— Кто откроет в такое время? — спросила она. — Попробуй позвонить ему, — сказал Фредрик. «У. Вальме». Единственный жилец, чье имя было напечатано на небольшой табличке. — Он аккуратист, — добавил Фредрик. — И живет на первом этаже. Полицейские позвонили в звонок. Через минуту им ответил неразборчивый ворчливый голос. Следователи представились. В замке заскрежетало, раздался щелчок — и дверь открылась. Из-за приоткрытой двери недоверчиво выглядывал пожилой мужчина. — Мы ищем человека, который, как мы предполагаем, здесь живет, — объяснил Фредрик. — У меня? Я живу один. — В этом подъезде. Вы знаете своих соседей? Ульрик Вальме знал всех своих соседей. Он не только был старожилом этого дома, но еще и отвечал за смену лампочек, и заботился о том, чтобы зимой чистили крышу, а летом убирали во дворе. — Почему вы шастаете тут посреди ночи? Фредрик не видел причин оправдываться. — Тут все квартиры жилые? Кто-нибудь недавно въезжал? Вальме медленно покачал головой. — Нет, сюда уже давно никто не въезжал. Одна из квартир во втором подъезде сдается студентам. Там все время то съезжают, то заселяются. Владелец квартиры — какой-то сволочной адвокат. — Вы говорите, там живут студенты? — Они называют себя коллективом, но работают ли они или сосут члены, чтобы покупать себе барахло, я, черт побери, не знаю. Говоря это, он не отрывал взгляд от Кафы. — Мы осмотрим подъезд, — раздраженно сказал Фредрик. Вальме дал им ключи, и они продолжили путь вверх по лестнице. В подъезде стояли галошницы, лежали игрушки, мешки с мусором и газеты. На большинстве дверей висели таблички с именами жильцов, ни о чем не говорящими Фредрику и Кафе. Ничего необычного. С четвертого этажа на чердак вела узкая лесенка. Вход на чердак преграждали стол, стулья и стеллажи, стоявшие перед дверью на лестничной площадке. Другой подъезд оказался точно таким же. Ничего особенного. Фредрик и Кафа вернулись вниз к воротам. — Что думаешь? — Завтра пришлем сюда патруль. На всякий случай. Но… — Фредрик доверительно посмотрел на Кафу. — Все хорошие полицейские прислушиваются к своей интуиции. Иногда они попадают в яблочко. Иногда — нет. — Он пожал плечами. — Так уж бывает. Кафа молчала, нахмурив лоб. — Нет, — сказала она наконец. — Я знаю, что права. Глава 37 В темном дворе Кафа была едва различима. Фредрик подошел к ней и увидел, что она стоит, уперев руки в бока. Ее взгляд скользил по шаткой зигзагообразной лестнице вдоль фасада. Кафа настойчиво посмотрела на Фредрика. Он вздохнул, протер очки и покачал головой. — Ну ладно, пойдем, — только и проворчал он. Пожарная лестница при подъеме гремела не так сильно, как он опасался. Вход на решетчатую площадку в верхней части лестницы перекрывал натянутый провод. Фредрик содрогнулся, посмотрев вниз на темный двор. Упасть отсюда — и песенка спета. Навсегда. Чертово колено болело после подъема. Им нужно было протиснуться в низкую, с метр высотой деревянную дверцу, чтобы попасть на чердак. Замка на двери не было, но вместо него в нее были вбиты два согнутых гвоздя, чтобы дверь нельзя было открыть изнутри. Сейчас шляпки гвоздей были повернуты вниз. Напарники переглянулись. Большие глаза Кафы смотрели серьезно. На границе волос и лба блестели капельки пота. — Готова? — прошептал Фредрик. Она утвердительно моргнула. Открываясь, дверца тоненько заскрипела. Послышался какой-то металлический звон. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету, проникавшему в помещение из окошка в крыше. Чердак был заставлен столами: одни столы лежал на других ножками вверх, торчавшими, словно копья. Стулья, диваны и шкафы лежали перевернутые. Пахло древесной стружкой, старой морилкой и чем-то металлическим и сладким, напоминавшим запах гнилых фруктов. Помещение разделяла на две части некрашеная деревянная стена, заканчивающаяся под коньком крыши. В стене был проход, сквозь который в одну часть комнаты попадал свет от выходившего на улицу окна в другой ее части. Чердак тянулся по всей длине дома. Воздух здесь не отдавал ночной свежестью, а был спертым, застоявшимся. Пот катился по спине Фредрика. Он хотел снять кожаную куртку, но не хотел шуметь: что-то подсказывало ему, что нужно соблюдать тишину. Его и раньше посещало это предчувствие, и он ему доверял. Кровь стучала в висках. Пригнув голову, он пробрался вперед. Половые доски заскрипели под ним, и он остановился примерно на полпути перед проходом в стене. Не было ни звука, ни движения, но Фредрик, ведомый каким-то интуитивным чувством, все-таки остановился. Он подал знак Кафе. Закрыл глаза и прислушался. Тишина. Он открыл глаза и осмотрелся. И тут он увидел. Темный глазок в стене, сперва показавшийся просто спилом сучка. Но это был не спил. Это было отверстие — бо́льшего размера, более ровное и округлое. Оно было заметным. Кто-то просверлил в стене дырку. Теперь Фредрик заметил даже свежие опилки на полу. А через дырку была продета тонкая нитка. Леска. Она тянулась над головой Фредрика к двери, через которую они с Кафой пролезли в комнату. Он обернулся. Кафа тоже увидела леску и аккуратно потянула ее. И вновь раздался звон металла. Вторая часть чердака оказалась меньше, но комнатой пользовались. С протянутых вдоль стен веревок, покачиваясь, свисали ковры, тряпки и пледы. Они образовали импровизированные коридоры с подвижными стенами во всю комнату. В конце помещения справа следователи разглядели дверь. Кафа дотронулась до плеча Фредрика и показала на стену прямо за ними, на которой висели два стальных шурупа, привязанных к леске. Вот что звенело. Шурупы служили сигнализацией? Коллеги переглянулись. — Дверь, — прошептал Фредрик, показав в конец увешанной коврами комнаты. Кафа утвердительно кивнула. От коврового ворса пахло пылью и табаком. Дверь была приоткрыта. Фредрик пнул ее ногой — и полицейские увидели еще одну комнату — квадратную, без окон. У стены они едва различили грязную белую ванну. Перед ней стояли пластиковые кувшины и заполненный мешок для мусора. Фредрик и Кафа вошли в комнату. Фредрик Бейер был не готов к предстоящему зрелищу. К такому никогда нельзя быть готовым. Труп в ванне был не похож ни на что из прежде виденного Фредриком. Без сомнений, это было человеческое тело. Но мужчина это или женщина, темнокожий или белый, жертва или самоубийца? В ванне лежало сожженное кислотой желеобразное органическое нечто размером с человека. Дно покрывала кроваво-красная вязкая жидкость, в которой плавали плотные, похожие на мясо сгустки с белыми остатками костей и серые комки. — Бог мой, — сказала Кафа, прикрыв рот рукой. Тут в нос ударил резкий запах — сладковатый, напоминавший запах металла. Когда они пробирались к чердаку, запах был едва ощутим. Сейчас он окутал их полностью, заполнив ноздри и горло Фредрика, словно масло. Ощущение, как будто тонешь. Фредрик отвернулся и упал на четвереньки. Диафрагма выталкивала зловонный запах из легких с помощью неконтролируемых болезненных рвотных позывов. Фредрик с трудом проглотил содержимое желудка обратно. От рвотных спазмов Фредрик обливался по́том, дрожа и хватая ртом воздух. Закрыв глаза и зажав рот рукой, он восстановил дыхание, затем повернулся и снова посмотрел на содержимое ванны. — Твою мать, ну и мерзость, — прошипел он. — Ты как, нормально? Полицейские переглянулись. — Кто это может быть? — тяжело дыша, спросила Кафа. Она закрыла рот воротником куртки и наклонилась к тому, что когда-то было головой. Глаз не было, остались только два зияющих черных отверстия. Нижняя челюсть ввалилась, на верхней виднелись желтые зубы. Фредрик покачал головой и заглянул в мешок для мусора. Внутри был серо-белый порошок. Он смочил палец слюной и уже собирался опустить его туда, но передумал. Вместо этого Фредрик отхаркнул и сплюнул в пакет. Поднялся едкий густой дым. — Известь, — произнес он. — Негашеная известь. — Известь? — переспросила Кафа. — Она сжигает органическую материю. Этот парень довольно быстро, кусок за куском стекает в Осло-фьорд. Если бы мы его не нашли, через пару дней им бы уже питались водоросли. Фредрик собирался изучить сосуды с химикатами, но Кафа крепко схватила его за руку и снова потащила к ванне. — Посмотри. Фредрик посмотрел на то, на что указывал палец Кафы: на нечто, бывшее когда-то большими кистями рук, лежавшее вдоль разложившегося тела. Правая ладонь была сжата в кулак. А левая… Полицейские отчеливо разглядели, что кисть изуродована. На ней не хватало четырех пальцев — остался только обожженный кислотой большой. — Вашу мать. Фредрик знал только одного человека, у которого не хватало четырех пальцев на левой руке. Эмира. Фредрик взглянул на Кафу, хотел было что-то сказать, но от увиденного слова застряли во рту. Танцуя, как жук светлячок, над черными завитками волос у виска Кафы проплыла красная, размером с сантиметр точка. — Ложись! Он толкнул ее так сильно, что сам упал на спину. Он не слышал выстрелов, только звук поющего металла. Пуля просвистела между ними и ударилась о стенку ванной. По визжащему звуку Фредрик определил, что патрон — низкоскоростной. Кафа посмотрела на Фредрика. Тот оглянулся, пытаясь встать на ноги. — Беги! — крикнул он. И она рванула, продираясь между ковров. Фредрик устремился за ней. Кафа отбрасывала раскачивающиеся полотнища в сторону, подлезала под ними и обегала их. Только бы добраться до второй комнаты, до прохода — и наружу, и тогда они спасены. Фредрик потерял Кафу из виду за последним, самым большим, толстым и длинным ковром. Фредрик знал: чтобы проскочить его, нужно полностью прижаться к стене. Ему мешала боль в колене. Короткие сильные ноги Кафы несли ее куда быстрее. Поэтому Фредрик удивился, когда, отшвырнув ковер в сторону, увидел, что она все еще стоит там, всего в паре шагов от него. Она сделала шаг назад. Пошатываясь, еще один. Она схватилась за дверной косяк, но не устояла, и, уперевшись ладонью в пол, попыталась удержаться. По какой-то причине Фредрик остановил взгляд на ее обнаженной худой лодыжке: она тихонько подрагивала в плотно прижатом к полу ботинке. Фредрик заметил струю крови, только когда перевернул Кафу на спину. Он встал над ней на четвереньках, ухватив ее за воротник куртки, поднял и оттолкнулся от дверного проема. Кафа казалась почти невесомой. Большие карие глаза неотрывно смотрели на него в отчаянии и страхе. Кровь текла из пулевого отверстия в голове. Он перенес ее на руках через дверной проем и обернулся. Позади мелькнула тень человека, одетого в черное. Он был мощный, намного крупнее и сильнее Фредрика, с овальной выбритой головой. По полу пронесся луч лазера. На мгновение Фредрику показалось, что у того человека на лице маска для ныряния, но в следующую секунду он понял, что это очки ночного видения. Один шаг из-за ковра — и здоровяк будет видеть их, как при свете дня. Фредрик закричал: — Прекратить огонь! Полиция! «Бах. Бах, бах, бах» — раздались в ответ выстрелы. От выстрелов тряпичные занавеси падали с тонких деревянных реек. С Кафой на руках Фредрик перебегал между нагроможденными друг на друга диванами, подушками и столами. Он не слышал, но чувствовал у своей груди клокочущее частое дыхание Кафы. У него было мало времени. Его взгляд упал на диван, запрокинутый на стол. Кафа как раз поместится под столом. Он не сможет выбраться, неся ее на себе. Это верная смерть им обоим. Он отодвинул диван к краю стола и опустил девушку на пол. Достал из внутреннего кармана мобильный и набрал номер экстренной помощи.