«И ты ему нравишься больше, чем думала». Я зарываюсь головой в подушку, истерически хихикая. Но. ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЭТО ЗНАЧИТ? 16 Джорджия Следующие несколько дней я вообще почти не вижу своего соседа по дому; можно было бы подумать, что он привиделся мне, если не считать того факта, что мы живем под одной крышей и спим через коридор друг от друга. Должно быть, Эшли избегает меня. Неудивительно, учитывая, что той ночью он дрочил и выкрикивал мое имя. Я сижу на траве и смотрю, как Вероника прыгает в высоту в конце поля стадиона. До сих пор она каждый раз с легкостью преодолевала перекладину, что является впечатляющим достижением, учитывая, что она не такая высокая и не такая быстрая. Если бы Ронни не относилась ко мне плохо, я бы восхищалась ею больше. И хотела бы быть ее другом. К сожалению, ее отношение отвратительно, и, если бы она не была моим товарищем по команде, я бы сейчас здесь не сидела, хлопая в ладоши и приветствуя ее победу. Она приземляется на мат, на спину, с трудом перепрыгнув, чтобы не сбить штангу со стойки. Думаю, что следующая попытка может стать для нее последней, а она — последняя в списке, а это значит, что я смогу уйти и отправиться домой. Хотя… Кажется, у Эшли сегодня игра. Я помню, что видела это в его календаре, который он держит на холодильнике, его расписание, нацарапанное черным маркером на доске неаккуратными буквами и цифрами, которые я едва могу разобрать. Если я правильно помню, то игра будет дома. Возможно, команда по регби нуждается в болельщиках так же, как и мы, для мотивации. Я была права. С Ронни покончено. Она не смогла перебраться через планку, не сбив ее. К счастью для нашей команды и благодаря системе начисления очков для соревнований по легкой атлетике, Ронни набрала достаточно очков, чтобы вывести нашу команду на первое место и, вероятно, сделать нас победителями этой встречи. Что ставит нас в тройку лучших во всем нашем дивизионе. Я отталкиваюсь от земли, стряхивая траву со своей задницы и задней части ног, направляясь к нашим тренерам, которые собираются возле скамейки с водой и нашими вещами. Обычно они подводят итоги дня, делая нам замечания, а иногда и критикуя, пока мы стоим без дела, и говорят нам, во сколько быть на собрании нашей команды на следующее утро. Рано. Я ненавижу просыпаться на рассвете, чтобы сидеть на совещании, когда едва проснулась, и почти не запоминаю информацию, но выбора нет. Тренировки перед занятиями, а иногда и в середине дня, чтобы оставаться в форме — необходимость, чтобы соревноваться на этом уровне. Я не утруждаю себя походом в полевой домик, чтобы принять душ и переодеться, направляясь в раздевалку. У меня в шкафчике есть запасной комплект одежды, так что мне не придется надевать спортивную форму на игру Эшли. Вот куда я направляюсь, и хочу убедиться, что у меня есть время добраться туда до того, как все закончится. Я хочу посмотреть, как он играет. Парень игнорировал меня в течение нескольких дней, и я скучаю по нему. Странным, непостижимым образом я скучаю по нему. В доме было слишком тихо. Он не может избегать меня вечно. Если устроить ему засаду — это то, что я должна сделать, то так тому и быть. Погуглив в телефоне расписание регби, я иду к окраине кампуса, следуя по тротуару к парку, где я видела, как играют спортивные лиги; там есть большая площадка, и я понимаю, что нахожусь в нужном месте через несколько минут, когда прохожу через ряд жилых домов, и появляется поле. Полное грязных гигантов. Хрюкающие, кричащие, грязные гиганты, швыряющие продолговатый мяч, который вроде как похож на футбольный, но им не является. Я иду по периметру поля к противоположной стороне, где сидят ребята в цветах нашей школы. Толпа немногочисленна, но шумная — и я наклоняюсь, чтобы спросить парня, сидящего рядом, каков счет и кто выигрывает. Я абсолютно ничего не знаю о регби. Счет три ноль в нашу пользу. Хорошо. Тем не менее, я понятия не имею, что происходит на поле, завороженная тем, как масса игроков начинает скапливаться, когда один падает, перелезая друг через друга, толкаясь локтями и коленями. Разбиваются лица. Повсюду грязь. У одного парня начинает сильно кровоточить нос, когда он отходит от группы, и, ради всего святого, что, черт возьми, происходит? Я бы сравнила это зрелище с чем-то средним между шотландскими играми горцев[17] и настоящей дракой. Я в недоумении. Не уверена, чего ожидала, но точно не это. Неудивительно, что Эшли все время так чертовски устает, шишки, синяки и царапины на каждой части его тела. Синяк под глазом, который был у него в тот первый вечер, когда мы встретились, шрам на левой брови, рассечение губы. Боже мой. Удивительно, что у него до сих пор целы все зубы. Серьезно. Я наклоняюсь к тому же парню, который озвучил мне счет, чтобы спросить: — В регби есть таймы или четверти? Он смотрит на меня так, словно у меня три головы. — Таймы. — Сколько их? Еще один странный взгляд. — Два. — Хорошо, спасибо. — Мне следовало бы вместо этого просто погуглить это. — Эм. Где мы находимся в этой игре? — До конца второго тайма осталось десять минут. — Потрясающе. Спасибо. Я прислоняюсь спиной к холодной металлической трибуне позади себя, делая все возможное, чтобы опознать Эшли на поле. Странным образом, все игроки выглядят одинаково. Большие. Покрытые грязью. Почему они покрыты грязью — на улице не было дождя. Они обливают поле водой перед каждым матчем? Другого объяснения этому нет!