– Но ты мог напугать Настю. А она в положении, между прочим. – Я, между прочим, знаю, что она в положении. Ну конечно, кто бы сомневался. Настя из параллельной вселенной тоже беременная и наверняка тоже на пятом месяце. – А с эклерами… я не удержался. – Все стало на свои места, – подытожил я, вспоминая чайник на столе, переложенную кофту, съеденные эклеры и ночную активность собаки, – но почему ты решил сейчас поговорить, а не раньше? – Я думал, что справлюсь. Пока вник в эту паутину порталов, в их правила и возможности, то и время прошло. Кстати, я себе Ольху тоже забрал. Сразу, как вернулся, в тот же день поехал за ней, сводил к ветеринару. Щенков раздали, – улыбнулся он, вспоминая те дни. – Я, как только появлялся здесь, не мог остаться ею незамеченным. Она ко мне бежала и просилась играть. – Это все хорошо. Я рад тебя видеть. Но не хорошо то, что ты в таком положении. От куда информация, что кто-то прошел через портал? Это ко мне домой кто-то приходил из другого мира? – Да. Понимаешь, существует много порталов, сеть, паутина. Одними постоянно пользуются хранители. Все в целях безопасности миров, но есть и те пути, которые не использовались вообще никогда. Вот они не всегда под контролем, речь о таких, как наш. Из-за того, что я два раза прошел через наш портал, он стал доступен тому, кто им воспользовался. За ним стали следить и заметили активность, но я никуда не перемещался до того, как меня сделали подозреваемым. Это угроза от другого человека, ты понимаешь? Если он скрывается, то действует преднамеренно и что-то задумал. И необязательно хорошее. Ты понимаешь? Я потер виски руками и постарался не упустить сути разговора. Опять какие-то тайны, покрытые мраком. – А я чем могу помочь? Я ни разу не покидал эту вселенную. – Ты можешь мне помочь. Мы мыслим почти одинаково. Ты дополнишь пробелы моего разума. Двойник посмотрел на часы и встал. – Я нашел зацепку, пока перемещался. Есть какой-то след. Такое ощущение, что кто-то прям посреди сигнала, то есть самой паутины, проник в наш портал. Втиснулся. – И что ты предлагаешь делать? Мы не специалисты. Доложи обстановку тому темнолицему начальнику и пусть занимаются. – Ты не понимаешь. Я должен доказать, что не передал никому эту тайну, нарушив договор. Они найдут виновника. И что? Сотрут мне мою память во избежание повтора ситуации, а там живи как можешь? – Никита стал нервничать, и я его понимал. – Хорошо. Я, может, смогу попытаться тебе помочь. Но сам ничего не знаю. Вы там живете в почти идеальном мире с цветочками, а у нас тут коллапс. Сам же видел. Мне надо работать не покладая рук. Цены растут, потребности увеличились. – Ну тогда удачи, – двойник оскорбленно развернулся и пошел в зал. На ходу он достал из кармана штанов свернутую газету «Телемост», которую я не замечал все это время. Мне стало не по себе от того, что я его оставляю в таком положении. – Стой! – я догнал его в коридоре. На лестничной клетке за дверью слышен был лай Ольхи и голос Насти. – Давай еще обсудим это. Потом. – Я, если что, Насте не рассказывал о том, что сотрудничаю с хранителями. Мы пожали руки. В это время открылась входная дверь. Ольха ворвалась в коридор, таща за собой Настю. Смотрелось комично. Я хотел собой прикрыть двойника, но тот исчез. За спиной никого не оказалось, словно разговор с ним был иллюзией. – Привет. Ты чего вертишься? – удивилась жена, разуваясь. – Да ничего, – я тоже не хотел ее беспокоить и оставил разговор с Никитой в секрете. Всему свое время. – Как погуляли? – Хорошо. Только пришлось гулять со стороны дороги. В парке мужчина выгуливал ротвейлера без намордника, собака при нас накинулась на дворовую и та еле ноги унесла. А хозяин ни разу не остановил своего пса. Я вздохнул. Не представляю, как живут в мире Никиты, но в нашем им явно было бы не комфортно. Частые риски жизни и здоровью настолько стали обыденными, что большинство людей не старались проявлять человечность к другим. Нет органов по надзору за бездомными животными, за нарушителями порядка на улицах и дорогах. Все живут, защищаясь друг от друга. Даже тогда, когда этого не надо. – А ты что делал? – девушка зашла на кухню, и я поспешил туда, не зная, убрал ли двойник свою кружку или оставил. Она стояла возле краника. В принципе, можно было подумать, что мне она по каким-либо нуждам понадобилась. – Кофе пил, за пирогом следил. – А почему не достал?! – воскликнула Настя с укором в голосе и стала вертеться возле духовки. – Ты должен был его достать через пять минут после сигнала таймера. Он должен был потом постоять минут десять под полотенцем… Я еще не привык к таким порядкам и правилам, и они меня раздражали. Выслушав большую часть сетования жены, лишь бы она не расстроилась, я отправился в зал. Где-то я слышал, что глубокое и равномерное дыхание должно успокаивать. В голове вертелись слова Никиты и информация о том, когда доставать пирог. Я сел на диван и постарался войти в нирвану. Как только расслабился, мокрый нос уперся мне в колено, оставив неприятный для меня влажный след. – Ну блин! Какое там спокойствие? 3 Суматоха Ночь выдалась не спокойной. Я вертелся и думал о встрече с Никитой. Так как он мой двойник, то угроза для него ощущалась как угроза для меня. Как можно расследовать дело, если мы никогда этого не делали? Как я оставлю работу, беременную жену и кучу планов ради дела, связанного с порталами? Как объяснить Насте, что мне придется отвлекаться от семейных дел? И как это преподнести, чтобы она не переживала за меня? Я ведь мог застрять в мире Никиты как он год назад. Обратиться за помощью к ветеринару мы не могли, так как он поручился за меня перед руководством, что я больше не буду фигурировать в их работе. Я его подставил бы. Все это время мы не встречались и не общались. Оставалось решать вопрос самостоятельно, изучая расследование, которое Никита начал два месяца назад. «Справимся» – подумал я и посмотрел на свою жену. Все так же прекрасна: благородная внешность и нежный нрав все так же притягивали меня, светлые волосы всегда были заплетены в замысловатые прически, которые ей очень шли. Я попытался представить нашего малыша и не смог. Был далек от понимания, что такое собственный ребенок и как его любить. Вот такой я был черствый и боялся не оправдать ожиданий жены. Оставалось надеяться, что с появлением малыша чувства сами появятся. Но эти мысли предстояло отложить на потом. Более насущные требовали тщательной работы мозга. А о чем думать? Как размышлять, если только в детстве я задумывался о космосе и вселенной, когда дедушка мне рассказывал то, что знает? Да никак. С такими тупиковыми выводами я все-таки уснул под утро. На утро меня разбудили крики: – Ольха, нельзя! – кричала Настя где-то в другой комнате. Собака рычала и шкрябала когтями по полу. Мне показалось, что в зале происходит какая-то борьба и я сорвался с места. Оказалось, что как таковой угрозы не было. Но сердце настолько сильно отдавало дробь в груди, что мне пришлось несколько раз глубоко подышать. События в моей жизни начинали накаляться с очередным появлением двойника. Как выяснилось, собака пыталась пролезть за диван и что-то зацепить лапой. Она так старалась, что аж кусала бок спинки дивана, разорвав зубами обивку. Настя пыталась ее оттянуть, но, в силу своего положения, не могла к ней протиснуться между креслом и диваном, чтоб остановить животное. – Что происходит? Ольха, нельзя! – я аккуратно отставил Настю в сторону и оттянул рычащего питомца. – Не знаю что происходит. Лежала на кухне спокойно, пока я готовила завтрак. А потом как сорвалась с места и давай грызть диван. – Сейчас разберемся, – успокоил разволновавшуюся жену я и начал отодвигать диван. В это время Ольха пыталась протиснуться между моих ног, и мне пришлось выгнать ее на балкон, от чего та расстроилась и схватила подстилку со стула, начав трепать. – Какой ужас. Что с ней? Может, у нее бешенство? – забеспокоилась жена. – Успокойся. Я сейчас разберусь. Ты иди, готовь завтрак. Девушка с тревогой посмотрела на испорченный диван и все-таки вышла. Отодвинув мебель, я увидел непонятный для меня предмет. Он лежал возле плинтуса. Пробравшись ближе к нему, я понял, что это очки. Старые, с частично царапанными линзами и потертыми дужками очки. Такие мог носить только мужчина. Скорее всего пожилой. Взяв их аккуратно одной рукой и повертев, я не нашел никаких надписей, чтоб определить фирму или что-либо еще. Непонятно каким образом они там оказались и почему Ольха так агрессивно на них реагировала. Я показал очки собаке, которая прыгала как заяц возле двери балкона, и одним глазом пыталась увидеть, что я делаю. Заметив мою находку, левый глаз собаки увеличился в размерах, и я увидел весь левый ряд зубов рычащей подруги. – Странно, – пробормотал я сам себе. –Что там? – спросила Настя из кухни. – Ничего! – крикнул я в ответ и заметался по залу, ища место, в котором смог бы спрятать очки. Конфетница оказалась как раз в зоне досягаемости. В зал вошла Настя, потирая свой живот. – Так что там было? – Да ничего особенно. Залетела бабочка, – это то, что пришло мне на ум. Я сразу же подумал, что эти очки каким-то образом связаны с Никитой. – И где она? И почему Ольха кинулась на нее? Она же не трогает их. Я не любил врать и знал, что Настя тоже не любит людей, которые врут. Но рано было рассказывать о визите Никиты, ведь ничего вообще не было известно в его, то есть нашей, истории. – Я ее выгнал уже. Настя открыла дверь на балкон и впустила собаку. Та быстро обнюхала диван и меня. Не найдя очков, она тревожно посмотрела на Настю. Мне показалось, что собака сейчас заговорит человеческим голосом и расскажет хозяйке о лжи мужа. – Ну ладно, – пробормотала девушка, оглядывая зал. – Ты только не переживай, – попросил я ее, дотрагиваясь до живота. Мне показалось, что этот жест любую беременную женщину должно отвлечь и не прогадал. Жена мило улыбнулась и объявила, что малыш сильно толкался.