– Только это. То, что вы слышали. – А до этого? Ричи держался спокойно, вот только ноги его нервно двигались. – Ричи, не нужно беречь мои чувства. Если он подрывает наши рабочие отношения, мне надо знать. – Не подрывает. Я даже не помню, что он сказал. Ничего конкретного. – С Квигли так всегда. Так что он сказал? Ричи дернул плечами: – Гнал какую-то муру про короля, на котором не так уж много одежды, про то, что гордыня до добра не доведет… Полный бред. Жаль, что я не опустил этого говнюка пожестче, когда он дал мне повод. – И?.. – И больше ничего. Я от него отделался. Он поучал меня, что “тише едешь, дальше будешь”, а я спросил, почему “тише едешь” не помогло лично ему. Квигли это не понравилось. Мне стало неожиданно тепло при мысли, что паренек меня защищал. – И ты не поэтому беспокоился, не слишком ли я спешу с Конором Бреннаном? – Нет! Квигли тут вообще ни при чем. – Надеюсь. Если думаешь, что Квигли на твоей стороне, тебя ждет огромный сюрприз. Ты молодой, подающий надежды, а значит, виноват в том, что он неудачник средних лет. Я не уверен, кого из нас он пустил бы в расход первым, будь у него выбор. – Понимаю. На днях этот жирный мудак заявил, что мне, пожалуй, будет уютнее в транспортном отделе – если только у меня нет эмоциональных связей с тамошними подозреваемыми. Я его не слушаю. – Правильно. Не обращай на него внимания. Он черная дыра, если окажешься слишком близко – затянет. Всегда держись подальше от негатива, сынок. – Я держусь подальше от никчемных уродов. Какого черта он вообще делает в отделе? Я пожал плечами: – Три варианта: он чей-то родственник, он кого-то трахает, или у него на кого-то компромат. Выбирай. Лично я думаю так: если бы он был при связях, я бы уже об этом знал. На фам фаталь он тоже не похож. Остается шантаж. Вот тебе еще одна причина держаться от Квигли подальше. Брови Ричи взлетели: – Думаете, он опасен? Серьезно? Этот недоумок? – Не стоит его недооценивать. Да, он тупой, но не настолько, как тебе кажется, иначе он бы здесь не задержался. Для меня он не опасен – да и для тебя тоже, если не натворишь глупостей, – но не потому, что он безобидный идиот. Квигли похож на кишечный грипп: может наполнить жизнь вонью, и быстро от него не отделаешься, поэтому его надо избегать, но если ты изначально не ослаблен, серьезного вреда он не принесет. Однако вот в чем штука: если ты уязвим, если ему есть за что уцепиться – тогда да, он может быть опасен. – Ладно, как скажете, – с готовностью отозвался Ричи. – Нарисованный мною образ его явно развеселил, пусть и не особенно убедил. – Впредь постараюсь держаться подальше от Человека-диареи. Я даже не пытался сдержать ухмылку. – И еще: не подкалывай его. Знаю, все остальные так делают, хоть и не следовало бы, однако мы не новички. Да, Квигли засранец, но, огрызаясь, ты выставляешь себя зарвавшимся сопляком – не только перед ним, но и перед всем отделом – и тем самым играешь на руку Квигли. Ричи ухмыльнулся в ответ: – Ладно. Хотя он сам напрашивается. – Верно. А ты все равно не ведись. Ричи прижал руку к сердцу: – Я исправлюсь, честное слово. Какие планы на сегодня? Я вернулся к своей стопке бумаг. – Сегодня мы выясним, почему Конор Бреннан сделал то, что сделал. Ему положено восемь часов сна, так что трогать его нельзя еще как минимум пару часов. Я не спешу. Пусть на этот раз он нас подождет. Если ты кого-то арестовал, у тебя есть три дня, после этого ты должен либо предъявить ему обвинение, либо освободить, и я собирался тянуть с обвинениями до последнего. Только в телешоу история заканчивается, когда чистосердечное признание записано на пленку, а на руки надеты наручники, в реальном мире щелчок браслетов – только начало. В этот момент меняется одно: подозреваемый падает на последнее место в списке твоих приоритетов. Как только он оказывается там, где тебе нужно, ты можешь хоть несколько дней его не видеть, главное – построить стены, чтобы он не сбежал. – Сейчас отчитаемся перед О’Келли, – сказал я. – Потом поболтаем с летунами, пусть займутся жизнью Конора и Спейнов. Им нужно найти точку пересечения, где Спейны могли привлечь его внимание – на вечеринке, куда все они были приглашены, в компании, для которой Пэт подбирал сотрудников, а Конор делал дизайн сайта. По его словам, он следил за ними уже год, а значит, летуны должны сфокусироваться на том, что случилось год назад. А мы с тобой пока обыщем квартиру Конора и посмотрим, не удастся ли заполнить пробелы – определить мотив, узнать, как он познакомился со Спейнами и заполучил ключ от их дома. Ричи потрогал порез на подбородке – для него в бритье не было никакой необходимости, однако это показывало, что настрой у парнишки правильный, – и, кажется, подбирал слова, чтобы задать какой-то вопрос. – Не волнуйся, про Пэта Спейна я не забыл. Сейчас я тебе кое-что покажу. Я включил компьютер и зашел на сайт Wildwatcher. Ричи подкатил свой стул поближе, чтобы читать у меня из-за плеча. – Ха, – сказал он, дочитав. – Пожалуй, это объясняет видеоняни. Бывают же люди, да? Те, кто подсаживается на наблюдения за животными. Устанавливают кучу камер, чтобы следить за лисами в своем саду. – Это как “Большой брат”, только участники поумнее. Впрочем, по-моему, здесь не тот случай. Пэт явно боялся, что животное нападет на детей, и не стал бы поощрять его для развлечения. Похоже, он просто хотел от него избавиться. – Да, наверное. Но от этого желания до полудюжины камер далековато. Наступило молчание: Ричи перечитывал ветку форума. – Дыры в стенах, – сказал он наконец, тщательно подбирая слова. – Их мог проделать только крупный зверь. – Может, да, а может, и нет. Я уже поручил это выяснить. Кто-то вызвал строительного испектора, чтобы тот проверил дом на предмет осадки и всего прочего? – Отчет в стопке. Грэм все сделал. Если вкратце, дом разваливается: половина стен отсырела, фундамент проседает, оттого и трещины. Вдобавок там что-то не так с канализацией – что конкретно, я так и не понял, но через год-два трубы придется менять. Насчет строителей Шинейд Гоган была права: жулики. Фигачат дома кое-как, продают и сваливают, пока никто их не раскусил. Однако ваш человек говорит, что с дырами в стенах эти проблемы никак не связаны. Дыра под крышей могла появиться из-за осадки, но те, что в стенах, нет. – Ричи встретился со мной взглядом. – Если Пэт сам их пробил, гоняясь за белкой… – Это была не белка. И мы не знаем, он пробил стены или нет. Ну и кто из нас теперь спешит? – Я говорю “если”. Пробивать дыры в стенах собственного дома… – Согласен, это жестко. Но ты мне скажи: по твоему дому бегает загадочное животное, ты хочешь от него избавиться, а бабла на вызов дератизатора нет. Что будешь делать? – Заколочу дыру под крышей. Если ты случайно замуровал зверушку, то нужно выждать пару дней, чтобы она проголодалась, а потом оторвать доски, чтобы она могла удрать. Потом повторяешь процедуру. Если зверушка не желает убегать, раскладываешь яд. Если она сдохнет в стенах и провоняет весь дом, тогда ты достаешь кувалду, но не раньше. – Ричи оттолкнулся от моего стола и покатился к своему. – Если дыры пробил Пэт, значит, Конор не единственный, у кого нелады с головой. – Я же говорю – мы это выясним. А пока… – Знаю. Держать пасть на замке. Ричи накинул пиджак и начал ощупывать узел галстука, пытаясь проверить, правильно ли он завязан и не скособочен ли. – Отлично выглядишь, – сказал я. – Пошли к главному. Он уже напрочь забыл о Квигли, а вот я – нет. Предостерегая Ричи, я не упомянул о том, что Квигли никогда не вступает в равный бой. Нюх у него, как у гиены: он чует слабость, чует запах крови – и нападает на людей, только если точно уверен, что сумеет с ними разделаться. Причины, по которым Квигли избрал жертвой Ричи, были очевидны: новичок, парень из рабочего класса, никак себя не зарекомендовал, не умеет держать язык за зубами. Легкая добыча – достаточно его подначить, и он сам договорится до неприятностей. Чего я не мог понять – и, если бы не прекрасное настроение, насторожился бы, – так это почему Квигли целил в меня. * * * О’Келли был счастлив. – Те самые орлы, которых я ждал! – воскликнул он, разворачивая кресло так, чтобы сидеть к нам лицом. Он указал на стулья – прежде чем сесть, нам пришлось убрать кипы распечатанных электронных писем и заявлений об отпуске. Кабинет О’Келли всегда выглядит так, словно бумаги вот-вот одержат победу. Главный инспектор поднял копию нашего отчета: – Давайте скажите мне, что я не сплю. Я доложил ему о подвижках в расследовании. – Мелкий говнюк, – сказал О’Келли, когда я закончил, однако в его голосе не чувствовалось особого пыла. Инспектор служил в отделе уже много лет и насмотрелся всякого. – Признание подтверждается? – То, что у нас есть, да, подтверждается, но он потребовал перерыва на сон, прежде чем мы успели перейти к подробностям. Чуть позже – или завтра – снова за него возьмемся. – Но этот засранец – тот, кто нам нужен? У тебя достаточно улик? Я могу заявить прессе, что жители Брайанстауна могут спать спокойно? Ричи тоже смотрел на меня. – Да, они могут спать спокойно, – ответил я. – Именно это я и хотел услышать. Я уже от репортеров палкой отбиваюсь; честное слово, мерзавцы надеются, что этот сукин сын прикончит кого-нибудь еще, лишь бы у них не перевелась работа. Пора их осадить. – О’Келли с довольным вздохом откинулся в кресле и ткнул коротким указательным пальцем в сторону Ричи: – Курран, положа руку на сердце, я должен признаться, что возражал против твоего участия в расследовании. Кеннеди тебе об этом говорил? Ричи покачал головой: – Нет, сэр.