— Выглядишь так, словно вот-вот испытаешь оргазм, — говорит Эшли позади меня, заполняя дверной проем своим огромным телом. Я, не раздумывая, бью его по руке. — А ты не испытал бы? Фу. Реально. — Нельзя заговаривать о сексе со своим потенциальным новым соседом по комнате. Это пошло. — Не я поднимал тему секса. Ты ведь знаешь, что необязательно заниматься сексом с кем-то, чтобы испытать оргазм, не так ли? Он издевается надо мной, и я краснею от такого небрежного упоминания мастурбации. Кстати, об этом… Насколько тонки эти стены? — Да, я знаю, что чтобы испытать оргазм, необязательно… заниматься сексом с кем-то. Я не вчера родилась. — И я не девственница, хотя с таким же успехом могла бы ей быть. Я только что использовала слово «заниматься сексом» вместо «трахаться», что так по-британски звучит с моей стороны. Интересно, начну ли я использовать британские слова в повседневной жизни, когда перееду к нему, или начну говорить с акцентом, как Мадонна, когда та жила в Лондоне? Если я перееду к нему. Если. Эшли, кажется, доволен тем, что я довольна ванной, шкафом и спальней, грудь слегка выпячена, дерзкая ухмылка растянута на его губах. — Думаю, мне больше нечего тебе показывать. — Он делает паузу. — Ой. Да, есть. Следуй за мной. Обратно вниз по лестнице, через столовую, через кухню, через боковую дверь и мимо его грузовика, припаркованного рядом с домом. Рядом с задним двором есть отдельно стоящий гараж, и Эшли набирает код на клавиатуре на двери, толкая ее, как только слышится звуковой сигнал и мигает зеленым. Это небольшой домашний тренажерный зал. Скамья для жима. Штанги, гантели. Гребной тренажер. Беговая дорожка и эллиптический тренажер. Вдоль задней стены расположены зеркала, другая стена выкрашена в угольно-серый цвет, на ней висит маркерная доска с его целями. Календарь. Графики. Рядом со всем этим другое оборудование: скакалки, эспандеры, коврики для йоги. Здесь аккуратно. Чисто. Организованно. — Эм. Что это? Кто этот парень? Он живет как мужчина за тридцать, у которого все под контролем и его жизнь идет своим чередом, и я никогда не была так сбита с толку. Это так их воспитывают в Англии? Чтобы быть самодостаточным и самостоятельным, а не бездельничать, пока учатся в колледже, в отличие от своих американских сверстников, которые любят напиваться по выходным и тратить свое время впустую? — Это тренажерный зал. — Я вижу, что это тренажерный зал, я просто… вау. Это… безумно круто. Я подхожу к скамье для жима и оседлываю ее, ложусь на спину, сняв бейсболку, и смотрю в потолок. Поворачиваю голову в сторону. — Это холодильник с бутылками воды? — Это небольшой холодильник со стеклянной передней панелью, заполненный бутылками с водой и спортивными напитками. — Да. Хочешь одну? Эшли такой гостеприимный, и мне интересно, со всеми ли он так мил. — Нет, спасибо. Но серьезно. Я впечатлена. — Плата за вход не взимается. — Я хожу в спортзал в кампусе, — язвительно усмехаюсь я. Веду себя как ребенок, потому что не уверена, что с собой делать. — Да, но иногда там становится тесно или необходимый тренажер занят. — Ну, на меня не действует твой пиар-ход. — Я оглядываюсь вокруг, изображая безразличие, как будто ежедневно вижу подобные домашние тренажерные залы в гараже. Честно говоря, я нигде и никогда не видела такого крутого домашнего тренажерного зала в гараже, даже по телевизору. — Я констатирую факт. Если хочу потренироваться в десять вечера, то могу это сделать. Я хмурюсь. — Если бы я тренировалась в десять, то бодрствовала бы до трех. — Хм. Похоже, это объясняет, почему я не сплю до трех. Парень подмигивает мне, прежде чем поднять что-то похожее на двадцатифунтовую гантель и начать делать упражнение на бицепс. Мышцы рук напрягаются, и мне приходится отвести взгляд. — Ты не мог бы остановиться? Он выдыхает струю воздуха, как будто это напряженное действие. Парень определенно выпендривается. Эшли сгибает руку и целует выпуклую мышцу. — Ты серьезно? Когда он снова с ухмылкой сгибает руку, я теряю самообладание, разражаюсь приступом хихиканья и практически падаю со скамьи. Наклоняюсь, беру свою бейсболку, водружаю ее обратно на голову. Эшли кладет гантели обратно на стойку. — Может, поедим? Я думала, что он никогда не спросит, и мои уши навостряются. Вот это уже другой разговор! — Ты серьезно собираешься накормить меня? Я не видела никакой еды, когда мы проходили через кухню, хотя пахло там вкусно. — Да, нам обоим нужно заморить червячка. Он реально пополнил словарный запас, живя в Штатах, и я мало, что знаю о его маме, но держу пари, что она не одобрила бы его сленг. Снова войдя на кухню, Эшли направляется прямо к духовке, открывает ее и заглядывает внутрь. Выпрямляется и выдвигает ящик, доставая две прихватки. Как завороженная, я смотрю, как он достает сковороду из духовки: запеченная курица с овощами. Аромат ударяет мне в нос. — Ничего захватывающего, но полезно для здоровья. — Для меня изысканная любая еда, которая не из кафетерия или которую мне не нужно готовить самой. Я съем все, что угодно.