Отца Нидрейю и жены моего господина Брисейю в прошлом называли Джа'аро Молчаливый, и прежде это имя ему подходило, но он давно его пережил, и, как заметила Нидрейю, Джа'аро находил что сказать по любому поводу и большая часть его слов носила негативный характер. – Могу я спросить, что привело вас в столь далекие от Асу'а места? – Неужели у меня должна быть причина для посещения доброго лорда Даниади и его клана? – спросила она. – Хотя должна признать, я принесла ему сообщение от Защитника и леди Амерасу. – Тут выражение ее лица стало более осторожным, показывая скрытые сложные чувства. Нидрейю была не столь ошеломляюще красива, как ее сестра Брисейю, но природа одарила ее привлекательностью, грацией и острым умом. По понятиям зида'я она считалась молодой, но остроумие делало ее старше, и я не единственный в Асу'а ею восхищался. Нидрейю посмотрела на приближавшегося Инелуки, который не слишком спешил. – Вы только посмотрите! – воскликнула она. – Вот тот, о ком в последнее время столько говорят в Асу'а. – Она улыбнулась Инелуки, но ее улыбка не прогнала мрачного выражения с его лица. – Приветствую вас, милорд. Рада видеть крепким и бодрым. – И я рад вас видеть, леди, – ответил Инелуки. – Но не думаю, что мне понравится привезенное вами послание. – Я уверена, что не понравится, – заявила она. – Но давайте не будем стоять на дороге, как разносчики еды. Даниади прислал меня, чтобы сказать, что вас с нетерпением ждут в Снежном приюте и для него честь принять вас на одну ночь или любой более длительный срок. – Конечно, мы остановимся в доме лорда Даниади, – сказал Хакатри, хотя его брат покачал головой. – На одну ночь, если так необходимо, – сказал Инелуки, не глядя на Нидрейю, что показалось мне странным. Когда я в последний раз видел их, совсем недавно, они постоянно проводили время вместе, флиртовали, шутили и дразнили друг друга, как настоящие влюбленные. Но сейчас между ними возникла незримая преграда. Я уверен, что Нидрейю также ее почувствовала, но она была не из тех, кто показывает разочарование. Когда мы направились в сторону дома Даниади в горах, Нидрейю подъехала ко мне. – Рада встрече, молодой Памон, – сказала она. – Надеюсь, у тебя все хорошо. Мне кажется, после предыдущей нашей встречи ты стал выше на половину ладони. Я улыбнулся. – Боюсь, вы преувеличиваете, леди Нидрейю, – или с возрастом вам начинает изменять память. – Она и в самом деле была старше меня, но я лишь ее дразнил. В то время как ее сестра Брисейю вела себя со мной с невероятной добротой, но держала на расстоянии, Нидрейю с самого начала относилась ко мне как к младшему брату, а не слуге, что доставляло мне удовольствие, хотя иногда смущало, поскольку я не знал, как себя с ней вести. Но прошли годы, и я понял, что Нидрейю не просто разрешала мне шутить в ее присутствии, но и радовалась моим ответам. Рядом с ней я чувствовал себя свободнее, чем с любым другим членом семьи Са'онсерей, и с облегчением увидел, что, хотя теперь Инелуки смотрел на нее иначе, наши отношения не изменились. Лорд Даниади возглавлял клан Березы. Его связывали родственные узы с Са'онсерей, как и большинство зида'я, хотя более дальние, во всяком случае по крови. Они с лордом Ийю'Анигато вместе сражались с гигантами в дни войн с ними, он являлся надежным другом Асу'а и важным союзником, и не имело значения, что его клан был совсем небольшим; на самом деле доброта и осторожная мудрость Даниади пользовались огромным уважением Детей Рассвета. Его дом, Снежный приют, представлял собой невысокую крепость с единственной солидной башней, стоявшей на вершине Березового холма. Имя дому и холму дала густая роща высоких белых деревьев, которые его окружали, и зимой, когда они сбрасывали листву, становился похожим на башню над огромным белым сугробом. Вид из всех окон Снежного приюта открывался на стволы с белой корой, которые выстроились вокруг, точно часовые. Осенью ярко-желтые листья создавали ощущение, будто последние всполохи тускнеющего солнца дрожат на ветру. После того как мы оставили лошадей в конюшне, наша небольшая компания отправилась приветствовать хозяина, сидевшего в просторном зале. Казалось, окна в нем занимали больше места, чем стены, огромные, открытые пространства, затянутые самыми изящно сплетенными сетками, что мне доводилось видеть, пересекавшиеся нити были такими тонкими, что возникало ощущение, будто тех, кто находился внутри, и раскачивавшиеся на ветру березы снаружи разделял лишь воздух. Даниади ждал нас на приподнятой платформе, застеленной красивыми мехами. Его дочь Химуна, Высшая жрица клана Березы, сидела рядом, их окружали аристократы маленького двора. Хозяин Снежного приюта был не таким высоким, как большинство его подданных, но среди зида'я ходили бесчисленные истории о его уме и владении боевыми искусствами во времена расцвета. Более того, прежде он считался лучшим фехтовальщиком среди всех зида'я, хотя Даниади первым над ними смеялся и начинал протестовать, заявляя, что, если когда-то это и могло быть правдой, те дни остались в далеком прошлом. Кроме того, он обладал редкой чертой среди Детей Рассвета, покинувших Сад, – Даниади не брил бороду. В результате он выглядел как персонаж с древнего портрета Экименисо Черный Посох из хикеда'я, давно умершего мужа Утук'ку. Борода Даниади была не такой густой и косматой, как у смертных, всего лишь мягкая полоска на подбородке, однако сразу выделяла его среди соплеменников. – Милорды Хакатри и Инелуки! – радостно воскликнул он, как только нас увидел, словно наш визит являлся для него полнейшей неожиданностью, чего никак не могло быть, ведь Нидрейю поджидала нас на главной дороге. – Добро пожаловать в Снежный приют! – Да, друзья, мы рады приветствовать вас в нашем доме, – эхом отозвалась его дочь Химуна, сделав грациозное движение руками – взлет голубей, древний жест приветствия. – Прошло много времени с тех пор, как вы нас посещали, добрые лорды. Мой господин и Инелуки выказали ему все необходимые знаки уважения, а затем, вместе с Нидрейю, уселись, скрестив ноги, вокруг низкого стола. Я остался стоять вместе со слугами Даниади, хотя и не сомневался, что либеральный хозяин Снежного приюта позволил бы мне сидеть с моим господином, если бы я пожелал. Некоторое время все веселились, как и всегда, когда Даниади рассказывал нам о последних событиях – вторжении гигантов и борьбе с особенно тяжелой погодой. Братья поведали о своих путешествиях, хотя даже незнакомец мог заметить, что они ни разу не упомянули причин, по которым оказались так далеко от дома. Даниади особенно заинтересовали истории про Эназаши, Ксанико Изгнанника и его замок на вершине Маяка. – Я много раз думал послать ему приглашение, – сказал Даниади, когда Хакатри закончил описывать Воронье Гнездо. – Я бы не стал особенно из-за этого переживать, – сказал Инелуки. – Он бы все равно не пришел. Ксанико повернулся спиной к своим соплеменникам, а мы ему и вовсе не интересны. Лицо моего господина оставалось безмятежным, но я почувствовал незначительное раздражение, когда заметил, как он стиснул лежавшие на коленях руки. – Мой брат был бы добрее к лорду Ксанико, если бы провел больше времени в его обществе, – сказал Хакатри. – Но в одном я должен с ним согласиться – я очень сильно сомневаюсь, что Изгнанник принял бы ваше приглашение. И никого не позовет к себе. – Жаль, очень жаль, – сказал Даниади. – От него можно многое узнать, а я бы очень хотел иметь представление о том, что сейчас происходит с народом Утук'ку в Наккиге. – Он сделал глоток сладкого вина, которое слуги налили всем гостям – даже мне досталась чаша, – и покачал головой. – Но я сожалею о неприятном времени, которое вы провели с Эназаши. Мне непонятно, почему он питает злобу к Дому Ежегодного Танца. Ведь все горы Солнечные ступени являются его владениями. Я думаю, он придает слишком большое значение М'йин Азошаи. В конце концов, леди Азоша никогда не была частью его семьи и при жизни ее власть над этими землями никогда и никто не подвергал сомнению. – Возможно, причина именно в этом, – предположил Хакатри. – Я полагаю, он все еще разгневан из-за того, что Азоша избрала собственный путь, да еще прямо у него под носом. – Не исключено, что вы правы, – сказал Даниади. – Вы встречали его сына, которого зовут Маленьким Серым Копьем? В отличие от его темпераментного отца, о нем я слышал только хорошее. – Йизаши? Он там присутствовал, но у нас не было возможности поговорить с глазу на глаз. Мне показалось, что в голосе моего господина появилось нетерпение. – Лорд Даниади, мы благодарим вас за гостеприимство, но вы должны знать, что мы здесь не случайно, – проговорил Хакатри. – Это всем известно, – сказала Нидрейю, которая почти все время молчала. Хозяин дома молча кивнул. – Да, лорд Хакатри. Я не вижу причин портить нашу приятную встречу, ступая на столь ненадежную почву. – Великий Червь Хидохеби находится всего в нескольких дюжинах лиг от вашего порога, – сказал Инелуки с неожиданным жаром. – Вы должны об этом знать. Должно быть, вы уже думали, что станете делать, если он появится в ваших землях. Даниади сделал неопределенный жест. – Конечно, – сказал он. – Но мы – маленькое поселение на Березовом холме. У нас нет возможностей для вмешательства. Хакатри нахмурился. – Но беда уже рядом, милорд. Мы видели зверя, и это не червь из канавы и не молодой дракон, от которого способна избавиться дюжина хорошо вооруженных воинов, в крайнем случае два десятка. Это Хидохеби из древних сказаний, огромный и покрытый броней, черной, словно ночь. Он не поместился бы в вашем зале. Даниади задумался, и его взгляд устремился к затененным окнам и длинным балкам крыши. – Я не сомневаюсь, что это устрашающее чудовище, – наконец проговорил он. – Истории о нем ужасны. И вы сами сказали, от него не смогут избавиться два десятка хорошо вооруженных воинов. Так что же вы вдвоем намерены делать? – Отыщем тех, кто захочет нам помочь, – быстро ответил Хакатри. – И не станем пытаться победить зверя силой. Ксанико кое-чему меня научил, и теперь у нас появились шансы в борьбе с Червем. Но нам по-прежнему нужна помощь. Мой господин помолчал, словно подошел к самому трудному. – Кроме того, нам потребуется ведьмино дерево, – добавил Хакатри. Даниади приподнял брови. Очевидно, в первый раз он услышал нечто новое. – Значит, вы вернетесь в Асу'а, к священным рощам? – Только не делайте вид, – вмешался Инелуки, – будто вы не знаете, что я не могу вернуться. – Точнее, не хочешь. – Сильное холодное течение в голосе Нидрейю могло бы унести доверчивого человека к гибели. – Тебе не позволяет гордость. Инелуки не смог посмотреть ей в глаза. – Есть вещи хуже, чем гордость, – ответил он. – Так утверждают все гордые существа перед тем, как встретить глупую смерть. – Она не сводила с Инелуки взгляда, точно призывала посмотреть ей в глаза. Однако он так и не осмелился. – Пожалуйста, друзья, прекратите раздоры. – Даниади потер ладони, изобразив жест мы ищем единства. – Ситуация и без того очень сложная. Если мы будем говорить только о несогласии, все закончится плохо. Не следует забывать об уроках Потерянного Сада. – Тогда скажите нам, лорд Даниади, – проговорил Хакатри, – что мы можем сделать, чтобы прийти к согласию. Проблема в том, что мы, – он бросил быстрый взгляд на брата, – дали клятву уничтожить змея до того, как он убьет других представителей нашего народа и смертных из М'йин Азошаи. Вы можете нам помочь? Даниади покачал головой. – Вы прекрасно знаете ответ, молодой лорд Хакатри, – со вздохом сказал он. – На Березовом холме нет рощи ведьминых деревьев, более того, никогда не было. А ваш отец Ийю'Анигато ясно дал мне понять, что, если я отправлю с вами хотя бы несколько своих воинов, нашей дружбе с ним придет конец. И что мне теперь делать? – Дать ему отпор! – сказал Инелуки, и мне показалось, что в нем говорит скорее отчаяние, чем гнев. – Наш отец не является королем, что правят у смертных, или даже монархом, как древняя ведьма Утук'ку. Мне всегда говорили, что вы один из храбрейших воинов нашего народа. – Речь не об отваге. – Даниади изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно. – Нельзя вставать между родителями и детьми. Не мне решать, прав или нет Защитник Ийю'Анигато. – Теперь он обращался только к моему господину. – И я прошу вас услышать мудрость в моих словах. В войне между отцом и сыном не может быть победителя. Возвращайтесь к родителям. Ваш спор с ними, а не со мной. – Это спор между лордом Инелуки и его упрямством, – сказала Нидрейю. В ответ Инелуки внезапно вскочил на ноги, едва заметно поклонился и покинул зал. Через несколько мгновений я увидел, как он проходит между белыми стволами деревьев. Он даже не оглянулся в сторону дома. – Простите моего брата, лорд Даниади, – сказал Хакатри. – Инелуки, как и все мы, знает, что сам себя поймал в страшную западню, когда дал свою жуткую клятву, но он не видит способа от нее отступиться. – Все просто, – сказала Нидрейю. – Он может сказать: «Я отказываюсь от своей клятвы» и покончить с этим. И тогда лорды зида'я смогут встретиться и решить, что делать с Черным Червем. – Как всегда, леди Нидрейю видит корень проблемы. – Даниади провел пальцами по жидкой бородке. – Не так осторожно и не так мягко, как нам хотелось бы, но это не ослабляет провозглашенной ею истины. Мой господин опустил взгляд, словно пытался найти ответ в узорах, лежавших у него под ногами шкур. – Нидрейю права, но это ничего не меняет. Мой брат не может отказаться от клятвы. – Не станет отказываться, вы имели в виду, – сказала она. – Неужели вы не понимаете, леди Нидрейю? – Слова Хакатри прозвучали почти как мольба. – Именно вы из всех людей должны знать, что для Инелуки нет никакой разницы. Таково его вечное проклятие. Наступило долгое молчание. Наконец разговор перешел на посторонние темы, сначала он был сбивчивым, но потом, когда мой господин, Даниади и Нидрейю заговорили о других людях и местах, настроение у всех улучшилось. Но, хотя я видел, как Инелуки расхаживал вокруг вершины холма, он долго не возвращался обратно. – Мы не можем вернуться в Асу'а, поэтому рощи ведьминого дерева остаются для нас недосягаемыми, – сказал мой господин брату, когда они пили вино в покоях, которые им предоставили. – А советы Ксанико бесполезны без ведьминого дерева. Мы могли бы рассчитывать убить зверя при помощи копий и стрел, будь у нас сотня крепких воинов, но, боюсь, даже и в этом случае потерпели бы поражение. – Зачем ты мне это говоришь, брат? – Гнев Инелуки исчез, или теперь он скрывал его гораздо лучше, однако ему на смену пришло отчаяние. – Иными словами, ты хочешь сказать, что я не могу вернуться в Асу'а из-за моей клятвы – той, о которой ты постоянно сокрушаешься, – а ты не хочешь оставлять меня одного, как будто я ребенок. Но роща ведьминых деревьев в Асу'а – не единственная. Если потребуется, я отправлюсь в Наккигу и попрошу королеву Серебряная Маска дать его нам. Хакатри покачал головой. – Даже если Утук'ку тебе позволит, что тогда? Ты намерен проехать сотню лиг по опасным Снежным полям с огромным стволом ведьминого дерева, который будешь тащить за собой? Ведь нам нужно большое, взрослое дерево. Ты считаешь, королева Утук'ку так любит наш дом, что отдаст тебе не просто целое ведьмино дерево, но также фургон, чтобы доставить его сюда, и отряд своих воинов, чтобы его охранять?