который превратил ее в содержанку и наградил двумя детьми. Но когда перед его носом замаячил высокий пост в Совете Двенадцати и молодая невеста из старинного рода, он решил, что такое бремя, как мы, ему ни к чему. — В Святой дюжине не приемлют любых внебрачных отношений, — добавил хмурясь. Я ещё не дослушал до конца его рассказ, а мое представление о святости и честности Совета Двенадцати уже пошатнулось. — Дьявол, Артур, — поморщился Кассиан. — Я прошу, не называй их Святой дюжиной. В них святости не больше, чем в нас. Это просто высокопоставленные чинуши, которые упиваются своей властью и творят бесчинства под видом сохранения мира. Большая половина из них — моральные уроды, готовые в любой момент развязать войну за теплое место под своей задницей. — И твой папаша был из таких? — А сам, как думаешь? — усмехнулся он и вскинул бровь. — Он приказал убить беременную любовницу и собственного сына. Уничтожить любое напоминание о нашем существовании. — Но твоя мать смогла сбежать… — взволнованно прошептала Лисса. — Скорее обвести его вокруг пальца. В Мэффи не жаловали магов, особенно светлых, какой являлась мать, но ей удалось удержаться там. Она лечила преступников и всякий сброд, живущий в тех краях. Мы, возможно, так бы там и жили, не питай наша мать такую жалость к беглянкам. — Что ты имеешь в виду? — уточнил я. Информация, которую добыл Саймон, вспыхнула в моей голове ярким воспоминанием. И Кассиан ее мгновенно подтвердил. 24.1 — Эула Мун появилась на нашем пороге, когда выпал первый снег. Моя мать только отошла от родов, подарив жизнь Амине, моей младшей сестре, — лицо Волшебника казалось бесстрастным и лишенным всяких эмоций, словно он давно принял эти воспоминания. — Девушка-маг. Измученная, запуганная и… беременная. Я не знаю, сколько Эула уже была в бегах, но выглядела она, прямо скажем, не очень. — Эула Мун?! — воскликнула Аделисса и от переизбытка эмоций вскочила на ноги. — Моя мама?! — Да. Она, как и моя мать, скрывалась от преследования Совета Двенадцати, — пояснил Кассиан. — Может ты знаешь, кто именно из членов Совета ее преследовал и почему? — Откуда мне знать? Я был тогда слишком мал, чтобы вникать во взрослые разговоры, — пожал плечами Кассиан. — Мы приютили Эулу. А через месяц она родила дочь, которую назвала в честь моей матери… — Аделиссу, — закончил я и взглянул на свою красотку. Лисса держалась из последних сил. Но я видел, как дрожит ее подбородок, как краснеет маленький нос, а в синих глазах появляется странный блеск. — Да, — усмехнулся грустно Волшебник. — По весне моя мать оказала важную магическую помощь старосте городка и выбила у него домик на окраине, куда и переехала Эула. — Что же пошло не так? — голос Аделиссы задрожал, и она натянула плед до самого носа, стараясь спрятать лицо. Я с тоской взглянул на свой пустой бар и пожалел о своем опрометчивом поступке. Сейчас бы Лиссе не помешал бы стакан чего-нибудь покрепче. Да и мне тоже. Кассиан словно прочитал мои мысли и тоже взглянул в сторону бара. — Приятного вечера, — раздался невозмутимый голос Гауста, и он гордо вплыл в кабинет, держа в руках поднос с маленьким чайником и чашками. — Яда в доме нет, — сообщил он ровным тоном, будто в этой комнате не происходило ничего необычного, и его хозяин не был избит и не сидел на полу в компании такого же потрепанного боем гостя и укутанной в плед дамы. Мы прервали разговор ожидая, пока мой невозмутимый дворецкий завершит свою работу и уйдет. Но когда в руках Кассиана оказалась наполненная чашка, я улыбнулся и бросил на него вопросительный взгляд. Решится или испугается? Он посмотрел на меня высокомерно и спокойно сделал глоток. Но его лицо тут же скривилось от отвращения и Кассиан выплюнул в чашку содержимое. — Фу… Отвратительный кофе, — заявил он, отставляя ее в сторону. — Вообще-то это чай с Вальхийских гор! — обиженно заявил Гауст и, разозлившись на то, что гость не оценил его стараний гордо прошагал к выходу и захлопнул дверь. — Ни бара, ни кофе… — вздохнул устало Кассиан. — Рейвен, у тебя финансовые трудности? — Я могу приготовить яд. Будешь? — я послал ему наиграно-добродушную улыбку. — Прекратите! — возмутилась Аделисса. Крепкий чай определенно помог ей немного успокоиться. По крайней мере, сейчас ее состояние было более менее стабильным. — Ты и твоя мать прожили в Мэффи почти четыре года, — продолжил свой рассказ Волшебник, но при этом незаметно от Лиссы сжал свои разбитые пальцы, жестом показывая мне, что не прочь меня придушить. — И все бы было хорошо, если б через четыре года в городок не приехал маг. Он искал Эулу. — Член Совета Двенадцати? — уточнил я и в свою очередь незаметно показал ему средний палец. — Нет. Я думаю, что это был отец Аделиссы. — Отец?! — пискнула Лисса и заметалась по кабинету. — Как он выглядел? — Послушайте… Мне, черт возьми, на тот момент было десять лет. Меня тогда интересовали лишь уличные драки, воровство и игры в злобных бандитов. Помню только, что выглядел он вальяжно. Темноволосый. Его карманы обчистили ещё на въезде в город. Ещё помню, как он с Эулой бесстыдно на улице целовался, потому что я был среди тех зевак, кто пришел на это поглазеть… Уже к вечеру в Мэффи нагрянули охотники и ищейки, а с ними и трое членов Совета Двенадцати. Папашка мой тоже приехал. И тот, что за Эулой гонялся. В городе началась настоящая бойня. Для жителей Мэффи ищейки были как бельмо в глазу. Вечные стычки. Тогда мать собрала мне узелок и отправила с Аделиссой и Аминой к Темному каньону. Сказала, чтобы я не смел возвращаться в город. — И что было потом? — я осторожно поднялся на ноги и не спеша поковылял к Лиссе. Она остановилась у окна, вглядываясь в темноту и не оборачивалась. — А потом… Мэффи был уничтожен. Стёрт с лица земли магией членов Совета Двенадцати. Я помнил долгую и яркую вспышку, озарившую ночное небо, пока я сидел у каньона с двумя четырехлетними девочками. Хотел было рвануть туда в город за матерью… Но не посмел нарушить ее наказ, — Кассиан тяжело вздохнул. — Когда прошли сутки, и за нами никто так и не пришел, я решил вернуться в городок… Но вместо домов нашел лишь пепелище, а вместо жителей — трупы. Наступила пугающая тишина. Хоть Волшебник и не был тем человеком, которому я мог бы верить с легкостью, его история об исчезнувшем городке не вызывала у меня сомнений. Слишком часто в моей жизни я наблюдал, как власть развращает людей, стирая границы добра и зла. — А наши матери? — прошептала Аделисса и тихо всхлипнула. — Их тела я нашел на выезде из города.