Я прислонился спиной к двери, прикрыл глаза. Я выдержал эту битву, которая так нелегко далась. Я ожидал, что Лина будет уговаривать меня отказаться от наследства, пытаться подкупить или как-то договориться, но чтобы так откровенно предлагать себя взамен своей дочери? К этому я готов не был. С трудом сдержал свою мужскую сущность, когда Лина так бесстыдно скинула с себя одежду. Слава богу, верхняя голова успела отдать приказ нижней успокоиться. Старался не дышать, чтобы случайно не выдать, что чувствую, а сам не мог отвести взгляда от этого тела, которое помнил слишком хорошо. Даже закололо в кончиках пальцев, помнивших прикосновения к нему. Моргнул, вдох-выдох, и переключил мысли на Миру. Она совсем другая – аппетитная, сладкая, отдающая себя, а не захватывающая в свои сети, как та, что сейчас стояла передо мной и требовала капитуляции. Стало противно. И сам себе стал противным за мелькнувшие чувства. Пусть уходит. И всё-таки я снова преодолел себя и свои желания, как и много лет назад, после того случая с ее дочерью. Пока я отлеживался в больнице, оправляясь после побоев и заживляя переломанные ребра, Лина ни разу не навестила меня, зато как только выздоровел, она снова начала свои преследования. На звонки не отвечал – был сильно зол и обижен. Знал от деда, что тому потребовались немалые усилия, чтобы замять это скандальное дело. Константин Осадчий требовал судебного разбирательства, пытаясь обвинить меня в попытке изнасилования его дочурки, хотя отлично знал, что произошло на самом деле. А Лина молчала, прекрасно понимая, что теперь ей легче подчинить меня себе. Просто-напросто предала своим молчанием. И когда в один из вечеров подкараулила меня, когда я возвращался с работы, я нашел в себе силы сказать твёрдое «нет». Затем дед отправил меня на учёбу, и жизнь закрутилась, завертелась, не оставляя места мыслям об этой женщине. Чем больше проходило времени, тем свободней и уверенней я себя чувствовал. К тому же больше не испытывал недостатка в женском внимании – я привлекал их многим: внешностью, деньгами, умом. Я стал сильным духом и более жестким, приобрел те качества, которых мне когда-то так не хватало. На столе стоял опустевший фужер со следами красной помады. С брезгливостью взял его двумя пальцами и поставил на поднос с использованной посудой. Приоткрыл окно, впуская свежий осенний воздух. Этот сладкий запах духов Лины раздражал, вызывал слишком неприятные воспоминания. А теперь в душ, горячий, чтобы навсегда смыть прикосновения этой женщины со своего тела. 4 Настроение было изгажено, а погода, мерзкая и слякотная, под стать ему. Лина села в такси, сама не зная куда ехать. Домой не хотелось. Костя наверняка заперся в своём кабинете, а Верка… Ее уж точно не хотелось видеть. Дочь, которая совсем скоро станет женой Севера, и будет спать с ним в одной постели. Только она не та, которая нужна этому мужчине. Вера хоть молода и красива, но никогда не сравнится с ней – Линой. Лина точно знала, что и как любит Север, а Вера – холодная рыба, ледышка, недотрога. Даже Борису, с которым была уже больше года, не позволяла ничего, кроме робкого поцелуя. Ах да, Борис… Косте все равно сказала, что будет поздно, так почему бы и не повысить своё чувство собственного достоинства с молодым любовником? Достав телефон, быстро набрала его номер. – Борис? Ты не занят? – Ей польстило, что тот обрадовался ее звонку. Хоть кому-то она нужна. – Я скоро буду у тебя. Назвав водителю адрес, Лина устроилась поудобней на заднем сиденье… …Борис ждал ее и, Лина видела, был рад её приезду. Ещё бы, какой нормальный мужик выдержал бы многомесячное воздержание? Умом бы тронулся точно. К Борису она испытывала нежные чувства, совершенно отличавшиеся от тех, что испытывала к Северу – к нему у Лины кипела неукротимая страсть, порой демонски тёмная, а к Борису она чувствовала нечто подобное любви к щенку, от которой щемило сердце. Да и как еще можно было относиться к этому розовощекому кучерявому купидону? А как ласков он был с ней! Такими поцелуями ублажают девственниц – робкими и невинными. Даже припадая к ее груди, Борис напоминал младенца. Лина предпочитала действовать сама, распластывая юношу на постели, настырно насаживаясь на его крепкий корень, виляла бёдрами, кричала, стонала, пока ее страсть не передавалась Борису. И тогда он, наконец, забывался и переставал быть с ней нежным, вонзаясь в нее со всей силой – так, как нравилось Лине, так, как когда-то делал Север. – Как ты? – Борис с сочувствием глядел на Лину. – На последнем дыхании, – женщина сбросила в руки молодому человеку плащ. – Как прошли поминки? – Слишком много людей, шума. А дома еще тяжелее. Все разбрелись по комнатам, и до меня никому нет дела, – наконец, она могла дать волю слезам, и пусть Борис думает, что она оплакивает смерть своего отца. – Я устала, Боренька. Она села на стул и принялась снимать сапожки. Борис тотчас же опустился на колени, чтобы помочь. – Бедная, – массировал ей ступни. – Выпьешь свой любимый «Rieslings»? – Лина отрицательно покачала головой. – Давай я отнесу тебя на кровать? Он без усилий подхватил ее на руки. Слёзы еще сильнее закапали из глаз Лины. Какой он милый! Ну почему он не тот, кто нужен ей? Почему Север не может быть другим? Борис уже расстегивал застёжку платья, орошая поцелуями шею и плечи. – Люби меня, люби… – прошептала Лина, прикрывая веки и отчаянно прижимая кудрявую голову к своей груди. *** Константин, велев водителю дожидаться, вышел из автомобиля и быстро взбежал по ступенькам. Уже третий день лил противный дождь, и мужчина нетерпеливо открыл стеклянные двери. По мраморному полу гулко отдавались его шаги. Константин приложил электронную карту к сенсору, нахмурился. Что за черт? – В чем дело? – окликнул он секьюрити. – Извините, господин Осадчий, но вы не можете войти. – Да? Интересно, почему? – Ваша карта аннулирована. Мужчина рассмеялся. – Ты рехнулся? У меня важная встреча через пять минут! Что значит аннулирована? Кем? – Новым владельцем корпорации, – секьюрити заглянул в журнал. – Калининым Северином Александровичем. Константин что-то хотел сказать, но так и остался стоять с приоткрытым ртом. Да с какой стати этот сукин сын распоряжается здесь?! В конце концов, завещание еще не вступило в силу, да и еще неизвестно как всё обернется. С наследником может приключиться что угодно – несчастный случай, например. – Тогда свяжите меня с этим вашим, как там его, господином Калининым. – К сожалению, он сейчас на встрече и освободится только через два часа. Не могли бы вы пока прогуляться где-нибудь неподалёку? Константин не стал больше слушать этот бред – выбежал наружу, уже не обращая внимания на дождь. Внезапно неприятная мысль заставила его броситься к машине с водителем. – Домой! – приказал он. Пока ехал до дома, судорожно набирал телефоны банков. Так он и знал – все его кредитки были заблокированы. Как же хотелось набить морду этому гадёнышу! А еще лучше – насовсем избавиться от него. К сожалению, Константин пока не мог себе этого позволить. Здесь нужна другая игра, и если надо, то пешкой в этой игре он сделает свою дочь. Ворвался в свою квартиру, на ходу сбросил пиджак, портфель полетел в угол прихожей. Его уволили! Он теперь безработный! На шум вышла из своей комнаты Вера. – Папа, с тобой все в порядке? – Нет! Где твоя мать? Брови дочери изумлённо взметнулись: – Где-где, как обычно – в салоне. Мужчина присел на пуфик в углу, закрыл руками лицо. – Да что с тобой? – У меня теперь нет работы. Я больше не управляющий «Энвитек». – Почему?! – теперь дочь непонимающе уставилась на отца. – Потому что твой жених уволил меня. Меня! – Борис? Мужчина резко подскочил, заставив Веру ахнуть и отступить. – Какой на хрен, Борис, Вера?! Ты что, не понимаешь, что у тебя теперь другой жених?! Девушка хмыкнула, сморщила носик: – Ты это серьёзно? А меня не забыли спросить? – Твоё мнение мало кого волнует, понятно?! Константин увидел, как изящные ноздри дочери раздулись, губы стянулись в нитку: – Ни за что! Никто меня не заставит что-либо делать против моей воли! Забежала обратно в комнату, громко хлопнув дверью. Константин слышал, как открываются дверцы шкафа, звуки выдвигаемых ящиков… Через пять минут Вера, уже одетая в джинсы и свитер, появилась в прихожей: – Слишком поздно, папочка. Мы сегодня же с Борисом распишемся. Константин даже не успел остановить разъяренную дочь – входная дверь захлопнулась перед ним, едва не прищемив ему руку. *** В офис я пришел раньше всех. До прихода сотрудников надо было разобраться с документами – договорами, контрактами, отчетами. Вызвал начальника внутренней безопасности и дал ему распоряжения заблокировать пропуска для всех членов семьи Осадчих. Немного подумав, позвонил в финансовый отдел. Константин, его супруга и их дочь, вот уже много лет пользовались корпоративными кредитными картами, и этому должен прийти конец. Теперь им надо научиться жить на свои средства, а какие – это уже их проблема. До намеченной встречи с менеджерами отделов оставалось время, и я решил просмотреть личные дела некоторых сотрудников, хотя на самом деле меня интересовал один – Борис Глебов. За последние два дня я только и делал, что вытаскивал подноготную этого парня из соцсетей, а хотелось знать еще больше о женихе моей невесты.