– Что вчера было? Я почти ничего не помню. – Не помнишь, как бухой приехал ко мне и хотел меня изнасиловать? – улыбаюсь я. Дима смотрит на меня серьезно, может ждет, что я скажу, что это шутка. – Что-то помню, только смутно. Мира, я… – Не надо ничего говорить. Если когда-нибудь изнасилуешь меня, я больше не приду. Брови Димы сдвинуты под ненатуральным углом, он думает о чем-то серьезном. – Еще бутылку самого дорогого коньяка Андрея открыл, потом мы ее разбили. Придется сказать, что это я, такая алкашка, выпила. – Обижаешься? – Нет. Дима подползает и хочет меня поцеловать, но я отворачиваюсь. Он не знает, куда деть руку. Я же не знаю, куда деть нос. – От тебя несет перегаром. Я сейчас блевану. Иди чисти зубы и пей кофе. – После этого будешь со мной целоваться? – Я подумаю. Дима уходит в ванную. Я давно простила ему вчерашний вечер. Еще никто никогда так не обращался со мной, никогда моя беспомощность не пугала меня. Можно было обидеться или вообще закончить любые связи с Димой, но я все это заслужила. Дима не был жестоким, он не хотел причинять мне вред, он был всего лишь несчастным и отчаявшимся, это я довела его. Я сделала так, что ему захотелось напиться, я разрушаю его жизнь. Он чувствовал ко мне что-то светлое и прекрасное, я же обрекла его на роль любовника. Мне давно стоило закончить наши отношения, пожалеть хотя бы его. Я же продолжаю, продолжаю мучить всех вокруг. Я слишком разогналась и тормозить бессмысленно, в любом случае кто-то должен разбиться. Глава 12 Голова Андрея лежит на моих коленях, и я перебираю его короткие волосы. Думаю о том, что я не заслуживаю его. Андрей тоже погружен в размышления. После своих я тяжело вздыхаю, Андрей же улыбается и говорит мне: – Мира, я бы очень хотел настоящую семью, я хотел бы, чтобы у нас появились дети. – Ты хочешь детей? – я забываю абсолютно все тревоги. – Да, я бы очень хотел, чтобы у нас с тобой был ребенок. – Неужели прямо сейчас? Андрей говорит искренне и светится, у меня же окончательно портится настроение. Я даже нормально притвориться и принять нейтральное выражение лица не могу. По спине пробегают мурашки, я перестаю гладить волосы Андрея. – Да, но мне важно узнать, что ты думаешь по этому поводу. Мира, ты бы хотела детей? – Я не думала об этом. В будущем, думаю, да. Сейчас я еще не готова. – Я понимаю и не буду на тебя давить. Тебе всего двадцать один, вряд ли тебе хочется ребенка так сильно, как мне. Когда представляю наше с тобой будущее, там всегда есть дети. Мне без разницы мальчики или девочки, это будут наши с тобой дети, так удивительно. – И много их в твоих мечтах? – В идеале трое, – чуть не смеется Андрей. – Максимум два, троих я рожать не готова. Да и вообще пока не готова, ребенок – это огромная ответственность. Мне нужно еще время, чтобы решиться. – Понятно, что мы не будем зачать ребенка прямо сейчас, может где-то через год… Через год. Я и через год не буду готова, да и через два, скорее всего. Я же со своей жизнью не могу разобраться, застряла в своих неправильных выборах. Куда мне ребенок? У меня нет никакой неприязни к детям, особой любви, правда, тоже. Как мне кажется, решения важнее этого не существует. Родители несут ответственность не только за жизнь ребенка, а также за его психическое здоровье, должны помочь формированию личности. Считаю, что тот, кто заводит ребенка, должен в первую очередь разобраться с самим собой, навести порядок в своей голове и жизни, понять, чего хочет, четко представлять свое будущее. Я еще даже не рядом. Андрей так светится, когда говорит о детях, как же я скажу ему, что не хочу ребенка? Сегодня к нам на часик попить чая приходят мама и сестра Андрея. Не сильно я люблю их общество, тем более у Андрея не так много выходных. Мы могли бы провести этот день только вдвоем. Кристина уже с заметным животиком, они даже оделись с матерью в одинаковой цветовой гамме бирюзы. Раиса Ивановна жалуется на боль в суставах, получает у Андрея пачечку денег, для того чтобы пройти обследование в лучшей клинике. Теперь пристает к своей дочери, постоянно советуя ей снять обувь, вытянуть ноги или прилечь. – Какой срок уже? – спрашивает Андрей, когда мы присаживаемся за стол. – Тридцать недель почти. – Так уже совсем мало осталось, – улыбается ей Андрей. – Можно? Он получает кивок Кристины и гладит ее живот. Из Андрея вышел бы отличный отец, я в этом уверена. – А вы с Мирочкой еще не планируете заводить ребенка? Мира, ты только посмотри, как Андрюша радуется, когда говорим о детях! – умиляется Раиса Ивановна. – Пока не планируем, – отвечаю я. – Когда-нибудь и у нас будет ребенок, – добавляет Андрей и ласково смотрит на меня. – Нет, я не подгоняю, не думайте, вы взрослые люди и решите. Просто, Андрюша, уже тридцать тебе, можно и о детках задуматься. Это по молодости непонятно, на что растить деток, что да как сложится. Помню, как страшно мне, например, было. Теперь дела у тебя в порядке, все лучшее ребенку дашь. – Мам, давай пока не будем. Мы же еще совсем недолго женаты. – Ну уже больше года, ладно-ладно, больше не пристаю. Давай еще по бокальчику красного, для сердца полезно. Андрей наливает маме и немножко себе. – Мирочка, а ты как же? – смотрит на меня Раиса Ивановна с удивлением. Андрей тоже смотрит, однако с настойчивостью. Я же все-таки сказала, что выпила его дорогой коньяк. У меня был разговор длинною в час о том, что я слишком много пью в последнее время и мне пора бы подумать о своем здоровье. Я пообещала Андрею сделать перерыв, даже вино не пью. – Я сегодня сок, – поднимаю я свой бокал с апельсиновым соком. – Что-то не хочется. Раиса Ивановна улыбается как-то странно, может думает, что я беременна. Пусть думает, что хочет. Немножко говорят о Кристине, о ее детях, о том, как она хочет назвать свою дочку. Я почти ничего не говорю, лишь грызу печенье. Внезапно разговор уплывает не туда, сначала имя Димы случайно попадается, затем каждый отпускает по паре оскорбительных фразочек, и начинается: – Сколько он еще здесь будет находиться? – пищит Кристина. – Я хоть его и не вижу, но на меня давит его присутствие. Скорее бы он уже разорился! Ведь ты, Андрей, говорил, что он хочет все, что есть, в какой-то проект вложить. Может быть так, что он прогорит? – Разумеется. Скорее всего, так и будет. У Димы нет навыка прогнозирования, почти все его вложения были сомнительные и рискованные. – Другое дело ты, Андрюша, – встревает его мама. – У тебя ум отца, а чего хотеть от Димы? Он никогда не отличался умом. Что умеет Дима? Делать зло окружающим, он подлый и завистливый, просто неудачник и пытался вымещать свое зло на семье. Как хорошо, что мы давно не общаемся! – Ненавижу его! – вскрикивает Кристина. – Какой же он подлец, всегда поступал, как тварь. – Успокойся, всем зачтется за их поступки. Будет ему еще за все, что нам сделал. Да и что у него сейчас есть? Невеста его и то сбежала, а кроме того… – Перестаньте! – не выдерживаю я и бросаю надкусанное печенье обратно в вазочку. – Сколько можно это слушать?! На меня направлены взгляды недоумения, предостережения и непонимания. Я больше не хочу слушать гадости о Диме. Мне не стоило начинать, теперь я не замолчу: слишком горячо палит в груди. – За что вы, Раиса Ивановна, не любите собственного ребенка? За то, что сделал даже не он? Дима не виноват, что вас когда-то изнасиловал его отец! Вы лишили ребенка любви, всегда относились к детям по-разному и удивляетесь, почему Дима сейчас не заботится о вас? – Мира, ты не права, – злобно поглядывает на меня Раиса Ивановна. – Да разве бывает прав кто-то, кроме вас? Вы выдрессировали свою дочь так, что она не имеет своего мнения, внушили сыну, что он намного лучше своего брата. Это вы сделали их врагами. Кристина и Андрей не имели шанса нормально общаться с Димой, потому что вы научили их этой ненависти. Вы жестокая и деспотичная женщина. То, что произошло с вами в молодости, сломало вас настолько, что вы сделали виновным своего ребенка, что в ненависти к нему нашли смысл жизни. Дима совершенно не такой, как вы хотите думать. Он сильная личность, он необычный, с ним интересно просто общаться, он настоящий. Сейчас я говорю вам, что ваш сын замечательный, а вы кривите губы и воспринимаете это как личное оскорбление. Может это у вас проблемы с головой, а не у Димы? Он лучше вас всех. Чего вот вы добились, чего добилась Кристина? Да ничего, сидите на шее у Андрея, вечно вам всем что-то надо. А быть хорошим сыном и братом довольно просто, когда гребешь деньги лопатой. Что вы можете без этих денег? Вы же ничего из себя не представляете, ничего не умеете. Диму вы называете неудачником, считаете, что у него мало денег, но он хоть чего-то добился сам. У него свое дело, жилье, машина, он у вас ни копейки не взял, всего добился сам. Знаете, как сложно взять и сделать, когда все вокруг говорят, что ничего не выйдет, что ты неудачник? Не знаете, и я не знаю. Дима же смог, я искренне восхищаюсь им. – Мира, перестань, – шепчет мне Андрей. – Это не вам не повезло с братом и сыном, это ему не повезло с семьей. Вы завидуете ему, завидуете, что он смог. – Чему тут завидовать? – огрызается Кристина. – Да всему! Ты пустое место, а он нет. Как у тебя вообще наглости хватает желать Диме разорения, желать зла брату? Он не получил бизнес, который построил ваш отец, благодаря деньгам его отца, и все равно не сдался. Это вы подлые и лживые. – А сама-то? – приподнимает одну нарисованную бровь Раиса Ивановна. – И я злая сука. Я вроде и не говорила, что чудесная. Мы все хуже Димы. Встаю из-за стола, вижу хищный взгляд свекрови. Она терпит, но ее рот распахивается. Кристина растерянно моргает, на Андрея не смотрю, я иду к лестнице. Пропускаю мимо ушей пару нелестных замечаний в мой адрес. Наконец-то я в спальне, наконец-то я одна. Увы, ненадолго: почти сразу заходит Андрей. Его глаза потухли, он разочарован. Сажусь в кресло и смотрю ему прямо в глаза, я бросаю вызов и готова сражаться. – Мира, ты неправа. – Ну ради того, чтобы сказать, что я права, вряд ли бы поднялся. – Ты перегнула палку, оскорбила мою мать и сестру. Я хочу, чтобы ты извинилась перед ними прямо сейчас, – привычная нежность превращается в холод. – Больше ничего не хочешь? – Перестань язвить.