— Нельзя отвечать вопросом на вопрос. Это называется уклонением. Ну да. Быть честной — значит быть уязвимой, и, по правде говоря, я не уверена, что это значит «подцепить его». Я слишком занята для парня. Слишком… напугана. Он уезжает в конце года, и я тоже, так что ввязываться в это было бы очень, очень глупо. — Судя по твоему восторженному молчанию, это большое жирное «нет». Эшли отхлебывает пиво, избегая моего взгляда, но он не может скрыть уныние в своих глазах. Так не должно было быть. Снова. Мы не за этим вернулись в дом регби! — Да, ладно, — усмехаюсь я. — Тебе все равно неинтересно, даже если бы я была заинтересована. Эшли опускает свой стаканчик. Слизывает пиво с губ. Пожимает плечами. Пожимает плечами? «Ты что, издеваешься надо мной?» Мне хочется кричать. — Тьфу! — Я разочарованно выдыхаю, разговор ни к чему не ведет. Ставя свой стакан с пивом на ближайшую поверхность, я снова закатываю глаза на Эшли, прежде чем удалиться в направлении входной двери. Преодолеваю расстояние в раздражении, как может сделать только девушка, позволяя прохладному воздуху успокоить меня, когда выхожу на крыльцо. Вдыхаю. Выдыхаю. Дверь за моей спиной хлопает во второй раз, и я поворачиваюсь. Силуэт гигантского тела Эшли вырисовывается в свете, льющемся изнутри. — Ты собираешься просто уйти? Да. Нет. — Мне нужно подумать. Парень молчит. Смотрит, как я подхожу к дальнему концу крыльца и прислоняюсь к перилам, оттопырив задницу. Он медленно приближается. — Это был простой вопрос, Джорджи. Джорджи. И с этим его акцентом. Это заставляет меня задуматься… …на что было бы похоже встречаться с таким парнем, как он? Эшли занимает место рядом со мной, задевая мое плечо, когда имитирует мою позу у перил. Наши руки, опирающиеся на дерево для поддержки, соприкасаются. Что он делает? Конечно, он не… Нет… Почему он прикасается ко мне? «Откуда эта неуверенность в себе, Джорджия? С чего вдруг?» — Тебя подвезти домой? — раздается его низкий британский рокот. — Подвезти? Что ты собираешься делать, прокатить меня на спине через весь квартал? — Я заставляю себя рассмеяться. — Видишь вон тот черный грузовик? Я вытягиваю шею, поворачивая голову, чтобы посмотреть дальше по улице. Черный глянцевый пикап припаркован за белым джипом. — Да, вижу. — Он мой. Требуется несколько секунд, чтобы до меня дошли его слова. — Ты только что пешком провожал меня домой! — Я, черт возьми, чуть не кричу. — И все это время у тебя здесь был грузовик? Парень смеется, приятный звук, который заставляет бабочек вспорхнуть со своего места в моем животе. — Пошли. Думаю, будет справедливо сказать, что все идет не так, как мы думали. Преуменьшение века. — Все идет не так, как я думала, — ворчу я, следуя за ним через крыльцо, вниз по ступенькам и к его грузовику. Замки издают звуковой сигнал, отдаваясь эхом в ночи, и я открываю дверь со стороны пассажира. — Если ты из Британии, то откуда у тебя здесь грузовик? — Эм. Я купил его. — Он пристегивается. — А что ты думала, я перелетел на нем через океан? — Да? — Боже, почему я все еще говорю? — Как ты можешь купить здесь машину, если не гражданин США? Эшли смеется, заводя двигатель грузовика. — За наличные? Так же, как вы, американцы, поступаете, когда едете за границу, чтобы купить иномарку по более выгодной цене? Люди так делают? Черт возьми. — Прости, я просто плохо соображаю. Похоже, я провалила это дело с сообразительностью. И сказав это, теперь я кажусь менее умной. Дело с сообразительностью? Ой. — Твоя квартира здесь, да? — Он идет тем же путем, которым мы шли раньше, мимо административного здания. — Прямо пять кварталов? — Да, затем налево, второе здание. Он продолжает вести машину. Останавливается у знака «Стоп», смотрит влево и вправо. — Это общежитие. Я отстегиваюсь, когда он паркуется, издавая мелодичный смешок, который не могу сдержать. — Знаю.