– Перестань говорить мне, что я должна делать. Ты сам виноват. Я уже говорила, что не выношу этого, но опять стала свидетельницей оскорблений. – Тебе было неприятно и решила всем настроение испортить? Ведешь себя, как ребенок. – Я решила сказать, что думаю. Почему должна молчать, если мне обидно за Диму? Я сказала правду. Считаешь, что должна извиняться за свое мнение? – повышаю голос я. – Ты меня не слышишь. Я не намерен продолжать этот разговор. Видимо, тебе нужно время осознать, что именно ты наговорила. Почему он так спокоен? Хоть злится, хоть обижен, все равно спокойно подходит к двери. – Ну и проваливай! Мы даже поругаться нормально не можем, потому что ты уходишь. Ты постоянно куда-то уходишь! Плевать, что мы не договорили! Я хочу сказать еще много чего, только уже некому. Андрей выходит из комнаты, и я остаюсь одна в зеленом кресле. Глава 13 Мне нравится лежать на полу и смотреть на то, как надо мной нависает лицо Димы. Нравится, что мой локоть прислоняется к его голой ступне, а ноги заброшены на диван, и он их иногда поглаживает. Дима включил подогрев пола, и мне сразу захотелось прилечь на пол. Странное желание, согласна. У нас тут рядом с моей головой шампанское и два красивых хрустальных бокала, похожие на пепельницы тонкой работы. Я сегодня в бордовом платье с глубоким вырезом, его шлейки скатились с плеч и, возможно, видна грудь. Был черный длинный пиджак, где он – понятия не имею. Скорее всего, в спальне, где мы раздевались. Хочу верить в то, что я сейчас привлекательна, но размазанная бордовая помада и сбившиеся волосы, которыми усыпан весь пол, надежды не оправдывают. Дима такой задумчивый и красивый отсюда. Его прическа хоть и беспорядочная, но какая-то особенно соблазнительная. Он лишь в черных джинсах, мне приятно смотреть на его накаченное тело. Дима смотрит на меня долго-долго, потом говорит: – Я раньше не верил в родственные души, думал это бред и все люди разные. Мы с тобой похожи, Мира, даже слишком. Если бы ты была мужчиной, то была бы таким мужчиной, как я, я в этом уверен. – Значит ты был бы такой женщиной, как я? Эгоистичной, бесчувственной стервой, сукой и блядью? – улыбаюсь я, хотя глаза остаются даже слишком серьезными. Еще более долгий взгляд, и в черных глазах загорается пламя. Меня всегда завораживает его восхищение. – Ты не такая. Ты слишком прекрасна, чтобы я смог стать таким. Дима приподнимает мою ступню и подносит к лицу, он так нежно целует подъем ноги, что мне становится щекотно, от этого и улыбаюсь. Как хорошо лежать у его ног на теплом полу в легком опьянении и тишине. Оказывается, ничего особо и не надо для тихого спокойствия, для ощущения блаженства: всего-то прилечь в нужном месте. Вот зачем ты опять открываешь рот? Зачем делаешь это, когда к пламени, которое я обожаю, добавляется нечеловеческая грусть? – Что было бы, если бы ты встретила меня раньше? – Какая разница? Не люблю думать, что могло бы быть. Все выборы сделаны, остается жить с их последствиями. Стараюсь не возвращаться в прошлое и тебе советую того же. – Но все же. Если бы ты встретила меня раньше Андрея? Дима все испортил, не хочу больше лежать, поправляю шлейки и встаю. Смотрю в пол, смотрю на потолок, мне нужен любой ориентир, только бы не смотреть на него. – Значит что-то было бы иначе. Я не знаю, чего ты хочешь от меня. Это идиотский разговор, никому не станет легче, если мы это обсудим. Хочешь все усложнить? Давай усложнять, сейчас же недостаточно сложно! – Почему ты злишься? – поджимает губы Дима. – Потому что. – Ответ взрослого человека. – Какой вопрос, такой ответ. Зачем ты это делаешь? Тебе нравится трепать мне нервы? – встречаюсь с его печальными глазами, и все тело леденеет. – Не нравится, иногда это нужно. – Нужно поковыряться в моей душе? Это тебе нужно? Хорошо, давай ковыряться и доставать все, что хоть немного улеглось. Если бы я встретила вас одновременно, то выбрала бы тебя, а не Андрея. Что стало легче? Лично мне нихуя не стало. Я сажусь на край дивана и смотрю на свой черный маникюр. Слышу тяжелые вдохи Димы. Почему он так тяжело дышит? Лишь спустя пару минут понимаю, что это мои собственные. Поворачиваюсь к Диме. Нет триумфа в глазах, нет радости, что добился того, что хотел. Он уже и не такой грустный, тянет меня за руку в объятья. Сопротивляюсь совсем немного и устраиваюсь у него на груди. – Придешь завтра? – спрашивает он. – Нет, послезавтра тоже. – Как хочешь, – у него всегда хорошо выходит играть безразличие, особенно когда мне не видны его глаза. У меня вибрирует телефон. Сумка ближе к Диме, чем ко мне, поэтому он успевает вытащить его. – Любимая, я сегодня освобожусь раньше, давай поужинаем в ресторане в семь. Сейчас закажу столик и пришлю название. – Дай сюда телефон, – протягиваю я руку. – Подожди, сейчас название напишет, мне интересно, – кривляется Дима. – Я сказала дай телефон. – Долго заказывает что-то, давай пока переписку почитаем. Так, тут банально все: кто когда домой приходит, что купить, где встретиться. – Дима, отдай телефон! Я тянусь к телефону, Дима же отворачивается и отпихивает меня. Похоже на игру, только мне такая игра не нравится. Андрей не идеален, но он не заслуживает, чтобы над ним издевался Дима. Если бы это касалось только меня, я бы позволила. – Милый, я так сильно соскучилась, – читает Дима, одновременно сопротивляясь моим попыткам вернуть мое. – Я тоже очень скучаю, у меня сейчас совещание. Вот бы быть не здесь, а рядом с тобой. Я сейчас в ванной, хочешь я тебя немного развлеку? Это невыносимо, от злости выкручиваю Диме руку и выхватываю телефон. Он вроде у меня, только мое запястье сдавливает сильная рука Димы. Уже совсем не похоже на игру. – Там грузятся фотки, дай телефон, – рявкает он. – Пошел ты нахуй, пусти меня. – Я хочу посмотреть фотки. Дима сжимает мою руку все сильнее, и взгляд его все больше пугает меня. Восхищением больше и не пахнет, там злость, яркая и неподдельная злость. Он не прекращает сжимать мою руку, глядя прямо в глаза, я же стискиваю зубы и смотрю в ответ. – Мне больно, – шиплю я. Обычно после такого мужик понимает, что перегнул, что применил многовато физической силы и отпускает, извиняется и говорит, что что-то нашло. Дима понимает, только сжимать сильнее не перестает. Мне кажется, что вот-вот хрустнет моя рука, что он ее сломает. Дима страшно смотрит, поджав губы, смотрит вглубь меня. Я довела его до этого, скорее всего, это моя вина, что ему хочется делать мне больно. Не знаю, что со мной, где-то внутри перегорает весь страх и обида, мне просто больно, и даже не боль управляет мной. Наверно, я схожу с ума и начинаю смеяться. Смяться до слез, так что сотрясает все тело, я даже роняю телефон, только тогда Дима отпускает мою руку. Больше не смеюсь. Мы вдвоем смотрим на мою руку, которая стала практически бордовой. Будет синяк, а пока она сочетается с моим платьем. Встаю, поднимаю телефон и иду за пиджаком. Когда хочу повернуть к коридору, Дима весело и задорно кричит: – Хорошо провести время в ресторане! – Нахуй иди, – я показываю ему средний палец и ухожу. Андрей, разумеется, замечает красное пятно на моей руке. Я вру, что прижала дверью машины, он долго уговаривает меня поехать к врачу, затем говорит, что нужно быть осторожнее и целует мои руки. Мы помирились, я ни перед кем не извинилась, и больше мама и сестра Андрея не приходят к нам. Андрей уступил, оказалось, он дорожил нашими отношениями сильнее, чем своей гордостью, поэтому принес мне огромный букет. Мой синяк стал фиолетовым с зеленоватыми пятнами, не помню, чтобы у меня был такой большой синяк хоть раз в жизни. К нему я подобрала фиолетовые блестящие сапожки, платье похожее на укороченный тренч и темно-зеленый браслет из яшмы, который подарил мне Дима. Синяк стал стильный аксессуар, при чем куда круче фирменной сумки или длинных золотых сережек. Мои старания оправдали себя: Дима сразу же заметил, что сделал с моей рукой. Я вела себя, как обычно, сделала вид, что ничего и не случилось. Дима же в первый раз был со мной таким милым и обходительным. Он весь вечер гладил меня, как кошку, шептал нежности и даже ласково провел двумя пальцами по синяку, так, словно невзначай. Я знала, что он вспыльчивый, что может быть опасным и часто теряет самообладание, знала, что сейчас в его внутреннем мире все вверх тормашками, и причина этому я. Я также знала, что он испытывал вину, что жалел о случившемся. Дима умел быть разным, я же умела его разным принимать. Глава 14 Огромный минус наших встреч у Димы это то, что мне ехать к нему час, то есть два часа дороги. Обычно я приезжаю вечером, ведь он работает, поэтому мы вместе недолго. Правда, не мне жаловаться, ради меня Дима даже слишком часто в последнее время берет выходные. Мы заказываем еду, иногда готовим сами, в последний раз делали чудесную пиццу, часто ходим гулять по улицам и иногда он меня неожиданно целует. Дима ждет меня на кухне, спрашивает хочу ли я кофе, я, разумеется, хочу и присаживаюсь рядышком. У него хороший арабский кофе, аромат которого, кажется, пропитал все вокруг, даже самого Диму. – Рассказывай, как счастливая семейная жизнь. – Да не очень. Больше похоже на жизнь одинокой женщины, которой нечем заняться, – делаю глоток. – Андрей рано уходит и поздно приходит, мы проводим вместе часа два в день, чаще меньше. Приносит иногда мне черные коробочки, а внутри бриллианты. – И ты недовольна? – Иногда такое ощущение, что у него кто-то есть и эти подарки без повода – способ извиниться за измену. Разве можно работать неделю без выходных, лететь на работу, как на праздник? Может и спит с секретаршей, многие так делают. Я нервно размешиваю в кофе то, чего нет, у меня ведь кофе без сахара. – Да не спит он ни с кем, не переживай. – Откуда ты знаешь? – Такие, как он, не изменяют женам. Андрей слишком правильный, еще уверен, что однолюб. Если выбрал женщину, то будет верен ей всю жизнь. Он же всегда жил по своим высоким нравственным стандартам, еще и слишком честный для романа на стороне. Так что бриллианты – это просто знак внимания. – Интересно, что было бы, если бы я решила уйти от него, – Дима также отстранен, как и в начале разговора, словно мы говорим о незнакомых людях. – Не отпустил бы. Мне кажется, Андрей простил бы тебе что угодно. Он по-настоящему любит тебя.