– А разве я хоть слово сказал о профессиональных качествах секретаря? – Фирлэйм одарил меня белозубой улыбкой. – А зачем тогда вам пилот на место секретаря? – Я доверяю Мишелю, – ответил консул, – и мне хотелось видеть рядом с собой просто порядочного человека, для которого не в новинку длительное пребывание в космосе. И который не будет шарахаться от наших… гм, партнеров. Вы не представляете, насколько эти условия сокращают пространство поиска! Мишель порекомендовал вас. И знаете – пока что я очень, очень доволен! – А вдруг я писать не умею? – Я хитро покосилась на него. – Если бы вы не умели писать, вы бы не окончили военную академию Альянса. И, простите, в ту компанию, где вы работали раньше, не берут идиотов. Я покрутила в пальцах тонкую ножку бокала, рассеянно посмотрела на гулкую толпу за широкими плечами Фирлэйма. – Я ознакомилась с должностной инструкцией и думаю, что все будет хорошо. Постараюсь не допускать промахов. – А я и не сомневаюсь, что все будет хорошо. – Фирлэйм залпом опрокинул бокал, подхватил с блюда крошечное канапе на тонкой прозрачной шпажке. – К тому же медиумы, с которыми мы имеем дело, ведут себя смирно. Хотите, познакомлю? Я торопливо замотала головой. – Нет! Нет-нет… Давайте не сегодня? – Хорошо, – согласился Фирлэйм, – но давайте я хотя бы познакомлю вас с Эрлой, моим первым секретарем? На первых порах она будет вам помогать. – С удовольствием. Все еще держа недопитый бокал в руке, я пошла за консулом. Выпитое вино согревало и позволило немного расслабиться. Первое впечатление, неприятные вопросы Пэта – все сгладилось, и я даже ощутила нечто вроде радости, потому что впервые за много лет оказалась на торжестве, можно сказать, почти на балу. Мне стало интересно смотреть по сторонам – на туалеты дам, на вышитые камзолы мужчин. Я увидела Джерома Кабальди, одетого в столь роскошный камзол, что ему позавидовал бы и павлин. Кабальди что-то обсуждал с другим мужчиной, но приветственно помахал мне. Я кивнула в ответ, следуя за Фирлэймом. Мы пересекли зал, консул помедлил, высматривая Эрлу. Остановил официанта, что-то спросил – официант пожал плечами и неопределенно развел руками. Фирлэйм повернулся ко мне. – Только что здесь была, – сказал огорченно, – ну, ничего страшного. Наверняка побежала припудрить носик. – Думаю, у нас еще будет шанс познакомиться. – О, а вот и медиум Аэдо. – Консул кивнул кому-то за моей спиной. Я обернулась. Как и следовало ожидать при слове «медиум», в каких-нибудь двух шагах от меня чернел балахон девиранина. Под капюшоном было темным-темно и проскальзывали световые импульсы, рисуя оранжевые соты. Я сглотнула. Нет-нет, не будет никакой паники. Вокруг столько людей, ничего он мне не сделает. Да и это может быть вовсе не тот девиранин, что заглядывал в примерочную. Кто их разберет, они все на одно лицо, вернее, все без лица. Консул тем временем прикоснулся к виску в характерном жесте подключения нейроинтерфейса. – Вы, дорогая, не желаете ли с нами поговорить? Медиум Аэдо – один из самых лояльных нам девиран. Я покачала головой и сделала большой глоток из бокала. Нет, мне совершенно не хотелось разговаривать с медиумом. – Вы позволите? Я пойду припудрю носик. – А сама старалась не смотреть в тьму под капюшоном, такую страшную и при этом как будто зовущую. Меня не покидало ощущение, что он, девиранин, смотрит на меня сквозь эту тьму с тонкими трещинами сот. Внимательно смотрит, оценивающе. Интересно, у них есть лицо? Я невольно передернулась. Да, определенно девиранин о чем-то беседовал с консулом – но смотрел при этом исключительно на меня, буквально ощупывал тяжелым взглядом. А я… мне срочно нужно в дамскую комнату. А оттуда отправлюсь к себе в апартаменты. В конце концов, на приеме я побывала, с консулом познакомилась. Завтра выйду на работу. Сейчас – принять душ, смыть с себя всю косметику и в кровать. Не переставая улыбаться, я поставила пустой бокал на поднос проходившего мимо официанта, доброжелательно улыбнулась Фирлэйму – тот, увлеченный беседой с девиранином, рассеянно кивнул в ответ – и пошла прочь из зала, одновременно запрашивая расположение туалетов. Идти оказалось недалеко: буквально пара поворотов, и я остановилась перед высокими резными дверями с золоченой ручкой. Я открыла дверь, заглянула внутрь: в первом помещении, под большим зеркалом, разместились умывальники. Никого. Я тихо прикрыла дверь, прошла дальше, к кабинкам, но не дошла: сразу за поворотом на мраморном полу лежала девушка, разбросав в стороны тонкие бледные руки. Она была в платье из бирюзового шелка, на ее запястьях золотились пружинки браслетов. Девушка была безнадежно мертва: ее лицо и мозг, до затылка, оказались выжжены выстрелом из плазменного оружия. Выдохнув, я быстро осмотрелась в поисках камер: таковые обнаружились в углу между стеной и потолком. Надеюсь, на видео будет запечатлено, как я захожу в туалет, равно как и то, что у меня нет при себе оружия. Глава 2 Он ничего не узнает Так я познакомилась с директором службы безопасности на «Содружестве». Это был высокий, сухощавый и полностью седой мужчина с худым лицом, длинным острым носом и тонкогубым ртом. Глаза у него были круглые, слегка навыкате, с немного опущенными внешними уголками, что придавало его внешности налет неизбывной печали. Ольс фон Риггерт его звали, что говорило о древних земных корнях и, возможно, такой же древней аристократичной семье. Он бесшумно поставил передо мной стакан воды. Я сделала несколько больших глотков, обвела взглядом собравшихся: консул, Кабальди, фон Риггерт и два старших офицера из охраны, имен которых я не знала. Мы находились в небольшой и мрачноватой комнате без окон. Подозреваю, что видеосъемка здесь не велась, однако нет гарантий, что никто из этих мужчин не снимает меня на имплант, отправляя данные сразу в хранилище данных станции. Я сидела за столом, сложив перед собой руки. Синий клатч лежал рядом. В открытом платье уже было прохладно и очень неуютно, но переодеться меня никто не отпустил. Артус Фирлэйм нервно расхаживал от стены к стене, чудесным образом из волшебного и романтичного принца превратившись в уставшего и злого мужчину. Кабальди расположился в кресле, закинул ногу на ногу и задумчиво рассматривал собственные ногти, ну а Ольс фон Риггерт попросту стоял около стола, сверля меня тяжелым взглядом. Не удивлюсь, если именно он и снимает протокол нашего рабочего заседания. Убитую… ее звали Эрла, и при жизни она была первым секретарем Фирлэйма. Я исподтишка поглядывала на консула, мне казалось, что ему должно быть очень больно, ведь Эрлу он знал много лет, и еще неизвестно, какие отношения их связывали. Однако Фирлэйм держался неплохо. Он был зол, раздражен – но, похоже, не убит горем. А может быть, горе пряталось за этой ширмой, и, когда мы разойдемся по апартаментам, он нальет себе чего покрепче, сядет в кресло и будет вспоминать, вспоминать… Уже не пытаясь задавить растущую, пухнущую боль в груди. Мне слишком хорошо знакомо это чувство, когда болит – а ты ничего не можешь сделать, и ни одна пилюля не справится, и даже время не помогает. – Вы обмолвились, что девушка была убита из плазменного оружия. Откуда вы знаете? – Фон Риггерт подозрительно прищурился. Я пожала плечами: – Господин фон Риггерт, мне просто известно, как выглядит то, что остается от человеческого тела после заряда плазмы. – Неужели? – Перестань, Ольс, – раздраженно прервал его Фирлэйм, – Марго очень хорошо знает, что бывает, если пальнуть из плазмы в лицо. Я тебе перешлю ее досье, и у тебя отпадут все вопросы. – Как скажете, консул Фирлэйм. – Фон Риггерт окинул меня очередным подозрительным взглядом. – Я жду, когда мне пришлют отчет об анализе видеопотока… – Он на миг прикрыл глаза. – Вот и он. Воцарилось молчание. – Мне тоже перешлите, – вклинился Фирлэйм, хмурясь. – Забирайте, – рассеянно ответил фон Риггерт. Он уже занялся просмотром отчета и потому застыл посреди комнаты. Его веки опустились. Отчет транслировали через имплант, и я даже представила, как перед мысленным взором бегут скупые строки, перемежаемые изображениями. – Однако, – через несколько минут молчания произнес Фирлэйм. – Мне все это не нравится. – Господа, я бы тоже ознакомился, – ожил в кресле Кабальди, – не скинете ли и мне? – Выставьте в сеть свой идентификатор, чтоб я ваш интерфейс увидел, – недовольно проворчал фон Риггерт. На его сухом, тщательно выбритом лице появилось выражение крайней озабоченности и даже беспомощности. – Кто мог это сделать, господин консул? Конечно же никто не считал нужным объяснить мне происходящее, поэтому я решила спокойно посидеть и подождать, не встревая в разговор. В конце концов, я уже устала раз за разом рассказывать о том, как и где нашла тело, и не заметила ли чего-нибудь еще… Не заметила. Ничего не было. Кабальди хмыкнул. – И вы еще задаете вопросы? Разумеется, кто-то из этих, в балахонах! – Вы имеете в виду кого-то из девиран? – Фирлэйм недоумевающе посмотрел на развалившегося в кресле Кабальди. – Но к чему им это? Аудитор вдруг улыбнулся – добродушно и капельку снисходительно, как мог бы учитель улыбнуться непонятливому ученику. – Мало ли что, господин консул. Мы же еще не знаем, какие отношения связывали вашего секретаря… покойного секретаря с девиранами. Лично я допускаю мысль о том, что ее пытались склонить к шпионажу, но она отказалась. Или запросила слишком высокую цену за свои услуги. А девиране… Ну подумайте сами, кто еще столь виртуозно мог затереть видеопоток, учитывая, что реплики хранятся на десяти узлах? Смотрите, мы ведь увидели, как девушка зашла в помещение. Затем следует затертая область. И потом мы сразу видим, как туда заходит госпожа Росс, а Эрла уже мертва. – Зачем девиранам шпионить? – фыркнул фон Риггерт. – Они и без того знают слишком много, с этой технологией переработки даториума. – В самом деле, Кабальди, – консул развел руками, – вы выдвигаете очень странную версию. Впрочем, я не удивлен, поскольку вас сюда прислали в качестве аудитора. Но, господа, я бы предложил не переносить сюда свои взгляды на проблему интеграции девиран в общество Альянса. Здесь и сейчас мы пытаемся решить вполне конкретный вопрос о том, кто застрелил из плазмы Эрлу, а затем еще и затер записи. – Мне это все не нравится. – Кабальди нахмурился, сложил руки на груди. – И мне совершенно не нравится, что на станции такой низкий уровень защиты данных. – Нет смысла защищать данные от девиран, им это не нужно, – заметил фон Риггерт. – Я полагаю, девушку застрелил человек. Но почему? Каков мотив? – Надо проверить переписку Эрлы в пределах «Содружества», – не выдержав, пискнула я. О моем существовании наконец вспомнили. Консул подошел, присел на край стола, за которым я сидела. – Милая Марго, здесь шифрованные каналы связи. Мы не можем просто так взять и извне заглянуть в содержимое переписки. – Проще попросить об этом девиран, – фыркнул фон Риггерт. – Вопрос в том, сколько они за это запросят, – презрительно добавил Кабальди. – И все же, господа, интуиция подсказывает мне, что здесь замешаны наши друзья в черных балахонах… – Тихо! – шикнул консул. – Сообщение от медиума Аэдо… Он замер неподвижно, принимая аудиопоток, и чем дольше он слушал, тем шире распахивались его темные глаза. Я невольно поерзала на стуле: у меня появилось нехорошее предчувствие, что сейчас… вот буквально через несколько секунд произойдет нечто… – Ого, – многозначительно выдохнул консул.