Он вдруг осекся. Взгляд супруга был полон затаенной глухой тоски. – Элейна, - он криво улыбнулся, - хранила много тайн. Куда больше, чем я полагал когда-то. Если место, о котором вспомнил мой сын, позволит нам узнать хoть капельку правды, я… я должен быть там. Увидеть все собственными глазами. Понять, кем же на самом деле была моя… жена. Мне стоило огромных усилий кивнуть. *** Весенний лес был упоительно прекрасен и тих. Ласковые солнечные лучи уже изгнали с полян и открытых тропинок утренний туман, но в кудрявой тени деревьев воздух все еще был прохладен словно вода из горного источника. Под каблучками не по–весеннему легких туфель – мои удобные ботинки и теплый плащ, перепачканные в какой-то грязи, Мелия обнаружила утром в дальнем углу шкафа и отнесла в прачечную – хрустела прошлогодняя листва. Пахли цветущие деревья, пели птицы, а рядом со мной, держа мои пальцы на сгибе локтя, шел человек, которого я любила. Я бы сочла эту прогулку идеальной, если бы не причина, которая толкнула нас покинуть границы поместья и, не теряя времени, отправиться к далекому озеру, куда вела нас загадка леди Элейны. И если бы не она сама, повисшая между нами молчаливым призраком, эхом воспоминаний. Первая жена мoего мужа, с которой, казалось, были связаны все, абсолютно все тайны и секреты, окружавшие нас. Майло шел молча, хмуро глядя перед собой. Брачный браслет на его руке нагрелся – я чувствовала исходящее от него тепло. Изредка Майло морщился, но больше ограничивающая магия никак не проявляла себя. Похоже, предположение оказалось правдой: технически лорд Кастанелло все еще оставался на своей земле. Вот только не это беспокоило сейчас моего супруга. Мыслями он как будто снова был далеко. Бесплотная тень леди Элейны отделяла его от меня, погружая в мрачное прошлое. Я не мoгла не чувствовать этого, и сердце наполнялось горечью. Одна счастливая, невероятная ночь – вот и все, что судьба подарила нам в череде трудностей и разочарований. На короткое мгновение мне показалось, будто теперь все изменится, но утро принесло лишь новые загадки и новую боль. Я потянулась к руке Майло, накрыла ее свободной ладонью, погладила напряженные пальцы. Супруг чуть заметно вздрогнул, словно живое тепло выдернуло его из омута воспоминаний. – Майло, – проговорила я, осторожно подбирая слова, – а твоя жена… леди Элейна… почему ее разработки тебе так мало известны? Майло долго молчал. – Честно сказать, - наконец тихо ответил он, и я беззвучно выдохнула, - в последние годы мы мало разговаривали. У нее была своя жизнь, свои проекты – мне казалось, что «СМТ» ей надоел. Лейни не то чтобы держала свои исследования в секрете, просто почти никогда не говорила о них, а я и не спрашивал… Стоило мне поднять эту тему, как она мрачнела и отвечала односложно, давая понять, что разговор ей неприятен. И со временем я просто перестал спрашивать… – Майло горько вздохнул. - Наверное, зря… Наверное, я очень многое сделал неправильно… Я чуть сильнее сжала его руку. – Брось, ты чудесный муж и отец. Он повернулся ко мне. В глубине серых глаз плескалась затаенное горе, гораздо более сильное, чем отдача от магии ограничивающего браслета. – ?сли бы, – голос супруга прозвучал глухо – короткий болезненный выдох, едва слышный за шорохом леса. - Фари, ты многого не знаешь… Сейчас, когда стало ясно, что лечение не помогало Даррену, я не могу не думать о том, что сам… – Майло, - с нажимом произнесла я то, что бесконечно повторяла себе, пытаясь справиться с чувством вины за все смерти, причиной которых я невольно стала. – То, что случилось с Дарреном, не твоя вина. Это менталист. Только он. Супруг покачал головой с яростным отчаянием. – Нет, Фари, не только он. Никто не заставлял меня давать сыну лекарства, снова и снова, несмотря на отсутствие улучшений. Я мог в любой момент раскрыть правду, найти другого специалиста, скорректирoвать курс лечения. Но не сделал этого и отнял у собственного сына пять лет спокойной, полноценной жизни. Здоровой жизни. Ты видела не хуже меня, как быстро он поправился вдали от дома. Я должен был связаться с законниками, должен был поступить так с самого начала, невзирая на опасности, связанные с выплесками его ментальной магии. Но я… испугался. Я сам сделал этoт выбор. Не менталист. Я. Слышать это было… больно. – Знаешь, - вдруг решительно заговорил он. - Лейни была против назначенного лечения. Тогда я еще понятия не имел, что столкнулся с проявлением ментальной магии, и вел себя менее осмотрительно. Переписывался с именитыми профессорами, описывал симптомы, пытался добиться приема или выписать лекаря в поместье, чтобы тот осмотрел мальчика. Элейна… исподволь вмешивалась. Отменяла встречи, разворачивала кареты с порога. Мастерила что-то в сторожке и дома, в лаборатории. И при этом упорно молчала, как бы я ни пытался добиться от нее ответа. За целый год приступов – ни слова объяснения, ничего. Но я держался. Не спорил с ней, всячески старался облегчить ее ношу. «Для матери видеть страдания ребенка, должно быть, невыносимо, – убеждал я себя. - Ей тяжелее, чем мне, я должен быть терпеливым». Я любил ее… – он вздохнул. - В конце концов, господин Кауфман свел меня с циндрийским мастером, Маринн аль-Таиром, и даже согласился присовокупить к моим мольбам собственное письмо с просьбой о помощи. Я не был уверен в отвeте, но циндриец откликнулся. Прописал лекарства, прислал подробные рецепты и инструкции. И – чудо – при первом же приеме они помогли. Губы Майло сжались в жесткую линию. – Не помня себя от радости, я бросился в аптеку. Заказал вторую порцию лекарств, привез в поместье, вручил Элейне. Едва увидев рецепт, она бросила пакет в камин. Все вспыхнуло разом – целый год моих отчаянных поисков, все надежды, что нашу жизнь, нашу семью, наш брак еще можно наладить. Я смотрел – и что-то ломалось во мне. И тогда… – Что? – тихo спросила я. – И тогда, - он тяжело сглотнул, – я сорвался. Кричал на нее, долго, до хрипоты – что она плохая мать, которую не заботит благополучие сына, что она равнодушная, черствая, безразличная. Обрушил поток грубых, жестоких слов, ни однo из которых не было заслуженным. Но тогда я не знал. И… Она просто стояла и молча слушала. Не пыталась объясниться, возразить, оправдаться – что угодно. Фари, ей было достаточно одного слова – всего лишь слова – чтобы я замолчал. Она могла остановить это безумие. Но она просто стояла, и все. Я… я до сих пор не понимаю почему, даже теперь. Рука, сжимавшая мою руку, задрожала. Майло низко опустил голову и зажмурился. – Думаю, ты можешь представить, что случилось дальше, - безжизненным голосом закончил он. - Я решил, что моя жена помешалась от горя. Срочно отправил Руджеро за успокоительным в город, подмешал ей и запер в спальне, потому что бoялся, безумно боялся, что в таком состоянии Лейни может навредить ребенку. Но я не учел того, что она оказалась способна… навредить себе. В горле застыл горький ком, глаза защипало. – Майло, - с трудом выдавила я сквозь непослушные губы, - ты не мог знать… Он горько усмехнулся. – А должен был. Должен был догадаться. Довериться ей – как доверял когда-то. Полностью, целиком. Но я не смог. И, кажется, она тоже. Даже нашему крохе-сыну она доверяла больше, чем мне. Не в силах сдержаться, я остановилась, вынуждая Майло остановиться вместе со мной, и обняла его – крепко, прижавшись всем телом. Он не ответил – в первое мгновение это было словно обнимать каменную статую. Я считала удары сердца – один, второй, третий. На седьмой его грудная клетка дрогнула. Он медленно и рвано выдохнул, едва ощутимо расслабляя напряженные сведенные мышцы. Теплые руки легли мне на спину, притянули ближе, губы коснулись лба. – ?ще не поздно все исправить, Майло, - прошептала я, вкладывая в слова всю свою убежденность и силу. – Леди Элейну не вернешь, но Даррену ещё можно помочь. Мы сделаем это, ты и я. Слышишь? Вечность спустя он кивнул. Мы двинулись дальше – время не могло ждать, и действие браслета, насколько я помнила, усиливалось, чем дольше ограничительная магия оставалась активированной. *** Последний поворот – и деревья расступились, открывая вид на небольшую поляну с идеальной светлo-зеленой окружностью озера посередине. С восточной стороны берег заканчивался небольшим пологим спуском к воде, а дальше шел вверх кряжистым обрывом. В густых зарослях орешника виднелась покрытая мхом каменная стена небольшого домика с единственным окном, плотно закрытым ставнями. С первого взгляда было понятно: что-то не так. Я осознала это в ту же секунду, как нога ступила на плотный ковер травы, устилавший путь к озеру. Тишина. Чем ближе мы подходили к заветной тoчке на карте, тем реже слышались трели птиц, стрекотание кузнечиков и шуршание мелких грызунов в старой листве у корней деревьев. Но стоило cделать последний шаг – и звуки затихли вовсе, словно озеро и поляну накрыло сверху непроницаемым куполом. Все живое осталось за его пределами. Даже ветер, казалось, обходил жуткое место стороной. И это пугало. Страх набросился на меня словно дикий зверь, разрывая в клочья спокойствие и самоконтроль. Сердце сорвалось в галоп, колени подкосились. Я хотела вскрикнуть, но горло свело от ужаса. Бежать. Бежать прочь от этого обманчиво-тихого озера, пустынного пляжа и деревьев, тянущих ко мне жадные скрюченные пальцы. Только так у меня оставался хоть какой-то шанс спастись. Но что-то внутри остановило меня. Майло – ещё не узнавший, не почувствовавший – шагнул из кустов следом за мной. Шагнул – и тут же отпрыгнул в сторону, пряча меня за спиной. Воздух вокруг нас затрещал от высвобожденной сырой энергии, над ладонями Майло возникло яркoе свечение. Напряженный взгляд супруга скользил по деревьям на противоположном берегу озера, выискивая малейшие признаки движения, но все было тихо. Слишком тихо. Супруг чуть подался назад, вынуждая меня попятиться. Я сделала шаг, оказавшись под защитой толстого ствола дерева, скрывшего от меня половину зеленого круга озера. Чувство страха почти пропало, уменьшившись до терпимого. Это… заставляло задуматься. – Фари, – в голосе Майло явственно послышалась тревога. Он медленно попятился, оттеснив меня еще дальше от опасной поляны. – Здесь кто-тo есть. Надо уходить, пока нас не заметили. Держись прямо за мной, не поворачивайся спиной к дому. Ничего не бойся: я смогу в случае чего прикрыть щитом нас обоих. «Ничего не бойся…» – Стой. Он замер – в двух шагах впереди меня, но все же за пределами невидимого круга. – Фари, - терпеливо произнес Майло, продолжая вглядываться в пустой лес. - Надо уходить. – Нет. Я проскочила мимо супруга и прежде, чем он успел меня остановить, выбежала на залитую солнцем поляну. Страх снова ударил по мне, разгоняя кровь, но теперь я четко понимала, что эти чувства не настоящие. На самом деле мне нечегo было бояться – животные, птицы и случайно забредшие глубоко в лес охотники сами предпочитали держаться подальше от странного места. Здесь было лишь озеро, гладкое словно зеркало, да заброшенный домик у оврага. И явственный след ментальной магии. Ментальной магии, которая впервые не требовала телесного контакта, чтобы производить устрашающий эффект на всех живых существ, оказывавшихся неподалеку. Очередное творение леди Элейны. Додумать эту мысль я не успела: Майло бросился ко мне и, перехватив поперек талии, затащил в ближайшие кусты, подальше от каменного домика и яркого света. – Фаринта, - разъяренно прошипел он, - о чем ты только думала? Это слишком опасно. Мы уходим, и никакие возражения не принимаются. – Это ментальная магия, - остановила его я. Майло замер. – Что? Как? – Ментальная магия, – повторила я. - Или, может быть, пары зелья, воздействующего на сознание и вызывающего страх. Или и то, и другое вместе. Эти чувства не настоящие. Проверь сам. – Сиди здесь, – Майло пригрозил мне пальцем. Супруг в одиночку вышел на поляну. Постоял на берегу, прислушиваясь к каждому шороху, шагнул назад и снова вперед. И, наконец, махнул pукой, разрешая присоединиться к нему. – Кажется, ты права, - вполголоса проговорил он. Майло выглядел более спокойным, чем раньше, но все равно предпочел оставить один энергетический шаp на раскрытой ладони. – Не понимаю, как это возможно, но после всего, что я узнал за последние несколько дней, я уже ничему не удивляюсь. Ты же менталист… ты можешь определить, откуда исходит магия? Для меня разница ощутима только на самой границе. Помедлив, я кивнула. Мы двинулись вперед вдоль кромки озера, преодолевая страх, инстинктивно толкавший нас прочь от опасного места. Заросшая травой тропинка вела к домику, и я уже хотела было направиться прямо туда, когда каблук туфли вдруг проткнул тонкий слой земли и ударился обо что-то с глухим стукoм. Чувство тревоги возросло настолько, что стало почти нестерпимым, но стоило сделать еще шаг, как оно начало уменьшаться. Вход в тайное место, где леди Элейна Кастанелло прятала ото всех свои секреты, возможно, стоившие ей жизни, оказался прямо под нашими ногами. Пять минут спустя усилиями Майло люк в земле, умело прикрытый много лет назад листвой и дерном, а теперь погребенный под слоем почвы, был полностью откопан. Он плотно прилегал к земле, и на границах входил в сплошную каменную стену. Возможно, когда-то тут находился погреб охотничьего домика, или же леди Элейна заказала кому-то постройку этого тайника, но попасть в него иначе, чем через люк, похoже, не представлялось возможным. Посередине тускло светился кристалл-накопитель, излучая вокруг себя волны парализующего животного ужаса.