— Ты что себе поз..!? — Ояр осёкся, увидев совершенно трезвые глаза Олега, и в полном недоумении уставился на него. Тот приложил палец к губам и кивком головы пригласил Долгоногова в квартиру. — Ояринь, пошли, выпьем! — продолжая изображать пьяного, Олег жестом позвал Ояра в ванную комнату. Тот, не переставая удивляться, последовал за ним. — Говори потише — хата на прослушке, — полушёпотом произнёс Олег, когда они расположились в ванной. — Принёс? — Ты это имел в виду? — Ояр достал из-под полы кобуру с пистолетом. — Молодец! Я был уверен, что ты врубишься! — Так в сейфе никакой водки и не было… Олежа, что произошло? — Светланку похитили. — Чего!? — Тише ты! Здесь-то чисто, а в кухне «жучок»… — Вот твари! Чего они хотят? — Чтобы мы спустили дело Митрофанова на тормозах. Тогда и Светланку вернут. — Ну и хрен с ним, с этим делом! Соглашайся с ними! Ничего не стоит того, чтобы рисковать малышкой! — Ояр, ты что, не врубился? Да мне начхать на всё! Гори эта служба синим пламенем! Если бы я был уверен, что её вернут в целости и сохранности, я бы пошёл на все их условия — сидел бы дома и пальцем бы не шевелил! Просто, есть большая доля вероятности того, что Светланку не вернут… — Как?! Они что — звери? — Посуди сам, похищена дочь офицера милиции. Местные органы уже на ушах стоят. Это дело на тормозах не спустишь. И эти твари понимают, что я этого так не оставлю. А малышке ведь не два-три года, ей шесть лет, и она может дать довольно чёткое описание похитителей и места, где её содержали. Теперь понял? — Чёрт! Что же делать? — Мне нужна машина. Достанешь? — Не вопрос. Олег, возьми меня с собой! — Нет. Ты мне нужен здесь. Будешь изображать дикий загул. Помнишь, мы отмечали твои капитанские погоны? А потом, когда все ушли, мы продолжали с тобой пить, а затем горланили песни под гитару. Ты ещё для хохмы записал всё это на кассету. Помнишь? — Да помню, конечно! — Так вот, эту кассету я зарядил в магнитофон. Используй и её тоже. В общем, братишка, тяни время. Играй так, чтобы тебе поверили даже потомки Станиславского! Помни, что от тебя теперь зависит моя голова, и не только моя. На телефонные звонки не отвечай! Будут звонить в дверь — посылай всех куда подальше! Всех абсолютно! Ломать дверь они не рискнут… Пошли, покажу тебе что-то… Они вышли из ванной комнаты и прошли на кухню. Из-за гардины Олег жестами показал Ояру микроавтобус и наблюдателя. Долгоногов молча кивнул. — Ояр, блин, ты чего принёс только одну бутылку? — капризным тоном пьяно загундосил Олег. — Дуй теперь в магазин и затарься, как положено! — Дуй… дуй… — Ояр тоже неплохо изображал нетрезвого. — Сам сказал: возьми бутылку, я и взял… одну, там только она и была. Теперь шляйся из-за тебя по магазинам. А если кто увидит? Все же пашут. Нас потом с дерьмом сожрут… — Не сожрут! Суббота… выходной… Имеем право отдохнуть. В гробу я их видал с их работой, — пьяно разглагольствовал Олег. Ояр вышел, нарочито громко хлопнув дверью. Олег прошёл в спальню и открыл дверцу шкафа. Это была секция жены, и с момента похорон он не открывал её. Олег молча перебирал вещи. Эту длинную клетчатую юбку Алёнка носила, когда ходила беременной; если распороть её сзади по шву — налезет. А вот этот огромный жакет ей связала тёща, чтобы живот оставался в тепле. Олег сложил вещи в небольшую холщовую сумочку. Сверху положил большой серый пуховый платок. Им он иногда обматывал поясницу, когда прихватывало. «А теперь употребим по назначению», — усмехнулся он. Ояр вернулся примерно через час, притащив с собой большую хозяйственную сумку. — О, молодец! Сейчас затарился нормально, — Олег выгружал из сумки бутылки, нарочито громко ставя их на стол. — И закуси набрал… Ну, живём! Ояр кивком головы пригласил Олега в ванную. — Вот ключи. Это от Машкиного «жигуля». В багажнике две полные канистры бензина. Машину я оставил за магазином. «Хвоста» не было, я проверялся. Кроме «кадра» на чердаке и «микрушки», за домом стоит ещё «уазик». Там три или четыре человека в камуфляжке с удочками — типа на рыбалку собрались. Они перекрывают трассу, а магазин с их места почти не виден. — Рыбачки, стало быть, — недобро усмехнулся Олег. — Ну, это резервная группа. В микроавтобусе, полагаю, слухачи, а на чердаке — наблюдатель. В общем, дислокация понятна. Олег взял маслёнку и принялся обильно смазывать дверные петли. Затем перекинул через плечо холщовую сумочку и, слегка приоткрыв дверь, проверил петли. Скрипа не было. Олег и Ояр коротко переглянулись и, движимые внезапным порывом, крепко обнялись. Несколько мгновений постояли молча, затем Ояр слегка отстранился от Олега и немного неловко дружески ткнул его кулаком в плечо — мол, давай, брат, ни пуха тебе… Олег подмигнул ему и бесшумно скользнул за дверь. Так же бесшумно дверь за ним закрылась. Оказавшись на лестничной клетке, Олег не стал спускаться вниз, а, наоборот, по железной приставной лестнице поднялся в чердачную будочку. Уф, память не подвела — дверца чердачной будочки была открыта (когда Олег последний раз лазил на крышу, он не закрыл её). Слава богу! А не то пришлось бы ломать стенку будки с противоположной стороны. Дело в том, что дверца была как раз со стороны наблюдателя, и её движение не осталось бы незамеченным. «Наблюдай-наблюдай, — злорадно подумал Олег. — Со своего места ты сможешь заметить только идущего по крыше человека, а вот ползущего — фигушки!» Прежде Олег готов был растерзать человека, спроектировавшего эту крышу, а теперь ему хотелось расцеловать его. Дело в том, что крыша была не водоскатной, а водосборной, образуя собой нечто вроде бассейна. Ливневый водослив частенько засорялся, из-за чего крыша в период дождей была полна воды, затапливая порой квартиры верхних этажей. Но теперь этот «шедевр» инженерной мысли был как никогда кстати. По крыше можно было незаметно для наблюдателя проползти от первого подъезда, где жил Олег, до третьего, где находился второй выход. «Вот это ваш первый прокол — не учли конструкцию крыши», — подумал он, выползая из будочки на крышу. Добравшись ползком до будки третьего подъезда, Олег немного передохнул в ней и стал переодеваться. Через несколько минут из дверей третьего подъезда вышла высокая сгорбленная старуха в длинной клетчатой юбке и бесформенном жакете. Голова её была повязана серым пуховым платком, закрывавшим лицо практически до глаз. Смешно переступая кривыми подагрическими ногами, старуха не без труда побрела в сторону магазина. В руках у неё болталась холщовая сумочка. Если бы стороннему наблюдателю довелось бы заглянуть в эту сумочку, он был бы несказанно удивлён — в сумочке лежала завёрнутая в джинсовую куртку кобура с пистолетом. «Старуха» добрела до стоянки автомашин около магазина и остановилась передохнуть возле зелёной «шестёрки». Оглядевшись вокруг, она вдруг быстро открыла дверцу и ловко впрыгнула на сиденье. «А это ваш второй прокол, — подумал Олег, сбрасывая с головы платок и заводя двигатель. — Надо было и со второй стороны дома поставить пост». Он бросил взгляд на сиденье пассажира. Там лежали: большой китайский термос, видимо, с кофе, пакет с бутербродами и маленький пакетик с леденцами. «Вот паразит — всё предусмотрел, — с теплотой подумал Олег о друге. — Даже леденцы положил». Он знал о привычке Ояра брать с собой в дальнюю дорогу леденцы, чтобы бороться со сном. «А вот это ваш третий прокол, — усмехнулся Олег. — Зря вы не «пасли» Ояра и дали ему свободу действий». Олег неспешно вырулил со стоянки, так же неспешно внутренними улочками выехал на шоссе и дал газу. Через полчаса он был уже около дома Женьки Венского. Внимательно оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, Олег постучал в дверь. Венский уже ждал его — Ояр успел и ему позвонить. Помня о том, что Олегу нужна конфиденциальность, Женька безропотно вышел наружу, когда Островецкий потянулся к телефонной трубке. Через пять минут Олег вышел из дома. Лицо его было хмурым: глаза сузились, на скулах ходуном ходили желваки. Он молча пожал Женьке руку. Тот также молча протянул Олегу пакет с булочками. Некоторое подобие улыбки немного смягчило жёсткое выражение лица Островецкого. Он сел в машину и резко тронул с места. Ему предстояло за десять — одиннадцать часов преодолеть почти тысячу километров. — Лагутовский? — Так точно, товарищ майор. — Докладывай, как там наш объект? — Да всё нормально. После Вашего звонка он начал бушевать, бить посуду, потом утихомирился и вызвал Долгоногова. Сейчас они квасят и песни орут. Он сгонял Долгоногова в магазин, и тот притащил столько, что им за неделю не выпить. — Откуда знаешь? — Да видно было, какую тяжёлую сумку он прёт. — За Долгоноговым проследили? — Нет, у меня же людей мало. Да и Вы же знаете Долгоногова: если бы он заметил слежку, то запросто мог бы и рожу набить — с него станется. А зачем нам лишний шум? — Хорошо, сколько он отсутствовал? — Около часа. — Как? Там же рядом есть магазин?! — Вот и видно, товарищ майор, что Вы непьющий. В этом магазине нет винно-водочного отдела, а ближайшая точка отсюда примерно в получасе ходьбы. — Вы что, уже успели затариться? — Как можно, товарищ майор… — Ну смотри мне… Если что — шкуру спущу! Не расслабляться! — Есть не расслабляться, товарищ майор! Капитан Лагутовский пальцами сделал «козу» трубке радиотелефона и положил её на тангенту. — Как же, эти сволочи там бухают, а мы тут будем сидеть «сухонькими», — Лагутовский достал из тумбочки, на которой стояла аппаратура, бутылку водки и тоном, не терпящим возражений, приказал оперативнику, сидящему на переднем сиденье микроавтобуса: — Доставай из бардачка стаканы, будем разговляться! Возражений, естественно, не последовало. Скорость, теперь только скорость. Олег гнал машину, выжимая из неё 120–130 километров в час. Повезло ещё, что была суббота, выходной день. Машин на трассе почти не было, чему явно способствовал дефицит бензина в стране. До Белоруссии Олег останавливался только дважды: на вновь открывшемся таможенном посту на латвийско-литовской границе, где пожилой латыш-таможенник, бывший участковый инспектор, пожелал ему счастливого пути, и на посту ГАИ около Вильнюса, где немолодой лейтенант лишь молча козырнул ему в ответ на протянутое удостоверение. Границу Литвы и Белоруссии Олег пролетел без остановки — таможенный пост здесь, слава богу, ещё не поставили. Ещё одну остановку пришлось сделать около Минска, чтобы дозаправить бак, и помчался дальше. Дороги в Белоруссии были похуже, чем в Прибалтике, но, к счастью, грузовиков на трассе практически не было, а те, что изредка попадались, Олег обходил с ходу на большой скорости. К городу своей юности он подъезжал уже поздно вечером. На въезде в город его остановил инспектор ДПС. Молоденький лейтенант долго изучал удостоверение, а затем, козырнув, предложил: — Товарищ майор, перейдите, пожалуйста, в нашу машину. У Олега сжалось сердце: неужели Ояр прокололся и его — майора Островецкого — ищут сейчас по всей стране. Рука медленно скользнула к лежащей рядом с сиденьем кобуре. Она была расстёгнута, ладонь привычно обхватила рифлёную рукоятку пистолета, что не ускользнуло от внимания лейтенанта. — Там вас Александр Николаевич ждёт, — еле заметно улыбнулся он.