Ричи бросился на меня, выставив вперед палец, и на секунду мне показалось, что он ткнет меня в грудь, но ему хватило ума сдержаться. – Класс тут ни при чем. Вообще. Я коп – такой же, как вы. Я не тупой гопник, которого вы взяли к себе из милости, потому что сегодня день “Приведи на работу быдло”. Он был слишком зол и стоял слишком близко. – Тогда и веди себя соответственно, – сказал я. – Сделайте шаг назад, детектив, и успокойтесь. Ричи попялился на меня еще секунду, потом отошел, прижался к стеклу и сунул руки поглубже в карманы. – Скажите, а почему вы так категорически уверены, что это не Патрик Спейн? Откуда такая любовь к нему? Я не обязан объясняться перед каким-то зарвавшимся салагой – но мне хотелось это сделать, хотелось затолкать свои слова поглубже в голову Ричи. – Потому что Пэт Спейн играл по правилам, – сказал я. – Он делал все, что полагается. Убийцы живут по-другому. Я с самого начала тебе говорил: такие вещи на ровном месте не случаются. То, что родственники рассказывают репортерам: “Ой, я не верю, что он мог это сделать, он же такой паинька, в жизни мухи не обидел, они были самой счастливой парой на свете” – все это брехня. Каждый раз, Ричи, каждый раз оказывается, что у полиции на паиньку досье толщиной в руку, или что он мухи не обидел, только вот держал в ужасе жену, или что они были бы самой счастливой парой на свете, если бы не тот малозначительный факт, что он трахал ее сестру. Но нигде нет ни намека, что что-либо из этого имеет отношение к Пэту. Ты сам говорил: Спейны старались. Пэт делал все, что в его силах. Он был хорошим парнем. Ричи стоял на своем: – Хорошие парни ломаются. – Редко. Очень-очень редко. И на то есть причины. Потому что у хороших парней есть то, что удерживает их в трудные времена, – работа, семья, обязательства. У них есть правила, которым они следовали всю жизнь. Уверен, тебе все это кажется беспонтовым, но факт остается фактом: правила работают. Благодаря им люди не переступают черту. – Значит, Пэт был славным мальчиком из среднего класса. Столпом общества, – сухо сказал Ричи. – И поэтому убийцей он быть не может. Я не хотел спорить об этом, только не в душной комнате для наблюдений ни свет ни заря, в потной рубашке, липнущей к спине. – Ему было чем дорожить. У него был дом – пусть и в полной заднице, но уже с первого взгляда видно, что Пэт и Дженни его обожали. Была женщина, которую он любил с шестнадцати лет. “По-прежнему без ума друг от друга” – так сказал Бреннан. Было двое детей, которым нравилось по нему карабкаться. Вот что удерживает хороших парней, Ричи. У них есть любимый дом и любимые люди, о которых нужно заботиться. Вот что удерживает их на краю пропасти, в то время как другой бы сорвался. А ты пытаешься убедить меня, что в один прекрасный день Пэт взял и все это разрушил – ни с того ни с сего, без всякой причины. – Не без причины. Вы сами сказали: он мог все потерять. Работы нет, дома скоро не будет, жена тоже, возможно, уже собиралась забрать детей и уйти. Такое бывает. Такое происходит по всей стране. Если их попытки терпят крах, самые ответственные ломаются. Внезапно я почувствовал, что выдохся, – две бессонные ночи запустили в меня когти и потянули вниз. – Сломался Конан Бреннан, – сказал я. – Вот человек, которому нечего терять – у него нет ни работы, ни дома, ни семьи, ни даже рассудка. Ставлю любую сумму – порывшись в его жизни, мы не найдем крепкой компании друзей и близких. Бреннана ничто не держит. Кроме Спейнов, ему некого любить. Последний год он жил словно какой-то отшельник или Унабомбер – только для того, чтобы следить за ними. Даже твоя собственная теорийка строится на том факте, что Конор – неадекватный выродок, который, черт побери, шпионил за Спейнами в три часа ночи. Ричи, у парня плохо с головой. И от этого не отмахнешься. За спиной у Ричи, в резком белом свете комнаты для допросов, Конор положил ручку и стал тереть глаза – в унылом, безостановочном ритме. Я подумал о том, сколько он уже не спал. – Помнишь, мы говорили о самом простом решении? Оно сидит у тебя за спиной. Если найдешь доказательства того, что Пэт был конченым подонком, избивал жену и детей до полусмерти и готовился уйти от них к модели из Украины, тогда и приходи. А пока что я ставлю на психа. – Вы же сами говорили, что “псих” – не мотив, – возразил Ричи. – То, что его расстраивали несчастья Спейнов, – это ерунда. Проблемы у них начались много месяцев назад. И вы хотите меня убедить, что позапрошлой ночью он ни с того ни с сего – да так быстро, что даже не хватило времени убраться в логове, – решил: “По телику ничего нет… А, знаю, что делать, пойду-ка я к Спейнам и всех укокошу”? Да ладно. Вы говорите, что у Пэта Спейна не было мотива. Черт побери, а у этого парня какой мотив? Нахрена было их убивать? Помимо прочего, убийство уникально тем, что только оно заставляет нас задаваться вопросом “почему?”. Ограбления, изнасилования, мошенничество, торговля наркотиками – у каждого преступления из этого грязного списка есть свои грязные, готовые, “встроенные” объяснения. Все, что нужно следователю, – это отнести преступника к одной из стандартных категорий. А вот расследование убийства требует ответов. Некоторым детективам наплевать. И формально они правы: если можешь доказать кто, закон не обязывает тебя доказывать почему. Однако мне не все равно. Однажды мне досталось дело – человека без всякой причины застрелили из проезжавшего мимо автомобиля. Уже после того, как мы задержали убийцу и добыли улики, с которыми десять раз могли бы его засадить, я потратил несколько недель на обстоятельные беседы со всем ненавидящим копов отребьем из его вонючего района, пока один из них не проболтался, что дядя жертвы работал в магазине и отказался продать двенадцатилетней сестре убийцы пачку сигарет. В тот день, когда мы перестанем задаваться вопросом “почему?”, в тот день, когда мы решим, что “по кочану” – приемлемая причина оборвать жизнь, в тот день мы отойдем от черты перед входом в пещеру и впустим внутрь диких зверей. – Уж поверь, детектив, я это выясню, – сказал я. – Мы поговорим со знакомыми Бреннана, обыщем его квартиру, залезем в компьютер Спейнов – а возможно, и Бреннана, – скрупулезно проанализируем данные криминалистической экспертизы… Где-то там найдется мотив. Извини, если не собрал все кусочки головоломки за первые сорок восемь часов, но, уверяю тебя, я их найду. А теперь давай заберем эти долбаные показания и пойдем домой. Я направился к двери, однако Ричи остался на месте. – Напарники, – сказал он. – Утром вы говорили, что мы напарники. – Да, так и есть. И что? – Значит, вы не можете решать за нас обоих. Мы принимаем решения вместе. И я говорю, что нельзя снимать подозрения с Пэта Спейна. Его поза – ноги широко расставлены, плечи распрямлены – говорила о том, что без боя он не уступит. Мы оба знали, что я могу запихнуть его обратно в коробку и захлопнуть крышку. Один плохой отчет от меня – и Ричи вышвырнут из Убийств и вернут в Транспортные преступления или Наркотики еще на несколько лет, а то и навсегда. Стоило мне на это тонко намекнуть, и он бы заткнулся, дописал бумажки по Конору и оставил Пэта Спейна в покое. И на этом закончилось бы робкое взаимопонимание, установившееся между нами на больничной парковке менее суток назад. – Ладно. – Я снова закрыл дверь, привалился к стене и попытался расслабить плечи. – Ладно. Вот что я предлагаю. Всю следующую неделю мы будем рыться в подноготной Конора Бреннана, чтобы дело не развалилось, – если, конечно, он тот, кто нам нужен. Параллельно мы можем заниматься Пэтом Спейном. Главному инспектору О’Келли эта идея понравится еще меньше, чем мне, – он скажет, что мы даром тратим время и ресурсы, – так что трубить о своих занятиях мы не будем. Если – то есть когда – все вскроется, мы скажем, что просто хотим быть уверены, что защита Бреннана не представит в суд какой-нибудь компромат на Пэта. Работать придется допоздна, но если ты справишься, то и я тоже. Ричи, казалось, засыпал стоя, но он был молод, так что пара часов все исправит. – Я справлюсь. – Не сомневаюсь. Если найдем веские улики против Пэта, то переосмыслим нашу позицию и выстроим новую версию. Как тебе такой план? Он кивнул: – Звучит неплохо. – Слово недели – “осторожность”. Пока у нас нет неопровержимых улик, я не собираюсь оскорблять память Пэта Спейна, объявляя его близким, что он убийца. И смотреть, как это делаешь ты, тоже не собираюсь. Если ты сболтнешь кому-то из них, что мы считаем Пэта подозреваемым, все кончено. Я ясно выразился? – Ага. Абсолютно. Ручка по-прежнему лежала на исписанном бланке; Конор обмяк над ним, прижав основания ладоней к глазам. – Нам всем нужно поспать, – сказал я. – Передадим его для оформления документов, напечатаем отчет, оставим инструкции для летунов, а потом отправимся по домам и вырубимся на пару часов. Встретимся здесь в полдень. А теперь давай посмотрим, что он для нас приготовил. Я сгреб со стула свои свитеры и нагнулся, чтобы запихнуть их в рюкзак, но Ричи меня остановил. – Спасибо. – Он протянул мне руку. Его зеленые глаза твердо глядели прямо на меня. Мы пожали друг другу руки, и я удивился, с какой силой он стиснул мою ладонь. – Не стоит благодарности. Мы же напарники. Слово повисло в воздухе – яркое, дрожащее, будто зажженная спичка. – Супер, – кивнул Ричи. Я быстро хлопнул его по плечу и продолжил собираться. – Шевелись. Не знаю, как тебе, а мне срочно пора в койку. Мы покидали вещи в рюкзаки, выбросили в мусорную корзину бумажные стаканчики и пластиковые ложечки, выключили свет и заперли комнату. Конор не шелохнулся. В окне в конце коридора все еще брезжил мутный свет усталой городской зари, однако на этот раз ее холод меня не коснулся. Возможно, все дело было в энергичном парне рядом со мной, но в крови снова забурлило победное ликование, и сонливость слетела с меня без остатка. Я распрямил спину, чувствуя себя сильным, крепким как скала и готовым ко всему. 11 Телефонный звонок выдернул меня из сна, словно со дна моря. На секунду мне, барахтающемуся и задыхающемуся, показалось, что это визжит пожарная сигнализация и что Дина заперта в моей полыхающей квартире. – Кеннеди, – сказал я в трубку, опомнившись. – Может, это и не связано с вашим делом, но вы велели звонить, если мы найдем что-нибудь на других форумах. Вы знаете, что такое “личное сообщение”? Как бишь его, компьютерщик… Киран. – Более-менее, – ответил я. В спальне было темно, и я представления не имел, день сейчас или ночь. Я перевернулся на другой бок и нащупал выключатель прикроватной лампы. Внезапная вспышка света ударила по глазам. – Короче, на некоторых форумах можно получать копии личных сообщений по электронной почте. И Пэт Спейн – ну или Дженнифер, но я думаю, что это Пэт, вы потом поймете, – выбрал такую возможность по крайней мере на одном сайте. Наша программа восстановила личное сообщение, которое пришло с форума Wildwatcher, – значит, WW в файле с паролями – это Wildwatcher, а не World of Warcraft. – Киран, очевидно, работал под успокаивающий ритм музыки хаус, включенной на полную громкость. У меня уже раскалывалась голова. – Сообщение от чувака по имени Мартин, отправлено тринадцатого июня, и там говорится, цитирую: “Не хочу ни с кем спорить, но если это норка, я бы стопудово разложил яд, особ если у тебя дети, эти злобные твари (написано с ошибками)… запросто нападут на ребенка”. Конец цитаты. В деле норка есть? На будильнике десять минут одиннадцатого. Если сейчас по-прежнему утро четверга, то я проспал меньше трех часов. – Ты заходил на сайт? – Нет, решил вместо этого сделать себе педикюр. Да, естественно, я его проверил. На этом сайте люди обсуждают диких животных, которых они видели, – ну то есть не таких уж и диких, сайт британский, так что в основном речь идет о городских лисах. Или, к примеру, кто-то спрашивает: “А что это за славная бурая птичка угнездилась на нашей глицинии?” Так вот, я поискал по слову “норка” и нашел тему, которую создал пользователь под ником “Удалец_Пэт” утром двенадцатого июня. Новый пользователь – похоже, зарегистрировался специально, чтобы задать вопрос. Хотите, прочитаю? – Я сейчас занят, – ответил я. Глаза и рот саднило, словно кто-то натер их песком. – Можешь прислать ссылку? – Без проблем. Что мне делать с сайтом? Проверять быстро или тщательно? – Быстро. Если “Удальца_Пэта” никто не доставал, можешь идти дальше – по крайней мере, пока. Семью Спейнов убили не из-за норки. – Чудненько. До встречи, Кемосабе. – За секунду до того, как повесить трубку, Киран увеличил громкость настолько, что музыкой можно было дробить кости. Я быстро принял душ, делая воду все холоднее, пока в глазах снова не прояснилось. Отражение в зеркале меня разозлило, я выглядел мрачным и напряженным – человеком, который гоняется за призом, а не тем, кто хранит свой приз в надежном шкафу-витрине. Я достал ноутбук, налил стакан воды, нарезал грушу – Дина надкусила ее, но, передумав, положила обратно в холодильник, – сел на диван и зашел на сайт Wildwatcher. “Удалец_Пэт” зарегистрировался в 09:23 двенадцатого июня и создал тему в 9:35. Я впервые услышал его голос. Он производил впечатление хорошего парня, здравомыслящего и лаконичного, и умел излагать факты. Привет, у меня вопрос. Живу на восточном побережье Ирландии, прямо у моря, если это важно. Вот уже несколько недель слышу с чердака странные звуки. Кто-то бегает, скребется, с грохотом катается по полу, издает другие звуки, которые я могу описать только как постукивание/пощелкивание. Я туда поднимался, но никаких следов животного не заметил. Есть легкий запах, его сложно описать, какой-то дымный/мускусный, но, может, так пахнет сам дом (перегретые трубы?). Нашел под крышей дыру, но она всего 5 на 3 дюйма. Судя по шуму, животное должно быть крупнее. Осмотрел сад, но и там никаких нор и никаких следов подкопа под стену (высота – 5 футов). Есть идеи, что это/предложения, что с этим делать? У меня маленькие дети, и если животное опасно, мне нужно об этом знать. Спасибо.