– Погоди. – Я отвела ее руку, готовую состыковать склянку с носом жертвы. – Молодой организм, должен сам справиться. И вообще, пусть привыкает к потрясениям, раз уж мы познакомились. По выражению лица Бори было понятно, что он хотел бы раззнакомиться обратно, но тут я была беспощадна. Надежды юношей питают, но не вскармливают. Жизнь сурова и бескомпромиссна, как Ирка в роли душегуба с топором. Кстати, очень питерская тема – вспомним Раскольникова. – Ты, Боря, должно быть, не в курсе, но мы с тобой чуть ли не родственники, – добила парня жестокая я. – Твоя мама – двоюродная племянница моей тети, что-то вроде того. – А еще вы будете соседями в Мурино, – влезла Ирка. Боря, с трудом оторвав взгляд от камней, поднял его на меня. В нем стыло смирение приговоренного. – Третий корпус, квартира сто двадцать восемь? – Точно. А у тебя? – Первый, тоже сто двадцать восьмая. – В глазах-смородинах блеснули бриллиантовые слезинки. Эх, не радует родича наше соседство, не радует… А вот я ощутила сочувствие: – Тоже не знал, что застройщик поменял нумерацию корпусов и первый стал третьим? Боря молча кивнул и опять уперся взглядом в содержимое коробочки. – То есть, если я правильно понимаю, ты спрятал камни в Ленкиной однушке, полагая, что это твоя? – дошло до Ирки. – Но как так вышло, что у вас квартиры одинаковые? – А на этот вопрос, я полагаю, нам ответила бы тетушка, – сказала я. – Это она по моей просьбе нашла лучший вариант для покупки. И, видимо, последовала примеру того, кого считает экспертом в данном вопросе… Боря, ты же не сам квартиру выбирал? – Кто бы мне позволил! – покривился юноша. – Я у них не заслуживаю доверия. Мама сама все решила, а ей дядя Борух советовал… – С квартирой все понятно, – кивнула я. – Переходим к кладу. Откуда бриллианты? – Только не говори – «из лесу, вестимо», – опять влезла Ирка. – Хотя прослеживается четкая параллель. – Я отвлеклась на оценку аллюзии. – «Отец, слышишь, рубит, а я отвожу» – это про семейное дело, у Бори с дядей оно как раз по ювелирной части… – Из лавки камни спер? – перебив меня, очень грубо, но прямо спросила подруга. – Из лавки, – не стал запираться юноша. – Но не спер! Хотя… В общем, дело было так… Глава тринадцатая Боря зашлифовал замочек и критически оглядел свою работу. Чепуховая она, конечно, и копеечная, дядя Борух за нее ни гроша к скудному жалованью племянника не добавит, но это не повод халтурить. Новый замочек смотрелся как родной. Боря полюбовался игрой камней – всего лишь горный хрусталь, но в бриллиантовой огранке – и огляделся в поисках клиентки. Бабуленция не переминалась нетерпеливо у будки мастера, а спокойно дожидалась окончания его работы, сидя в удобном кресле с чашкой чая. На Борю она даже не смотрела, наслаждалась вниманием набежавших в лавку интуристов. Дядя Борух летал за прилавком, торопясь обслужить покупателей, охранник Дима внимательно следил за порядком. На пацана, вошедшего в лавку, никто не обратил внимания. Точнее, и Дима, и дядя привычно выстрелили в нового посетителя быстрыми взглядами, но оценили его как безобидного и бесполезного. Парнишка лет семнадцати, но со старательно культивируемой бородкой, с нарочито независимым видом, держа руки в карманах белых спортивных штанов, прошелся вдоль витрин и подобрался к Боре. – Эй, бро, есть кое-какое добро, – повернувшись спиной к суете, в центре которой крутился дядя Борух, сообщил пацан и вынул руку из кармана. – Может, и ерунда ж, но сколько-то дашь? В первый момент Боря даже не понял, что такое настойчиво сует в окошко его будки бородатый пацан – отвлекся на занятную манеру говорить в рэперском стиле. Потом, побужденный настойчивым кивком пацана, опустил глаза и потерял дар речи. – Чё, ваще ничё? – расстроился смущенный его долгим молчанием рэпер. Его «ничё» оказалось кое-чем весьма необычным. Серьги, явно самодельные, из серебра, но с крупными чистыми камнями. Боря наклонился, присмотрелся недоверчиво: да, бриллианты! На глаз – карата по четыре. Какой же идиот засунул такие камни в низкопробное серебро?! – Где-то сотня, – пробормотал Боря, подняв недоверчивый взгляд на пацана. Свистнул, что ли, сережки? Да непохоже, у них вид такой, будто их из кучи цветного лома выдернули – дужки погнуты, металл потемнел. Украшение явно давно не носили. – Слышь, бро, это ж типа серебро! – слабо возмутился пацан. – Ты че как жмот, дай хоть рублей пятьсот! Боря имел в виду сотню тысяч долларов. Примерно столько, по его мнению, могли стоить камни – сами по себе, без нелепой дешевой оправы, конечно. И, разумеется, никаких тысяч долларов у него не имелось, но рэпер упомянул рубли… И Боря понял, что это его звездный час. – Ладно, пятьсот, – сказал он, коротко глянув на занятого покупателями дядю. – Давай быстро, пока хозяин не видит. – Респект, мужик! Краба держи! – Они ударили по рукам, моментально совершили обмен, и рэпер, довольно насвистывая, утек из лавки. Боря действовал быстро и решительно, словно готовился к такому случаю всю жизнь. И все сложилось – лучше не придумаешь. На то, чтобы выдернуть камни из оправы, которую не стоило жалеть, ушли секунды. Браслет так и лежал перед Борей на столе. Он ловко и аккуратно вынул из закрепок две крайние хрустальные горошины и посадил на их место бриллианты. Подошли идеально! Если не приглядываться – как родные. На негнущихся ногах Боря вышел из будки и вручил бабуленции ее браслет. Та милостиво кивнула и спрятала украшение в старомодную сумочку. Чай она как раз допила, так что в лавке не задержалась. Дяде Боруху Боря показал помятые серебряные серьги и хрустальные шарики: – Почищу, выправлю, будут как новые. – Сколько отдал? – Дядюшка брезгливо поморщился на скудный улов. – Пятьсот?! Переплатил, остолоп. Вычту из твоей зарплаты. – Минутку! – Я вклинилась в увлекательный рассказ, чтобы сразу уточнить важное: – А зачем ты вставил бриллианты в браслет? – А куда их? Дядя с Димой меня перед выходом в четыре руки обыскивают, чтобы я, не дай бог, не утащил чего из лавки, – вздохнул Боря. – Как бы я вынес камни? – Понятно, – кивнула Ирка. Она слушала, открыв рот. – Дальше рассказывай! Боря замялся. – Ему не хочется, – проницательно сказала я. – Дальше некрасивая часть начинается. Мальчик выследил старушку и ограбил ее. – Не грабил я! – Боря подпрыгнул на стуле. – И не следил. Она сама мимо нашей лавки все время ходит туда-сюда и постоянно останавливается у витрины, не может просто мимо пройти. Конечно, я ее увидел, такую заметную в ярких тряпках. Удачно вышло – как раз обед начался, и меня отпустили на перерыв. – И ты пошел за Марфинькой к ее дому, – подсказала Ирка, поторапливая рассказчика. – В подъезде толкнул ее… – Да не толкал я! Что вы про меня все время нехорошее придумываете. – Мальчик обиделся. – Она сама! Заспешила, споткнулась, упала, сумку выронила, а я ее подхватил и из подъезда выскочил. – Сумку открыл, обшарил, браслет не нашел, так хоть наличку свистнул, – в тон подсказала Ирка. – Ну вот, опять! – возмутился Боря. – Не взял я ничего из сумки, да там и не было никакой налички, только карточки в кошельке. Ирка с сомнением посмотрела на меня. – Это вполне возможно, – признала я. – Ты же знаешь Марфиньку, она легко могла запамятовать, что в кошельке не было денег. – Не было, не было! – энергично покивал Боря. – Давай дальше, – потребовала Ирка. – В подъезде уже шумели, и я не стал возвращаться. Положил сумку в урну у крыльца, чтобы ее сразу нашли, и убежал. – Потом решил поискать в квартире Марфиньки да и залез туда, так? Утром, когда дома никого не было. – Нетерпеливая подруга семимильными шагами прыгала по сюжету. – С черного хода пробрался? – Там на двери один ключок был, я его лезвием приподнял, – кивнул рассказчик. – У меня перочинный нож всегда с собой… – Но в квартире Марфиньки браслета ты не нашел, только пуговку свою потерял. – подгоняла его Ирка. – И что дальше? – Я там пуговку потерял? – Мальчик удивился и сбился с мысли. – И не только там, – уведомила его Ирка. Я молча вынула из кармана пакетик с пуговками и положила его рядом с бархатной коробочкой – не в продолжение аттракциона невиданной щедрости, а чтобы закрыть тему пуговиц, мешающую последовательному изложению событий. – Ой, и правда мои! – схватив пакетик, простодушно возликовал Боря. Я вздохнула. Ну ребенок же совсем! Бриллиантам так не радовался. – А я без этой рубашки дня три ходил, все собирался новые пуговицы купить и пришить, – признался ребенок. – Мама, если бы увидела, что я их потерял, ругалась бы.