В город приехали под утро. Сдали Аваньяна дежурному, машину оставили около отдела и на прикреплённом автотранспорте разъехались по домам. У Олега ещё хватило сил принять душ, после чего он отключил телефон, завалился в постель и провалился в сон… В шесть вечера его разбудило острого чувства голода. Он протопал на кухню и по-быстрому приготовил себе яичницу с колбасой. Захватил нехитрый ужин в гостиную и устроился перед телевизором. Шла музыкальная передача. Молодая певичка из числа расплодившихся в последнее время звездюлек, топая по сцене огромными, похожими на ортопедические, ботинками, голосила про какую-то ворону. Олег вздохнул и выключил телевизор. От такой музыки запросто можно получить несварение желудка. Подумав, Островецкий решил включить на всякий случай телефон. После чего взял книгу и попробовал почитать. Это оказался американский детектив… «Инспектор Мертон вскочил в свой «Шевроле»… Олег усмехнулся и отложил книгу. «Интересно, а настанет ли такое время, когда инспектор Иванов сможет вскочить хотя бы в свой «Запорожец»? — с ехидцей подумал он. Затренькал телефон. Олег вздохнул и взял трубку. — Привет! Битый час пытаюсь к тебе дозвониться, — раздался весёлый голос Лёни Коношонка. — Чего хотел? — буркнул Островецкий. — Во-первых, хочу сказать тебе спасибо за Аваньяна. Поёт, как соловей. Один раз, правда, попытался увильнуть от ответа — так я ему сказал, что завтра его будет допрашивать майор Островецкий. Видел бы ты, как он позеленел от страха. Чем это ты его так напугал? — Сказку страшную на ночь рассказал, — усмехнулся Олег. — А что во-вторых? — А во-вторых, похоже, я у тебя, Олежа, заберу дело Николишиной. Ничего не попишешь, придётся объединять его с делом Сурковой. Ты извини меня — я как бы присваиваю себе твои лавры… — Лёня, — перебил его Островецкий, — мне давно уже начхать на всё это. Забираешь — и слава Богу! Мне работы меньше. — Олег, я просто прошу отработать это дело до момента предъявления обвинения. Мне же в нём неделю разбираться, а ты его до нюансов знаешь… — Нет, какой ты змей! — рассердился Островецкий. — Сначала обрадовал, что снимаешь дело с моей шеи, а затем просишь, чтобы я фактически завершил его… — Олег, ну, помоги, пожалуйста. Я боюсь, что запорю что-нибудь в горячке. Там всё пока на живую нитку скроено… — Ладно, чёрт с тобой. Заходи завтра, потолкуем. — Спасибо тебе! — Этим не отделаешься. — Не вопрос! До завтра! — Коношонок положил трубку. Островецкий в раздумье улёгся на диван. В кои-то веки выдался свободный вечер, а он не знает, чем его занять. Может, сходить к Лиде? Олег поймал себя на мысли, что ему не хочется вставать с дивана и куда-то идти. «Вот это новости, — ошеломлённо подумал он, — в квартале отсюда тебя ждёт хорошенькая девушка, а тебе лень поднять задницу»! Островецкий ещё удобнее устроился на диване. Раздалась трель дверного звонка. Олег, чертыхаясь, поднялся и поплёлся открывать дверь. На пороге, улыбаясь, стояла Лида. — Мне Витька сказал, что ты дома, а твой телефон не отвечает, — защебетала она. — Вот я и пришла сама. Не прогонишь? — кокетливо улыбнулась девушка. — Нет, конечно, — засмеялся Олег. Хандру, как рукой сняло. — Кофе хочешь? — спросил он. — Нет. — А чай? — Тоже нет. — А что ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты отнёс меня в постель! — Лида прижалась к нему, открывая губы для поцелуя. «Только законченный идиот откажет в такой просьбе!» — подумал Олег, подхватывая девушку на руки. Утро следующего дня Олег начал с повторного допроса Путниньша, которого Долгоногов задержал прямо на проходной гормолзавода. — Ну что, Валдис, — усмехнулся Островецкий, когда Ояр завёл Тыкву в кабинет, — вот мы и опять встретились. Присаживайся. Путниньш недовольно опустился на стул, всем своим видом изображая оскорблённую добродетель. — Я, пожалуй, пойду, не буду мешать, — не обращая внимания на демарш задержанного, сказал Ояр и покинул кабинет. — Гражданин майор, я вынужден буду жаловаться на действия капитана Долгоногова, — на сей раз Тыква решил избрать наступательную тактику. — Да ты что? — притворно удивился Олег. — И чем же он тебе так насолил? — Он арестовал меня на глазах товарищей по работе, сорвал мне рабочий день… — Ну, во-первых, не арестовал, а задержал, а во-вторых, он выполнял мой приказ — так что жалуйся на меня. Что-то в интонациях Олега насторожило Тыкву, поэтому он решил не обострять ситуацию. — Ну, что вы, гражданин майор, я не собираюсь на вас жаловаться, но можно же было вызвать меня повесткой. Я бы пришёл. А по какому поводу вы меня вызвали? — сквозь внешне благодушные интонации в голосе Тыквы промелькнули еле уловимые нотки испуга. Он уже понял, что у ментов есть на него что-то новое… — Ладно, Валдис, не буду темнить, — усмехнулся Олег, — просто хочу дать тебе возможность сделать чистосердечное признание. Расскажи-ка мне, как ты участвовал в разбойном нападении на гражданку Николишину. — Гражданин майор, опять Вы об этом. Ну, сколько раз мне повторять, что я не имею к этому делу никакого касательства. — Да, а вот некто Аваньян утверждает, что прямое, — Олег внимательно следил за реакцией Путниньша и заметил, как при этих словах дёрнулось его левое веко. — Или ты скажешь, что не знаешь Аваньяна? — Почему же, немного знаю, — Тыква уже совладал с нервами и сидел с невинной улыбкой на устах. — Правильно, хорошо держишься, молодцом, — усмехнулся Олег. — Ведь если бы ты стал клятвеннно утверждать, что не знаком с Аваньяном, я бы нашёл кучу свидетелей обратного. Но всё же, может, объяснишь: почему Альбертик утверждает, что ты непосредственно участвовал в налёте? А до этого выпасал Николишину? — Ну откуда же мне знать, почему этот ара так заявляет. Может, его кто-то запугал? Может, даже кто-нибудь из ваших сотрудников? Упаси боже, я ни на кого не намекаю, — в голосе Тыквы прозвучала тщательно скрываемая насмешка. — А если Аваньян подтвердит всё это на очной ставке? — Олег был внешне абсолютно спокоен, и это немного сбивало Путниньша с толку. — Гражданин майор, — он доверительно понизил голос, — я не сомневаюсь, что он это сделает, тем более учитывая его непростое положение. Альбертик, насколько я знаю, арестован за убийство женщины. Он теперь будет говорить всё что угодно, понимаете? Он говорит, что я участвовал в налёте, а я это отрицаю. Получается: показания убийцы против показаний честного гражданина… — Это ты-то честный? — засмеялся Олег. — Ну, вы же, насколько мне известно, не доказали обратного, — скромно потупился Тыква. — А ещё есть некто Александр Проханов, по кличке Командир, твой бывший сослуживец? — усмехнулся Островецкий. — Кстати, насколько я понимаю, он в прошлом действительно твой командир? — Ну, и что? Проханов и впрямь приезжал ко мне, но потом он сошёлся с Аваньяном, и я не знаю, кого они там ограбили. — Стоп, Валдис, а я ведь не говорил тебе, что Командир участвовал в налёте. — Гражданин майор, не надо ловить меня на слове. Это же и ежу понятно. Раз Проханов водился с Аваньяном, то, видимо, тоже причастен к ограблению. Но я-то здесь при чём? А что, Александр Николаевич тоже показывает на меня? — Не буду врать, не в моих правилах: мы его пока ещё не поймали. Надеялись с твоей помощью это сделать, — насмешливая улыбка майора нервировала Тыкву, держала его в постоянном напряжении. — Но чем же я могу вам помочь? — Путниньш картинно всплеснул руками. — Я не знаю ни где он, ни с кем он. Мы с ним давно не виделись, а даже если иногда встречались — только обменивались приветствиями. Честное слово, я не знаю, чем могу быть вам полезен… — Кто бы сомневался! — Олег и не скрывал иронии. — Гражданин майор, — усмехнулся Тыква, — я, наверное, пойду. У вас же всё равно на меня ничего нет. Ну, зачем нам даром терять время. Вы же человек занятой… — Да, Валдис, ты прав, — улыбка Островецкого стала ещё шире. — Иди, ты свободен. Только выгляни сначала в окошко. Кого ты там видишь? Тыква посмотрел в окно и отшатнулся. Насмешливая ухмылка стала сползать с его лица, постепенно превращаясь в жалкую гримасу. — Это же Насос! — выдавил он из себя, даже не пытаясь скрыть испуг. — Зачем он здесь? На автомобильной стоянке, прямо напротив окна кабинета Островецкого, действительно о чём-то оживлённо беседовали Ояр Долгоногов и авторитет. Неподалёку, около красной «девятки», хмуро насупившись, стояли три «быка» из команды Насоса. Время от времени Ояр и авторитет, жестикулируя, указывали руками на окно. Олег приветственно помахал им рукой. Тыква сидел бледный, как мел. — Ой, Валдис, дружище, а чего это тебе вдруг так поплохело? — Островецкий всем своим видом источал елей. — Господи, ну увидел ты там Александра Евгеньевича Куваева, в миру — Насос, и что? Неужели он такой страшный? — Что ему нужно? — судорожно сглотнув слюну, хрипло спросил Тыква. — Охотно объясню, — ласково улыбнулся Олег. — Дело в том, что Лиза Николишина находилась, да и сейчас находится, под патронажем самого Каспарса. Слыхал про такого? — он жёстко взглянул на совсем раскисшего Путниньша. — Конечно, слыхал. В нашем городе только маленькие дети про него ничего не знают. Так вот, Каспарс был взбешён налётом на свою подопечную. Сам понимаешь, это расценивается, как пощёчина ему лично. Вот он и приказал своей правой руке, Насосу, найти обидчиков со всеми вытекающими отсюда последствиями. Уяснил? — доброжелательный тон Островецкого как-то не вязался с недобрым прищуром глаз. — Так что, с этим «хапком»[100] вы крупно попали! — насмешливо заключил он. — Но у вас же нет доказательств! — нервно вскрикнул Тыква. — Валдис, дружок, — продолжал улыбаться Олег, — ты спутал Насоса с народным судьёй. Господину Куваеву не нужны никакие особые доказательства. Того, что уже имеется, с лихвой хватит, чтобы начать рыть тебе яму в каком-нибудь лесу. — Вы не имеете права! — голос Тыквы сорвался на фальцет. — Совершенно с тобой согласен, — засмеялся Олег. — Я не имею права тебя задерживать — у меня нет на это никаких оснований. Так что иди, ты свободен.