– Я тоже буду ругаться, если не услышу продолжения этой истории, – нарочито грозно нахмурилась Ирка. – Что было дальше? – А дальше вы и сами знаете. – Боря виновато поглядел на меня. – Пришли, стали спрашивать про бабуленцию, показали фото кота в браслете. А кот-то мне знакомый, это же Волк Ираиды Львовны… – Волька, а не Волк, – машинально поправила я. – Хотя Волк даже больше подходит, тут ты прав. – А где живет Ираида Львовна, ты знал и не затруднился залезть в ее квартиру с крыши, через окно, – подсказала Ирка, поспешая к финалу. Боря опустил голову. Мне стало его жалко. – Но кота дома не было, зато там оставалась тетя Ида, – продолжила я за него. – Она не то шум услышала, не то сквозняк уловила и поднялась… Где ты спрятался? – Под кроватью. Чуть не расчихался там от пыли. Ирка с укором посмотрела на меня: – А я говорила, что кому-то надо почаще делать уборку! – Не будем отвлекаться, – теперь уже я подгоняла рассказчика. – Тетя ушла, ты вылез из-под кровати – и в окно. Придумал приманить кота на валериану. Получилось… – Еще как! – Боря поежился. – Я и не знал, сколько там кошек! Вроде вообще ни одного хвоста видно не было, а как открыл пузырек – они и повалили! Один за другим, прям как в сказке про крыс и дудочку! – «Гаммельнский крысолов», немецкая легенда тринадцатого века, – пояснила я для подруги – вдруг она не знает. – Короче, ты высмотрел среди хвостатых Вольку и сорвал с него ошейник. – Снял, – поправил меня Боря. – Замочек жалко ломать было, я же его сам… – Ага, замочек пожалел, а крайние звенья браслета просто отломил, – напомнила я. – Чтобы все не забирать. – Юноша снова понурился. – Мне чужого не надо… – Мне тоже. – Я подпихнула к нему коробочку с камнями. – Еще один вопрос: когда ты успел нафаршировать мою стену бриллиантами? – Когда вы позвонили и сказали, что сегодня не придете за браслетом и мне можно не задерживаться на работе. – Он кивнул на Ирку. – Я понял: это мой шанс спрятать камни так, чтобы мама их не нашла. Она ж не лучше дяди Боруха, тоже постоянно пылесосит мои карманы и дома в каждую щель залезает, ничего от нее не утаишь. – Стой! – Я выставила ладонь. – Кажется, я догадалась: вынув камни из браслета, ты прятал их в коробочке от вьетнамского бальзама? – Они у меня в каждом кармане. – Боря сунул руку за пазуху желтой курточки и продемонстрировал красную с золотом жестянку. – Мама подсовывает, требует, чтобы я регулярно пользовался. Говорит, это даже от коронавируса защищает. – Сомневаюсь, – буркнула Ирка и постаралась тоже поучаствовать в развитии сюжета: – А капсулу из-под бахил где ты взял? У дяди в лавке? – Угу, в платяном шкафу у входа их навалом. Вроде все стало ясно. Мы помолчали. – Можно тебя на минутку? – Подруга потянула меня из-за стола, строго бросив Боре: – А ты посиди пока, подумай над своим поведением! Мы отошли в тот же детский угол за ширмой. – Я уже говорила и сейчас повторю: это не мои бриллианты и не мне решать их судьбу, – сказала Ирка. – Но приведи хоть один аргумент, почему мы должны вернуть их этому мальчику? – Потому что они его, а не наши! Он за них из своего кармана заплатил. – Пятьсот рублей? – Ну, знаешь, свободная торговля… – Еще доводы, – потребовала подруга, хотя изначально просила всего один аргумент. – Парню не повезло с родными, они у него сплошь тираны и жмоты, но теперь у него есть я, а это что-то да значит! – объяснила я несколько путано, зато с чувством. – Пацану нужен шанс вырваться из рабства на волю. Маменька с дядюшкой ему никакой свободы не дадут, затиранят. – Еще, – обдумав этот аргумент, потребовала Ирка, как игрок в покер. – Ладно, вот главное: он не бросил без помощи тетю Иду. – М-м-м? – Когда тетушка упала с лестницы, он не удрал в окно, а спустился, убедился, что она дышит, вызвал скорую и открыл дверь, чтобы врачи смогли попасть в квартиру. И только потом ретировался на крышу. Думаешь, почему, когда мы пришли, внизу была открыта дверь, а наверху – окно, которое тетя успела закрыть? И почему скорая приехала так быстро? – Да, точно, мне же диспетчер сказала: не названивайте, к вам выехали уже, – припомнила подруга, сбавив тон. – Тогда да. Малец заслуживает поощрения. Придя к консенсусу, мы проследовали к Боре, который в ожидании нашего возвращения снова взялся за пирожки. В молодости трудно потерять аппетит. Труднее даже, чем веру в светлое будущее. – Камни можешь забрать, будем считать их фундаментом твоей лучшей жизни, – сообщила подруга наше общее решение. – Но смотри у нас! Попробуй только не стать достойным человеком и хорошим мастером! – Я стану! – жарко пообещал Боря, дожевывая пирожок. Он спешно вытер пальцы бумажной салфеткой, опять полез в карман и достал потрепанную записную книжку. – Смотрите, вот прикинул: один бриллиант, что со сколом, я переограню по методу Толковского, чтобы была современная идеальная огранка, и сделаю такой кулон. Вот наброски… Мы посмотрели карандашные рисунки. – Красиво же? – Юный мастер дождался наших кивков и перевернул страницу. – А тут у меня калькуляция, сколько нужно на свою мастерскую, инструменты и материалы. Вроде выходит, если продам один камень – хватит. – Только не вздумай при выборе помещения под мастерскую просить совета дяди Бори, – предупредила его Ирка. – Он тебя облапошит, как пить дать. – Ну, я же не безголовый, – обиделся мальчик. – Я… Ой… Он что-то вспомнил, посмотрел на меня озадаченно и встревоженно: – Простите, а вы не знаете… Может, видели или слышали… – Смелее, – подбодрила его я. – Я там у вас… совершенно случайно… ну, просто испугался и действовал, не подумав… – Конкретнее! – потребовала Ирка. – Я стукнул кого-то по голове! Не нарочно, просто от неожиданности! Понимаете, я подобрался к окну, а оно вдруг само распахнулось, и из него кто-то вылез, попер так, головой вперед, – виновато зачастил Боря. – И я его треснул! А книжка-то тяжелая! Он упал, а я удрал и только на следующий день вернулся, а его там уже не было, и я не знаю – не сильно ему повредил? Он заморгал, дожидаясь ответа. – За день до того, как забраться в квартиру тетушки, ты уже был на крыше под окном? – повторила я, старательно распихивая пазлы по местам. – И тогда не попал в дом, потому что тебя кто-то опередил? Этот кто-то как раз вылезал из окна, когда ты с перепугу дал ему по голове? Мальчик на все кивал. – А этот кто-то… Он был не в красной куртке? – сдвинув брови, задала я последний вопрос. Ирка заерзала, в ожидании ответа переводя взгляд с меня на Борю и обратно. – В красной, точно! – обрадовался юноша. – Вы его видели, да? Он в порядке, жив-здоров? – Это пока, – ответила я, вставая. – Обещаю, очень скоро я его убью. – Мы его убьем! – присоединилась к моим кровожадным планам верная подруга. И засомневалась, глянув на часы: – Если, конечно, успеем. – А куда мы бежим? – на бегу спросила Ирка. Мы неслись по Невскому, как два дельфина по морским волнам: прорезая себе путь сквозь стаи рыбной мелочи и периодически выпрыгивая, чтобы не терять из виду друг друга. – К метро и в «Водянку»! Тьфу, «Русалку»! – ответила я, притормозив, чтобы подруга могла меня догнать. Она и вовсе остановилась: – Нет, туда лучше на машине. Вызывай такси. Я вынула из кармана смартфон, а в нем оказалось полно пропущенных сообщений. – Что там? Еще что-то плохое? – встревожилась Ирка. – Наоборот, хорошее, – ответила я удивленно. – Мне деньги пришли. – Какие? Большие? – Подружка подошла поближе. – Даже слишком. – Я показала ей сообщение мобильного банка. – Намного больше, чем ожидаемый гонорар. Ирка вздохнула. Она знает, какое у меня сложное отношение к гонорарам. Я терпеть не могу испытывать ощущение, будто кому-то что-то должна, и потому никогда не беру предоплату за свою работу – это раз. И я не задираю свой ценник, потому как считаю это непрофессиональным, – это два. – Это нельзя так оставлять. – Я отошла к стене, чтобы оказаться вне магистрального канала плывущих по проспекту туристов, и набрала знакомый номер.