Я практически с другого конца комнаты могла услышать, как Кейн говорит: «Пошел ты». Я улыбнулась, когда Райдер снова рассмеялся, но улыбнулась шире, когда он очень быстро замолчал. — Скажи еще раз, — попросил мой муж. — Кажется, я теряю сигнал. Прозвучало так, будто ты сказал, что его зовут Локк Райдер. Он действительно так сказал. Мое сердце наполнилось теплом, когда Райдера начало немного качать из стороны в сторону. — Кейн, я не знаю, что сказать, кроме того, что для меня это большая честь. После этого они поговорили еще минуту или две по телефону, и когда прием стал дерьмовым, Райдер повесил трубку. Он посмотрел на меня и сказал: — Они дали ему мое имя. — Разве это не блестяще? — Да, — сказал он, прочищая горло. — Блестяще. Бабочки взорвались у меня в животе, когда он потер глаза. — Ты собираешься плакать? — спросила я, улыбаясь так широко, что у меня заболели щеки. — Нет, — быстро сказал он. — Просто что-то попало в глаза. Ты оказалась права насчет того, что здесь немного пыльно. — Да, — поддразнила я. — Должно быть, это из-за пыли, потому что ты никогда бы не стал плакать из-за того, что твой младший брат дал своему новорожденному сыну твое имя. — Конечно, нет, — возразил мой муж. — Это не имеет значения. — Ага, — невозмутимо ответила я. — Ничего особенного. Райдер шмыгнул носом и снова потер глаза. — Я пойду в туалет, — сумел выдавить он, прежде чем повернулся и выбежал из комнаты. Я скрыла свое хихиканье, потому что знала, что он собирается дать волю своим «мужским эмоциям», пока меня нет рядом. По словам братьев, все мужчины должны следовать кодексу. Никогда не «распускай нюни» и не плачь ни перед кем. В Мужской Библии этому посвящена целая глава — по крайней мере, так сказал Доминик. Этот чертов кодекс, по которому они жили, скоро изменится, как только у всех них появятся дети, и братья будут наблюдать, как они растут. Я бы поставила на это свою жизнь. В этот же вечер, когда я очнулась от дремоты — на самом деле это было похоже на шестичасовую кому… я обнаружила Райдера на кухне, готовящего нам ужин. Он не заметил меня, поэтому я тихо вошла в комнату и просто наблюдала за великолепием, которым является мой муж. Я прислонилась к кухонной стойке и потерла живот, когда ребенок начал брыкаться. — Малыш сегодня активен, — сказала я. Райдер поднял глаза, улыбнулся, а затем обогнул стойку, чтобы поцеловать меня в знак приветствия. — Хорошо спалось? — спросил он. — Очень хорошо, — промурлыкала я, встряхивая расслабленными конечностями. Он усмехнулся, возвращаясь к плите. Ребенок снова сильно брыкался. — Готова поспорить, этот ребенок будет похож на тебя, — пробормотала я вслух. Райдер посмотрел на меня и подмигнул. — В конце концов, у нас будет тот, кто будет больше похож на тебя, чем на меня, так что не теряй надежды. Я фыркнула. — Сколько детей ты планируешь завести? Райдер ответил: — Пять. Господи. Я подперла щеку рукой. — Ты все еще настроен на это, да? — Конечно, — ответил он. — Я всегда был настроен на это. Я склонила голову набок. — Что, если я хочу только одного? — Почему ты хочешь только одного ребенка? — спросил он, его тон звучал озадаченно. — Потому что некоторые люди довольны одним ребенком, — заявила я. — Но будет ли ребенок счастлив? — спросил мой муж, продолжая готовить наши стейки. — Единственный ребенок в семье — это одинокий ребенок. Я закатила глаза. — У нашего малыша есть три двоюродных брата, которые будут ненамного старше. Он или она будет много общаться с другими детьми. — Откуда ты знаешь? — поинтересовался Райдер, переворачивая стейки, которые шипели на сковороде. — Откуда ты знаешь, что мои братья и девочки никуда не переедут, и мы не сможем видеться с ними так часто? Мое сердце заколотилось в груди. — Они не сдвинутся с места, — ответила я. — Ты этого не знаешь, — сказал Райдер, насыпая немного приправы на сковороду. — Они могут захотеть переехать в северную часть города или в другой округ с лучшими школами для своих детей. Сомневаюсь, что они останутся здесь только для того, чтобы составить компанию нашему ребенку. Я никогда не думала ни о чем подобном. Наверное, я всегда предполагала, что мы все останемся жить рядом друг с другом. Внезапная мысль о том, что моей сестры, друзей и братьев Райдера нет поблизости, не понравилась мне, и я разозлилась на Райдера за то, что он вселил это беспокойство в мою голову. Я уставилась на него. — Почему ты так негативно относишься к этому? — Это не так. — Он вздохнул. — Я просто не хочу, чтобы ты предполагала, что наша племянница и племянники будут компенсировать братьев и сестер нашему ребенку. — Значит, сказал так только для того, чтобы я согласилась иметь с тобой пятерых детей. — Что это вообще значит? — спросил он. — Это значит, — твердо ответила я, — что ты скажешь все, что угодно, чтобы получить то, что хочешь. Райдер фыркнул, и именно в этот момент я поняла, что он не собирается соглашаться, что бы я ни сказала, и это начинало сводить меня с ума. — Что, если я больше не смогу? Райдер выключил плиту и разложил наши стейки и гарниры по тарелкам. — Это безумный разговор, — ответил он, отклоняя мой вопрос. — Нет, это не так, — заявила я, недовольная тем, что этот разговор быстро превращается в спор. — Что, если ребенок, которого я ношу, единственный, кого я когда-либо рожу? Будет ли его или ее недостаточно, потому что нет других братьев и сестер? Райдер посмотрел на меня и побледнел. — Нет, конечно, нет… — Тогда почему ты делаешь из этого такое большое дело? — потребовала я. — Почему ты ссоришься со мной из-за этого? Зачем тебе еще четверо детей? Зачем? — Бранна, послушай… — Нет, это ты послушай. — Мой голос внезапно сорвался. — У меня и раньше отнимали право выбора, и я отказываюсь, чтобы его снова отняли. Если я не хочу больше детей, значит, у меня их больше не будет. Это мое тело. Конец этому разговору! Мне хотелось сказать все это напористо и высоко держа голову, но из моих глаз потекли крупные слезы, и я зашмыгала носом, как сумасшедшая. Возможно, я выглядела растерянно, но я сказала свое слово и донесла свою точку зрения, и это было важно. — А теперь, если ты не возражаешь, — икнула я. — Я выйду на улицу подышать свежим воздухом. — Бранна, прости… — Не извиняйся. — Перебила я его. — Будь внимателен к моим чувствам и понимай мои решения. Они не обязательно должны тебе нравиться, но, черт возьми, тебе лучше их уважать. Я твоя жена; ты должен относиться ко мне с величайшим уважением. Я вышла из кухни, не дожидаясь ответа Райдера, и направилась к парадному крыльцу. Я вздрогнула, как только закрыла за собой входную дверь. Дождь немного утих, но пронизывающий холод настиг меня, вызвав мурашки на моей разгоряченной коже. Мое раздражение заставило мои ноги двигаться, и, не осознавая этого, я направилась в сторону тропы, по которой мы с Райдером ежедневно гуляли. Деревья над головой обеспечивали некоторую защиту от падающего дождя.