Это было последним сообщением от медиума, после чего воцарилась пустота и тишина. Я посмотрела на большую мужскую руку в толстом слое глазури. Интересно, зачем это? Возможно, именно так корабль его лечит? И тут я ощутила укол стыда. Аэдо едва не умер, в конце концов, а я тут занята выяснением отношений. Хотя, конечно, нельзя сказать, что я неправа: если я не позабочусь о себе, то кто? – Что с тобой сделали? Те, что прилетали? – спросила хрипло. Медиум долго не отвечал, так что я даже поднялась на ноги, подошла к нему. Привычным было бы заглянуть в лицо, но… взгляд в который раз уперся в рисунок сот по тьме. И еще мне показалось, что зеленых щупов, укрывавших тело Аэдо, стало меньше: теперь сквозь частые просветы проглядывала бледная кожа и белесые бугорки шрамов. «Верховному стору не понравилось, что я заключил брак по законам Альянса, – побежали торопливые, как будто сбивчивые строки. – Я сказал ему, что ты погибла, но он, похоже, не поверил. И при содействии воинов наказал известным ему способом». – Ты так и не ответил, что это было… «Мои вычислительные ресурсы были заняты практически на сто процентов. Обычно этого не бывает, поскольку это не полезно для организма медиума и… больно». Я вздохнула. Если судить с точки зрения здравого смысла, медиум Аэдо творил какую-то совершенно нерациональную чепуху: собирал цифрографии незнакомой женщины, потом ее спасал в ущерб самому себе, а потом… вся эта история, похоже, зашла в тупик. – Если ты сделал меня несуществующей для вашего стора, то точно так же придется сделать меня несуществующей и для Альянса, – сказала я, – потому что если я всплыву где-то в информационных базах Альянса, то рано или поздно новости дойдут до Верховного стора, и тогда он будет знать, что ты ему лгал, и накажет еще строже, если не убьет. Что ты будешь с этим делать, Аэдо? Что мы будем теперь делать? Ведь если ты объявишь Альянсу о том, что я умерла, не это ли будет информационным поводом для расторжения всех соглашений? И Верховный стор… опять будет недоволен, потому что он получает за информацию вполне определенное вознаграждение в виде чистого углерода. Я помолчала и добавила с горечью: – Наверное, не надо было тебе меня спасать. Столько суеты, а результат все тот же. Тупик. Аэдо вдруг зашевелился на своем ложе. Щупы с громким хлюпающим звуком втянулись обратно в кровать, и медиум очень медленно, сперва опершись на локоть, кое-как сел. Я торопливо отвернулась. Не то чтобы слишком стеснялась – но, возможно, ему неловко быть передо мной не просто голым, а еще и в совершенно мерзкой слизи. «Похоже, единственный способ что-то исправить – это исчезнуть нам обоим. Но для меня это невозможно». И пока я пыталась осмыслить сказанное, Аэдо тяжело прошлепал за моей спиной к двери и вышел из каюты. – Куда ты? – Я поймала себя на странном ощущении, как будто мы с ним давным-давно женаты, и вопрос этот… такой обыденный, какой задает встревоженная жена своему мужу после небольшой размолвки поутру в постели. Глупости какие, Марго. Наверное, ты сама сходишь с ума на этом странном корабле и вместе с этим странным человеком без лица. «Мне нужно поплавать», – пришло сообщение, украшенное подмигивающей рожицей. * * * Медиум плавал, неспешно рассекая стеклянно-прозрачную воду бассейна, а я сидела на берегу среди искусственных суккулентов. Они шевелились за моей спиной и, как мне показалось, так и тянулись потрогать меня кожистыми листьями. Один раз я даже хлопнула по особенно настойчивой ветке ладонью, и она тут же обиженно убралась. Щурясь, я смотрела, как медиум плавает, и думала о том, что вся эта девиранская цивилизация – чья-то очень крупная афера и с этим надо что-то делать. А еще в голове моей крутились мысли и о том, что медиум сам себя загнал в ловушку, потому что теперь ему, чтобы уцелеть самому, нужно отправить на «Содружество» сообщение о моей гибели, и это тоже не понравится ни Верховному стору, ни Альянсу. Более того, когда в Альянсе узнают об этом, то обязательно сообщат и моему отцу… а он этого просто не переживет. Мягкое покрытие рядом с моими ногами зашевелилось, треснуло и вытолкнуло из себя пакет с черной одеждой. Следом и медиум подплыл к бортику, подтянулся на руках и медленно, как-то неловко уселся там, опустив ноги в воду, спиной ко мне. Мне казалось, что ему все еще было плохо: сидел он нахохлившись, словно больной ворон, понурив голову… Я посмотрела на белый, гладко выбритый затылок. Со своего места я видела еще и черные проводки, убегающие куда-то внутрь черепа из-под интерфейса. Я вздохнула, поднялась и, подобрав пакет с одеждой, положила его рядом с Аэдо. Кажется, он тяжело вздохнул. «Спасибо». – Не за что. Давай я запрограммирую MR-12, чтобы он приготовил обед? «Только для тебя. Я не могу сейчас есть». Он потянулся левой – искусственной – рукой к пакету с одеждой, вскрыл его и вытащил штаны. – Ты придумал, что нам делать дальше? – тихо спросила я, отворачиваясь, пока Аэдо надевал привычную уже черную «пижаму». «Что-то придумал». – Даже боюсь спрашивать, что именно. «Я отключу тебя от внешних сетей. Таким образом, для Альянса ты перестанешь существовать, они не смогут поддерживать информационный обмен с тобой. Следовательно, никто не сможет доказать твое присутствие здесь». – И это будет означать, что меня больше нет? «Именно». Я поежилась. Как у него все просто – отключил от внешней сети, и нет больше человека. – А дальше? У Альянса возникнут вопросы. «Я признаю свою вину и выплачу компенсацию». – А дальше? «После того как тебя отметят в реестре погибшей, я найду подходящую запись женщины, которая бы значилась пропавшей без вести, и ты станешь ею. Можно будет немного изменить внешность, но не думаю, что это станет проблемой. Таким образом, никто больше не будет тебе угрожать». – А ты? Он помолчал. Я повернулась – Аэдо уже оделся и застегивал свою мантию. «А я останусь». Он выпрямился, и я буквально кожей ощутила, как скрытый за маской взгляд скользит по мне – тяжело, изучающе. – То есть ты меня отпускаешь? «Да». – И ничего не потребуешь взамен за спасение? «А что я мог бы потребовать?» Я подумала, что на самом деле много чего мог бы, но… Хорошо же ему промыли мозги. Как из этой черной скорлупы достать человека? Вернуть то, что было раньше? – Ты сперва сказал, что идеальным вариантом было бы исчезнуть нам обоим, – растерянно пробормотала я. «Я не смогу жить вне нашей информационной структуры». Я всплеснула руками: – О господи! Да кто тебе это внушил? Чушь все это! Мы придумаем, как снять с тебя этот интерфейс, и ты сможешь жить… нормальной жизнью. Не вот это все, что ты сейчас имеешь. Нормальной, человеческой жизнью, понимаешь? «То есть несмотря на то, что я могу оказаться психопатом, собирающим твои цифрографии, ты мне предлагаешь бежать вместе?» Я смутилась. Ну да. Примерно так это и выглядело – да и не только выглядело. Это было именно так. И, прислушавшись в те мгновения к себе, я внезапно поняла, что мне действительно хочется, чтобы мы сбежали вместе. Я совершенно не думала о том, что мы будем делать потом, как будем жить и кем останемся друг для друга, но… именно в тот миг я была совершенно уверена в том, что очень хочу вытащить Аэдо из всей этой мерзости, в которую его запеленали, не спрашивая. – Почему бы и нет, – я подняла лицо, глянула прямо в золотые соты, – мне кажется, что я – не самая плохая компания для побега. И это будет хороший, правильный ход, потому что мы смешаем карты всем: и Альянсу, и вашему стору. Вряд ли он будет перепроверять всех ранее без вести пропавших, а потом обнаружившихся в космосе. Он прислал мне сообщение с розочкой. А потом – «К сожалению, это невозможно. Я не смогу жить, будучи отключенным от системы. Так что мы отключим – а потом снова подключим только тебя». – Мой отец не переживет новости о моей смерти, – мрачно ответила я. «Хорошо. Я и над этим подумаю. У нас есть еще немного времени». И он вдруг очень галантным, очень человеческим жестом предложил мне руку. Я, все еще думая о том, как реализовать совместный план побега, рассеянно вложила свою ладонь в его большую, крепкую и затянутую в перчатку руку, и мы пошли прочь сквозь рощицу кибербиоников, а они тянули вслед за мной кожистые листья и шелестели, тем самым создавая иллюзию ветра. * * * Я не помню, когда мне поставили импланты и подключили к сети, я была слишком мала для этого. Подобные модификации в пределах Альянса делаются всем детям до года – легкая, но обязательная операция, от проведения которой зависит, выдадут ли тебе гражданство или отправят куда-нибудь на задворки Галактики. Хорошо помню, как, ложась спать, тянула себе из сети мультики и тайком их смотрела полночи, а родители думали, что я уже сплю. Потом еще было воспоминание о том, как воспалился глаз, и меня водили к врачу, капали едкие капли, а мама все переживала, не испортится ли имплант. Отключение от сети Альянса, как заверил медиум, должно было пройти совершенно безболезненно: мне всего-то нужно немного поспать в кресле, пока он будет перекрывать информационные каналы. В дальнейшем, конечно, я смогу подключиться к сети – но это уже после того, как «пропавшая без вести» вернется. Он уже начал поиск подходящей кандидатуры. Их было предостаточно, и даже похожих на меня внешне. И идентификаторы их имелись в реестре, так что Аэдо заполучил исчерпывающую информацию о женщинах, одной из которых я могла стать впоследствии. «Конечно, ты много потеряешь, – заметил он, – но и обретешь немало. Свобода того стоит, я думаю». «А чего стоит твоя свобода?» – язвительно поинтересовалась я.