– Ничего себе, – вздыхает Андрей и озадаченно смотрит на игрушки. – И чего бы ты хотела? – Для начала раздень меня, – улыбаюсь я. Недавно я подумала о том, что если работать Андрей не станет меньше и не сможет значительно измениться, то можно попробовать поменять наш секс. Я вспомнила, почему меня так тянет к Диме, вспомнила, какой он в постели, как никогда не спрашивает, только делает, и как сильно меня это возбуждает. Может корень зла лежит именно в сексуальной жизни? Если изменить ее с Андреем, вдруг все постепенно наладится? Вдруг я смогу разобраться со всем и как-нибудь закончить отношения с Димой? Я ведь, правда, хочу сохранить этот брак, хочу, чтобы Андрей был счастлив со мной, а я с ним. Я уже неделю назад купила все это, увы, не было момента попробовать. Я лежу на кровати совершенно голая и смотрю на Андрея. Он однозначно возбужден, может все-таки сработает? – Теперь можешь надеть на меня наручники и завязать глаза. Я хочу, чтобы сегодня ты со мной делал все, что придет тебе в голову. Не думай, приятно ли мне, сделай приятно себе. Без лишних слов Андрей надевает мне наручники, затем и повязку. Он начинает с поцелуев в губы, поцелуи его идут все ниже, и я чувствую, как возрастает возбуждение. Андрей сжимает мою грудь сильнее обычного, затем щекочет меня перышком. Мне нравится быть в темноте со скованными руками, нравится не знать, что ждет меня дальше. Я все сильнее возбуждаюсь от того, что чувствую себя слабой рядом с ним. Входит Андрей также нежно, как обычно. Правда, сегодня он делает некоторые движения резче и чаще, целует меня так, что воздуха не хватает, даже слегка кусает за губу. Меняем позу. Стоять на четвереньках мне нравится даже больше, его руки неплохо сжимают мои ягодицы, и Андрей начинает гладить мое тело плеткой. От плетки я ожидала большего: он не может сильно ударить, я чувствую, что он боится сделать мне больно. Я бы предпочла испытать боль и знать, что сегодня Андрей полностью отдался страсти и мне. Он не может отключиться, а я только ради этого и накупила игрушек. В характер Андрея въелось желание думать обо всем, что-то просчитывать. Он боится своих желаний. Я лежу на спине и чувствую, что вот-вот достигну оргазма. Не хотела я этого делать, но не могу удержаться: – Возьми меня за шею. Сильнее. Еще немного и продолжай. Наконец-то я полностью отключаюсь, позволяю себе стать слабой и беззащитной, позволяю огромной волне достичь пика. Казалось бы, то, чего я хотела, это похожие ощущения с тем, что мне показал Дима. Проблема заключается в том, что точно так за шею держал меня именно Дима в последнюю нашу встречу, и его не нужно было просить сжать сильнее. Перед тем, как наступил оргазм, я представила его накаченное тело, его черные волосы и колючую щетину, черные глаза, всегда полные восхищения и желания. Я почти уничтожена, мне хочется закричать или расплакаться. Андрей снимает с меня и наручники, и повязку, обнимает и нежно целует в макушку. Андрей такой: нежный и ласковый, ему приятнее гладить меня, чем душить. – Тебе понравилось? – спрашиваю я, зная ответ. – В этом что-то есть, но я бы не хотел делать это часто. Мне хочется осыпать твое тело поцелуями, а не бить плеткой. – А мне понравилось быть отшлепанной, – заулыбались лишь мои губы. – Если ты захочешь, мы повторим. Если я захочу… В этом и проблема, Андрей живет лишь моими желаниями, о своих он попросту забыл. Лежу в его объятьях и думаю, что делать дальше. Внезапно меня осеняет, какой глупой была моя идея, разве мог секс все исправить? Я думала, что к Диме меня влечет его темперамент в постели, его смелость и решительность, только это не так. Мне с ним не нужно притворяться, не нужно улыбаться, когда хочется грустить, не нужно подбирать слова, говорить о своих желаниях, не нужно молчать, когда душит крик. Я с ним, с ним одним, могу быть самой собой, он меня понимает. Увы, я не смогу добиться того же в отношениях с Андреем. Мне нужен не секс, как с Димой, мне нужно понимание, которое Андрей не сможет дать. Глава 11 Если что, я не бесчувственная мразь, полностью лишенная совести. Мне стыдно за то, что я делаю, неприятно врать мужу. Какое-то время в моей душе царила гармония, потому что я дорвалась до того, что нельзя, получила новых ярких эмоций и даже решила, что такой расклад меня вполне устраивает. Не устраивает. Больше нет легкости. Если рядом Андрей, меня выкручивает наизнанку, чувствую себя тварью и хочу куда-нибудь спрятаться. Я виновата перед ним, виновата, что такая. Если я дома одна, то совесть кусается еще больнее. Думаю о том, как больно будет Андрею узнать, что я ему изменяю, от этого нахожусь на грани депрессии. Теперь мне чаще плохо, чем хорошо. Если так подумать, то до того, как я начала спать с Димой, мне не было и наполовину так плохо. Разумным решением было бы вернуть все назад, закончить разрушающие встречи, к сожалению, все не так просто. Сейчас хорошо мне бывает только с Димой. Когда я у него, все тревоги и сомнения исчезают, голова отключается. Какой идиот откажется от единственной радости в жизни? Лежу на гигантской кровати с навороченным матрасом, который даже подниматься может, включаю меланхоличную музыку и грущу. Вполне справляюсь с преднамеренным ухудшением настроения, как слышу хлопок: кто-то захлопнул входную дверь. Я даже открываю глаза. Вероятность того, что я ее не закрыла после того, как съездила за продуктами, крайне высока. Вероятность, что пришел Андрей ничтожна: он уехал на сутки в Берлин подписывать контракт. – Мира, где ты? Я тебя все равно найду! – я даже забываю грустить, когда слышу пьяный крик Димы. – Знаешь, а я в первый раз в гостях у брата, он же меня никогда не приглашал в свои хоромы. Ты только посмотри, какая огромная у вас квартира! Какие потолки, какие окна, и вид вполне подходит для зажравшихся миллионеров! Блять, а какая люстра! Если эта хуевина упадет на голову, то сразу же раздавит. Слышу, как что-то со звоном падает в гостиной и зажмуриваю глаза. – Мира, мать твою! Где ты? Наверное, нужно идти по лестнице, обычно спальни на втором. Только бы не наебнуться! Вот он и заваливается в спальню. Дима еле стоит на ногах, мы вместе пили часто, но настолько пьяным я его не видела. Черные глазки блестят сумасшествием, я приподнимаюсь на локтях и недовольно смотрю на него. – Мира! Нашлась! Ну привет, спальня тоже перебор. У моего брата нет вкуса. Нравится тебе трахаться на кровати, рядом с которой эти уебищные люстры висят? – Ну ты и нажрался. А если бы Андрей был дома? Ты на хрена приперся сюда? – Был бы пиздец, – пытается пьяно кивнуть Дима, чуть не падает и начинает пробираться к кровати. – Но ведь его нет, главное, что ты есть. Дима заваливается на кровать и уверенно тянет руки ко мне, пытаясь обнять, я же его отпихиваю. – Свали отсюда и больше никогда не приходи. Понял меня? – Я уже здесь и хочу тебя, – опять его руки на моих бедрах, и он нависает надо мной. Как от него несет алкоголем. – А я тебя не хочу, убирайся, – рявкаю я и пытаюсь убрать его руки, только почти не выходит. – Дима, уходи! – Я зря сюда ехал? Нет, Мира, я тебя хочу. – Ты придурок? Я же сказала нет! Со всей силы пихаю его в грудь, только Дима слишком сильный и наваливается на меня. Он переворачивает меня на спину и дышит ужасным перегаром мне в лицо. У него страшные глаза, в них не только пьяная опасность, еще и боль, много боли а еще злость. В Диме есть огромная сила, что-то непостижимое. Раньше мне казалось, что он хорошо контролирует себя, сейчас все замки слетают, и мне становится страшно. – Я хочу трахнуть тебя в этой ебаной квартире, в кровати, где ты спишь с ним. Хочу, чтобы это дорогущее покрывало промокло под тобой. Его рука слишком сильно сжимает мою грудь. Освободиться от данного прикосновения выходит, только когда втыкаю ногти в его кисть. – Мы никогда не будем трахаться здесь, – злости в моем голосе больше, чем в глазах Димы. – Да что ты говоришь. В чем проблема? Слишком глубокие чувства к мужу? Представь, Андрей возвращается раньше и застает нас в таком положении на своей кровати. Было бы весело, правда? Посмотри на меня, Мира, а ну посмотри, – Дима грубо поворачивает мое лицо к себе. – А глазки загорелись, да ты возбудилась от этой мысли! – Да пошел ты. – Признайся, ты бы хотела, чтобы Андрей сейчас пришел, и мы втроем занялись сексом, – шепчет он мне и покусывает ухо. Я кручу головой, чтобы освободиться. – Ты ведь фантазируешь о тройничке. Ты значит такая в центре внимания, и два брата стараются доставить тебе удовольствие. Хотела бы почувствовать в себе сразу двоих? – Дима, ты пьяный, слезь с меня! Он не слазит, только сильнее придавливает и запускает руку мне под платье. Что-то уже совсем не весело, мне противно и тошнотворный ком бьется в горле. – Да ты вся мокрая. Моя похотливая малышка. Или мысли о тройничке тебя так возбудили, или то, что ты так сильно выкручиваешься, а я тебя не выпускаю. Ты же хочешь, чтобы я тебя трахнул сейчас, признайся. – Нет, не хочу. Мне противно, убери руки и встань с меня. – Нет. Дима буквально лишает меня возможности двигаться. На секунду мне становится страшно, затем я чувствую, как он вводит в меня два пальца. Вторая рука уже под платьем и до боли сжимает грудь. Как ненормальная, вырываю его пальцы из себя и из всех новых сил пихаю. Дима заваливается набок, лишь когда получает коленом в живот. – Ты что собрался меня изнасиловать, совсем ебанулся? Стою у кровати и поправляю трусы, затем волосы и смотрю на него не совсем обижено, скорее злобно. Дима ничего не говорит, падает на кровать и трет руками лицо. – Набухался в говно, так дома сидел бы. Куда ты поперся в таком состоянии? Я вздыхаю и выхожу из комнаты: надо мне немножко водички выпить. Подношу стакан к крану с питьевой водой и слышу шаги в гостиной. Туда и иду со стаканом. Не ожидаю я, что Дима стоит у полки с элитным алкоголем и из горла хлещет коньяк. Подхожу к нему поближе. Меня передергивает, и я чуть не выпускаю стакан из рук. – Ты что сделал? Это самая дорогая бутылка, она еще так нарядно запечатана была. А ну поставь! – Неужели бухла жалко? – Тебе уже хватит, – пытаюсь выхватить бутылку. Не удается. – Я сам решу. – Да ты уже дорешался. Не готова сдаваться и чуть не на шею Диме вешаюсь, чтобы выхватить бутылку. Он скручивает мне руку, и я визжу от боли, заезжаю ему локтем в грудь, мы вдвоем пошатываемся. Дима хватает меня, чтобы я не упала, а коллекционный коньяк разбивается о каменный пол со страшным звоном. Теперь на полу лужа с сотней причудливых осколков. – Молодец, – огрызаюсь я. – Это ты сделала. Ни себе ни людям. – Ключи от машины где? – я смотрю на потолок с кучей лампочек. – Какие нахуй ключи? – От машины твоей. Как ты вообще доехал и не влетел в столб, не понимаю. – Нахуй тебе мои ключи? – искренне не понимает Дима. – Забираю твою машину за моральный ущерб. Давай ключи или напишу заяву о попытке изнасилования, – в моей руке ключи, и я иду в коридор обуваться. – Давай быстрее! – ору я. Всегда мечтала везти пьяного Диму домой, бороться с ним в коридоре, потому что он хочет спать в куртке, а я не разрешаю. Слушать, какая я сука, потому что не даю допить ему виски, а потом пытаться затащить его в спальню. Снимать ботинки с пьяного мужика, затем мыть пол, где он оставил грязь, убираться на столе. Как попало накрываю Диму пледом и заваливаюсь на его диван. Мне лень ехать домой, все равно Андрей будет только завтра днем. Я так устала, сама бы сейчас выпила. Решаю просто полежать и сразу же засыпаю. Просыпаюсь от звука сильного напора воды, почти сразу вижу Диму с голым торсом и ужасной взъерошенной прической. Он вытирает капли воды с подбородка. – Мира, а ты что тут делаешь? – Сплю. Можно было попить тише и не будить меня? Все же я поднимаюсь и усаживаюсь на диван, обняв коленку. Дима тоже садится, но на приличное расстояние.