Так почему же меня раздражает, что Стюарт и Энди говорят о Джорджии так, будто она какая-то случайная девушка, которую можно подцепить на вечеринке? Она будет моей соседкой по комнате; они должны относиться к ней с уважением. Мой дом — не место для чертового съема. Последнее, что мне нужно, это Энди и кто бы то ни было, кто неожиданно придет, чтобы приударить за Джорджией; она на это не подписалась. — Сможешь помочь в эти выходные? Я куплю тебе пиво. — В настоящем баре, или ты имеешь в виду пригласить меня домой и угостить бесплатным пивом? Я смеюсь, потому что он меня поймал. — В баре. И еще я тебя накормлю. — Я тоже хочу, чтобы меня накормили! — скулит Стюарт. Я смотрю на него с недоумением. — У тебя был шанс, и ты его упустил, приставая ко мне по поводу Ариэль. Если даже она сменит цвет волос с «Пылающего ада» на нормальный, меня это все равно не интересует. — Это ее естественный цвет волос. Он что, сумасшедший? — Ты сейчас серьезно? — Я смеюсь. — Черт возьми, похоже на то. Стюарт обдумывает это, тупо уставившись в пол, прежде чем снова поднять взгляд на меня. — Ты, наверное, прав. Они реально чересчур красные. Ни хрена себе, Шерлок. Волосы этой девушки — настоящий цветовой кошмар. — Значит, персик Джорджия[12] переезжает в эти выходные? В какой день? Нахмурившись, я игнорирую его прозвище для нее. — Ну… у нее уже есть ключ и дверные коды, и некоторые из ее вещей уже в спальне, но официально, думаю, в субботу. — Это будет похоже на одну большую пижамную вечеринку. — Это будет полная противоположность пижамной вечеринке, — раздраженно ворчу я. — Вранье. Теперь ты живешь с девушкой. Элли остается у меня на несколько дней, а это все равно что жить с женой. — Жизнь с Джорджией не будет похожа на жизнь с женой. Она платит арендную плату, ты охламон. — А что ты собираешься делать, если случайно увидишь ее обнаженной? Вот зачем Энди нужно было сказать нечто подобное? Я не думал об этом, да и не должен был, но теперь, когда он заговорил об этом… — Ничего. — Я ничего не буду делать. И кроме того… — У нее есть своя ванная, так что этого никогда не случится. — Конечно, нет. Ясно, что ни один из них мне не верит, судя по взглядам, которыми парни стреляют друг в друга. — Я не думаю о ней в таком плане. Она красивая и все такое, но я не ходячий, бушующий гормон; и могу контролировать свои мысли и свой член. — Конечно, не думаешь. — Они закатывают глаза. — А я падре Энди, а он монах Тук, и мы все просто кучка монахов, выполняющих работу господа. — Говори за себя, придурок, — возражает Стюарт. — Я не монах. — Ладно, так что… — продолжает Энди. — Если она случайно окажется голой на кухне, когда ты придешь домой? Энди такой идиот. — Во-первых, с чего бы ей быть голой на кухне? — Например, она принимала душ и проголодалась. Как будто в этом есть какой-то смысл. — Я бы вышел из комнаты, чтобы она могла одеться. — Хорошо, а если она ночью во сне войдет в твою комнату? — Кажется, он наслаждается этой игрой в притворство, придумывая сценарии, которые никогда не произойдут, даже через миллион лет. Однако это его не останавливает. — Кто вообще ходит во сне? — Я хожу во сне, — хвастается он. — С каких это пор? Он задумывается, хмуря брови. — О! Однажды, когда мне было семь, я встал посреди ночи и поссал в шкафчики в ванной на лак для волос и косметику моей сестры. — Значит, пятнадцать лет назад. — Теперь он меня изматывает. — Отличная история, братан. — Может быть, я все еще это делаю, просто рядом нет никого, кто мог бы мне сказать, — рассуждает он. — Джорджия не собирается заходить во сне в мою комнату. Ты бредишь. — Только не говори мне, что это не твоя фантазия. — Я собираюсь запереть дверь своей спальни, чтобы убедиться, что этого не случится. — Ха-ха. — Ты бы не стал. — Стюарт выглядит шокировано. Наконец, я поднимаюсь со скамейки, тянусь за бутылкой с водой и полотенцем, встаю, положив руку на бедро. — Ты поможешь мне или нет? — Да. — Энди ухмыляется. — Я помогу тебе. Мы перевозим ее в кратчайшие сроки. У нее было меньше вещей, чем у меня, когда я переехал в Штаты, и в конечном итоге нам не понадобилась ничья помощь, кроме нашей собственной, чтобы перенести остальные ее вещи внутрь. Стоя на пороге ее спальни, я наблюдаю, как девушка оглядывает комнату, а затем стонет. — Черт, у меня нет простыней для двуспальной кровати! Я такая идиотка! Я в замешательстве указываю на кровать уже застеленную вещами, купленными мамой, подушками и всем прочим. — Что не так с этими? Моя новая соседка по комнате выглядит удрученной. — Я не могу пользоваться твоими вещами. Это невежливо — я уже пользуюсь твоим гостеприимством. — Это не гостеприимство. Ты платишь арендную плату. Арендную плату, на которую предоставил ей отсрочку. Я получу ее, как только Джорджии придет чек на возмещение из университетского офиса. — Все равно. Я совсем забыла. Носилась как сумасшедшая с тренировками, встречами и занятиями, и мне не пришло в голову купить новые простыни. Понятия не имею, почему она так суетится, но ей нужно остыть. — Ты застряла с этими, пока не доберешься до «Таргета», так что, если не хочешь спать на голом матрасе, то предлагаю тебе расслабиться. Девушка молча наблюдает за мной, затем разражается смехом. — Боже, ты такой британец.