— А как с тобой связаться, если что? — спросил Олег. — У тебя же рации в машине нет. — Буду периодически звонить к себе на базу. Вы тоже иногда телефонируйте. — Ну что, мужики, по коням! — скомандовал Островецкий. Три машины покинули негостеприимную стоянку. Проверки адресов проходили по накатанному сценарию. Олег и Женька заходили в квартиру, говорили с жильцами, убеждались, что Аваньяна там нет, и уходили. Иногда никого не было дома — тогда приходилось заезжать ещё раз. Иногда удавалось выяснить ещё какое-то место возможного появления преступника. Тогда проверяли и его. В беседах с людьми, проходившими как связи Аваньяна, Олег не скрывал причины, по которой того разыскивают. Ведь в большинстве своём это были нормальные добропорядочные обыватели, так или иначе повстречавшие этого подонка на жизненном пути. Островецкий доводил до них суть дела, ненавязчиво предупреждая, что любая помощь преступнику будет отныне считаться соучастием, а нежелание сообщить органам о возможных контактах с ним может быть расценено, как уголовно наказуемое недоносительство. Всё это Олег намеренно сообщал знакомым Аваньяна, обкладывая тем самым преступника со всех сторон. Он был уверен, что появись тот теперь у этих людей — они выдадут его. К то-то — выполняя свой гражданский долг и испытывая вполне понятные негативные эмоции к убийце и насильнику. К то-то — не желая рисковать ради него своим благополучием. Даже те, кто предпочитает жить по принципу «моя хата с краю», отныне не смогут увильнуть от сообщения органам о контактах с преступником, если они вдруг произойдут — Олег чётко предупредил всех об ответственности за недонесение. На этот шаг могли бы решиться только очень близкие Аваньяну люди, но таковых среди его рижских связей не было. По такой же схеме действовали Ояр с Виктором и Сурен с Вазгеном. Круг поиска постепенно сужался. Было уже около двенадцати часов ночи. Позади примерно двадцать проверенных адресов, впереди — ещё десяток плюс три вновь выявленных. Шофёр Берзиньш уже давно ныл, что голоден — последний раз они ели примерно в двенадцать дня, прикупив сомнительного вида беляши в уличном лотке. Женьке тоже нестерпимо хотелось есть, но он скорее бы погиб голодной смертью, чем признался в этом Олегу. Впрочем, Островецкий сам заметил, как лейтенант несколько раз судорожно сглотнул слюну. Пора было закруглиться и подумать об ужине и ночлеге. Ещё днём договорились, что если придётся задержаться на следующие сутки, то спать будут всей командой в опорном пункте Казаряна. Сурен, конечно, стал настойчиво приглашать коллег к себе домой, но этот вариант отмели сразу. Казарян жил с женой и тремя дочками в малогабаритной двухкомнатной квартире, потому вторжение туда сочли неприемлемым. Как истинный кавказец, Сурен сперва бурно обиделся, но, в конце концов, был вынужден признать правоту товарищей. Ояр посоветовал Олегу одному отправиться к Казаряну на ночлег и тут же удостоился суровой отповеди, суть которой сводилась к тому, что ни один нормальный человек не сможет спокойно почивать в мягкой постели, зная, что его товарищи в это время обивают себе бока на раскладушках и стульях. Вот это-то Сурен понял сразу и даже не настаивал на таком варианте. Вилкс помочь в разрешении проблемы крова над головой тоже не мог, поскольку сам жил с женой и сыном в милицейском общежитии. Просить же руководство горуправлением обеспечить его команду ночлегом Олег не считал нужным. Не хотелось унижаться перед чиновниками в погонах, тратя на это драгоценное время. В глубине души Островецкий всё же надеялся управиться в один день, но, видно, не судьба… — Ладно, — решил Олег, — ещё один адресок, и на покой. Он увидел на карте города, что один из вновь выявленных адресов находится совсем недалеко и как раз на пути к опорному пункту Казаряна. Три часа назад в беседе с Олегом один из шапочных знакомых Аваньяна случайно вспомнил, что как-то раз он привёл «джигита» к своему двоюродному брату, где они тогда прилично выпили. Восторженно-хвастливый рассказ о крутой пьянке Олег слушать не стал, но адресок на всякий случай записал. Нет, он совершенно не рассчитывал найти там преступника, но многолетняя привычка доводить всё до логического конца взяла своё. Адрес нужно было проверить хотя бы для того, чтобы исключить его из списка связей Аваньяна. Дом нашли быстро. Когда-то здесь было рабочее предместье Риги, а теперь вокруг этого района выросли современные жилые кварталы. Однако внутри всё оставалось, как пятьдесят-шестьдесят лет назад: кривые, мощённые булыжником улочки, старые дома с закопчёнными трубами. Всё это мало напоминало ухоженные центральные районы города с неповторимым очарованием Старой Риги — любимого места паломничества туристов всего Советского Союза. Сюда же гости города забредали редко, делать им тут было нечего. Зато милиции этот неспокойный район был хорошо известен. Вход в дом был в глубине двора, отгороженного от улицы невысокой аркой. Олег и Женька оставили машину с шофёром на проезжей части, а сами пошли внутрь. Осмотрелись. Искомая квартира находилась в полуподвальном помещении. В окнах, расположенных чуть выше уровня земли, горел свет. Судя по хохоту и звукам музыки, доносившимся из квартиры, веселье там было в полном разгаре. Олег заглянул в окно, пытаясь определить, что творится внутри, но из-за штор ничего разглядеть не удалось. — Ты тут, — негромко сказал он Венскому, — контролируй окна, а я к двери. Действуем по обстановке. Олег вошёл в тёмный подъезд, спустился несколько ступеней вниз и оказался около входа в квартиру. Звонка, естественно, не было. Островецкий прислушался, пытаясь определить, сколько в квартире народу, но в общем гаме разобрать что-либо было невозможно. Олег вздохнул и громко забарабанил кулаком в дверь. Шум в квартире немного стих. Было слышно, как кто-то нетвёрдыми шагами идёт к двери. — Кто там? — донёсся изнутри пьяный мужской голос с сильным латышским акцентом. — Мне нужен хозяин квартиры, — крикнул Олег. — Я хозяин. Чего тебе надо? — неприветливо из-за двери спросил мужчина. — Я от твоего брата, — сказал Олег. Он хотел было назвать имя, но оно вылетело у него из головы. Но и этого оказалось достаточно. Послышался скрежет ключа в замке, и дверь распахнулась. На пороге стоял высокий грузный мужик лет сорока и осоловелыми глазами смотрел на Олега. — Что, так и будем разговаривать на пороге? — усмехнулся Островецкий. Хозяин кивком пригласил его войти. Олег шагнул в квартиру и оказался в длинном коридоре, в конце которого увидел открытую дверь в комнату. Оттуда доносился шум попойки. Островецкий направился туда. Сзади грузно топал хозяин… Аваньяна Олег увидел сразу. Тот сидел на диване около журнального столика, заставленного бутылками и нехитрой закуской, в компании трёх мужиков и двух женщин неопределённого возраста. Все были изрядно навеселе. «Джигит» тоже сразу увидел майора и в испуге отшатнулся. Лицо его в момент приобрело пепельный оттенок, глаза выкатились от ужаса. — Это он! — истошно заорал Аваньян. — Он пришёл за мной! Убейте его! Мужики стали приподниматься со своих мест. Пистолет майора был в кобуре, патрон в патроннике, чтобы не передёргивать затвор и сохранить драгоценные мгновения, которые иногда могут стоить жизни. Но Островецкий почувствовал, что у него и этих мгновений нет, он уже не успевал достать пистолет. Прыгнул вперёд и врезал ногой в грудь ближайшему к нему мужику. Тот рухнул через стол. Раздался звон битой посуды, женщины завизжали. Островецкий, не медля, сделал шаг назад, как раз под двинувшегося на него хозяина, намеревавшегося сверху обхватить майора руками. Олег чуть присел и, используя инерцию нападавшего, бросил его через плечо. Хозяин всей своей тушей грохнулся на пол, задев ногами журнальный столик. Островецкий отпрыгнул назад, прижался спиной к стене и выхватил пистолет, намереваясь сделать предупредительный выстрел в пол, но не успел. Раздался звон разбитого оконного стекла, вслед за ним вылетела хлипкая рама — и в комнату через окно вломился Женька. — Все на пол! — заорал он и выстрелил вверх. Комната наполнилась едким удушливым дымом. Олег побледнел и взглянул на потолок. К счастью, он не был бетонным, а имел балочную конструкцию, снизу покрытую деревянной обрешёткой и штукатуркой. Там-то и застряла пуля. Рикошета не было. Отлегло… «Твою мать! Вольный стрелок Вильгельм Телль! — с досадой выругался про себя Островецкий. — Ну, погоди! Я тебе устрою стрельбу в помещении! Ты у меня забудешь, как пистолет выглядит!!» «А что ты ему устроишь? — тут же промелькнула другая мысль. — Он же тебе, дураку, на помощь бросился! А в том, что он действовал неграмотно, целиком твоя вина, господин майор. Когда ты, Олег Семёнович, последний раз проводил занятия по тактике задержания в закрытых помещениях. Не помнишь? И он этого не помнит. Ты, господин майор, объяснил ему, что нельзя стрелять в потолок? Что в помещениях нужно стрелять в пол, если он деревянный, а лучше всего вверх в окно? Так что ты хочешь от пацана, который, не раздумывая, бросился тебе на выручку? Если бы, не дай Бог, что-нибудь случилось — это было бы на твоей совести…». Перепуганные мужчины тем временем безропотно улеглись на пол. — Женька, — скомандовал Олег, — сходи на кухню, поищи какую-нибудь верёвку. В таких квартирах они всегда там развешиваются. Венский вышел из комнаты. — Всем лежать! Мордой в пол! — в выбитое окно протиснулся Валерка Берзиньш с пистолетом в руке. «Господи, хоть бы этот палить не начал», — успел подумать Олег. Валерка уже поднял было руку с пистолетом, но вовремя успел оценить ситуацию. Он понял, что Островецкий и Венский прекрасно управились и без него. Берзиньш опустил пистолет и смущённо покраснел. В комнату из кухни вбежал Женька с обрезками верёвки в руках. — О, а ты чего здесь? — засмеялся он, увидев Валерку. — Думал, без тебя нам капут? Тот обиженно засопел. — Мы потом полюбопытствуем, что сержант здесь делает, — усмехнулся Олег. — А пока давай-ка, Венский, вяжи этих бугаёв. Негостеприимные они какие-то. Начни с хозяина — он среди них самый упитанный. Потом — «джигита». А затем остальных. Женщин не нужно. Женька с усердием принялся выполнять приказание. Олег следил за качеством исполнения. Венский впервые связывал в обстановке реального задержания, поэтому допустил характерную ошибку — слишком слабо подтянул вверх руку противника. Островецкий заметил это. — Лейтенант, — в голосе Олега зазвучали менторские интонации, — ты ведь не на учебных занятиях и не своего товарища вяжешь. Так что, будь добр, натяни руку так, чтобы противник взвыл от боли. Женька выполнил указание. Хозяин закряхтел. — Вот примерно так, — удовлетворённо констатировал Островецкий. — Теперь фиксируй. Венский закончил связывание и проверил узлы. — Молодец! — похвалил его Олег. — Теперь — «горный орёл»… Женька уселся сверху на Аваньна и завёл ему руки за спину. — Не надо! — взвизгнул тот. — Я не буду сопротивляться… — Молчи, гнида! — Венский заткнул ему рот короткой зуботычиной и начал старательно вязать паршивцу руки. Напоминать ему уже ничего не нужно было. Наоборот, он так натянул руку Аваньяна, что тот заверещал от боли. — Если ты не заткнёшься, — нарочито спокойным голосом, в духе Островецкого, пообещал Венский, — я тебе, урод, все твои ручонки на хрен переломаю! И буду прав! Аваньян притих, только непроизвольно нервно дёргал головой и дико вращал вытаращенными от ужаса глазами. Ему казалось, что менты прикончат его прямо сейчас, на месте. — Ну, что же, — довольно произнёс Олег, — пока лейтенант занят делом, разберёмся с вами, товарищ сержант, — он повернулся к Берзиньшу. Валерка стоял у окна, потупившись в пол, всем своим видом напоминая проштрафившегося школьника, хотя пистолет в руке как-то не очень с этим вязался. — Итак, Валерий Янович, — Олег еле сдерживался, чтобы не рассмеяться, — позвольте полюбопытствовать: вас каким ветром сюда занесло? — Так это, стреляли ж… — Берзиньш хмуро уставился в пол. «Классика жанра», — мысленно хохотнул Островецкий. Сдерживаться от смеха становилось всё труднее. Олег закусил губу и сделал глубокий вдох, пытаясь хотя бы внешне сохранять серьёзность. — Значит, стреляли, — ухмыльнулся Олег. — А хотелось бы узнать: какие вам были даны указания? — Товарищ майор, — пробубнил Валерка, на которого уже без слёз невозможно было смотреть. Но Островецкий довёл воспитательный момент до конца. — Перестань сопли жевать! — стараясь казаться сердитым, прикрикнул Олег. — Докладывай, как положено! — Мне было приказано, — тяжело вздохнув, пробурчал Валерка, — в случае осложнения обстановки немедленно вызвать подкрепление и наблюдать за развитием событий, чтобы сориентировать прибывающие на помощь наряды. — Правильно, а ты что сделал? Помощь вызвал? — Нет, — голос сержанта звучал уже еле слышно. — Я, как услышал выстрел, сразу сюда побежал. — Короче, сделал всё наоборот, — покачал головой Олег. — А если бы дело действительно было серьёзным? Вот представь себе ситуацию: не дай Бог, мы с Женькой лежим здесь, мягко говоря, обездвиженные. Тут влетаешь ты, получаешь свою порцию, и укладываешься рядом. А наши ничего не знают — и будут потом с трудом разбираться: кто, как и чего. Ну, усёк? Валерка горестно кивнул головой. Олегу стало жаль его. — Ладно, — уже мягче добавил Островецкий. — Дуй в машину, сообщи обо всём нашим, пусть едут сюда. Берзиньш кивнул головой и полез назад в окно. — Стой! — рассмеялся Олег. — Есть же дверь. — Так быстрее, — крикнул Валерка уже с улицы. — Логично, — усмехнулся Островецкий. Хозяин квартиры вдруг завозился на полу, с трудом повернув голову в сторону Олега.